Она понимала, зачем Сейн все это ей говорит: пытается успокоить единственным понятным ему способом. Неожиданное проявление заботы или боится, что нерадивая девчонка все испортит? Марго решила подумать об этом после, сейчас ей захотелось прижаться к нему крепче.
В этот момент она запнулась и, потеряв равновесие, едва не выронила чесалку. Короб фонаря качнулся в ее руке, и луч света вновь вскочил на коконы у стен. Замер на самом вытянутом, висящем головой вниз. Закутанная фигура не оставляла сомнений, чьи кости скрываются под плотной паутиной.
– Скотом, говоришь?! – зашипела королева, отстраняясь от Сейна.
– В основном.
– Посмотри туда и скажи мне: похоже ли это на козу? На овцу? А может, это корова? Скажи мне, алхимик, так выглядят коровьи черепа?
Кто-то раздраженно цыкнул на них из толпы. Дальше шли молча, не соприкасаясь даже рукавами. Марго кусала губы. Зря она понадеялась, что к ней возвращается спокойствие, проклятые пещеры выстудили его скорее, чем тепло Сейна остыло на ее плече.
Когда пещера начала расширяться, надсмотрщики жестами приказали остановиться. Работники полукругом обступили пузача, чтобы лучше его слышать.
– По боковым проходам не шляться, рты не разевать, если чего надобно, руку поднимите. На отдых отходим по моему слову. Всё, разошлись. И кто разбудит паука, того сожрут первым, это ясно говорю.
Огоньки фонарей начали разбредаться по сторонам. Сейн отвел Марго подальше от остальных, затем бесшумно отодвинул задвижку на крышке фонаря и долго вглядывался в едва различимое пятнышко света на потолке, смещая его то влево, то вправо. Затем сделал еще несколько шагов вдоль стены и снова замер.
– Почему мы не можем просто пойти дальше?
– Надсмотрщики, – шепнул Сейн и перешел на новое место. – Они здесь не для пауков, для нас. Нужно подобрать момент… Здесь.
Марго приблизилась и тоже задрала голову. Тут же страх зашевелил волосы на голове, а может, и не страх вовсе, может, в них уже что-то заползло… То, что поначалу можно было принять за черный кусок скалы, оказалось брюхом огромного паука – рухнет такой сверху, человека враз с ног собьет. Его выдавал лишь короткий пушок, бархатом мерцающий в свете фонаря. Передняя часть паука скрывалась в темной расщелине между камнями, и было сложно угадать его точные размеры, но Марго знала одно: он гораздо больше, чем боги вообще должны позволять вырастать паукам.
Сейн поставил ведра и забрал у нее чесалку. Королева не могла пошевелить и пальцем.
– Смотри. Видишь эти бородавки? Нужно постараться коснуться не их, а ря-ядом… – Он дотянулся скребком до паучьего брюха и принялся осторожно его чесать.
Пока алхимик усердно шкрябал, Марго боролась с приступом дурноты и смеха одновременно. Комичность происходящего только усиливала кошмар. Наконец с паучьих бородавок свесилась серебряная нить, Сейн ловко подцепил один ее конец скребком и подтянул к себе поближе. Подставил под нее ведро, вынул из него две ошкуренные палочки и, придержав паутину пальцем, умелым движением намотал на них несколько витков.
– Держи.
Он передал королеве палочки, взял ее руки в свои и помог повторить все, что делал сам. Она все еще была не в силах противиться, смотрела на себя будто со стороны.
– Следи, чтобы нить ложилась ровно и не слипалась. Лучше медленно, чем плохо. Во-от… С одного брюха выходит четыре полных ведра. Надеюсь, что вернусь раньше.
– Вернешься? – не поняла она. – Откуда вернешься?
– Пойду искать выход.
– Я думала, мы вместе…
– Один я управлюсь быстрее. Они не зря запрещают ходить в боковые пещеры, никто не знает, сколько там бодрых пауков. А мне еще нужно вспомнить дорогу.
– Вспомнить? Тебе нужно вспомнить? Ты мне об этом сейчас говоришь?!
Марго пыталась сдержаться, но горячие слезы все же обожгли глаза. Она бы не отказалась обжечь лицо алхимика ладонью. Даже представила, как звонко разорвет эту тишину пощечина. Но хитрый Сейн вовремя занял ее руки.
– Я говорил, что нашел проход случайно. Слушай, в это сложно поверить, но сейчас для тебя куда безопаснее подождать здесь. Я вернусь, обещаю.
Он даже поднял руку, чтобы… что? Похлопать по плечу? Потрепать по голове напуганную девчонку, ребенка, который боится оставаться без взрослых? В последний момент передумал. И Марго была ему за это даже чуточку благодарна.
– Оставлю тебе меч.
Сейн давно рад был бы избавиться от этой ноши и таскал ее только потому, что, кроме как под балахоном, ее нигде не спрячешь. Но плохо подвязанные ножны лупили его по бедру при каждом шаге, и это начинало раздражать. Он огляделся, убеждаясь, что в его сторону не направлен ни один фонарь, и отвязал меч. А после спрятал его между камнями по правую руку от Марго так, чтобы в случае чего ей хватило одного шага.
Оправив балахон, алхимик поднял фонарь и, ни слова больше не говоря, исчез во мраке.
Он даже успел отыскать себе паука и намотать немного паутины. Но, едва надсмотрщики прекратили сновать туда-сюда, скользнул в ближайший боковой проем. Фонарь оставил стоять на месте, так пропажу одного из рабочих заметят позже. Зелье из глаза нетопыря не поможет при кромешной тьме, поэтому пришлось готовиться заранее.
Сейн смешал содержимое двух пузырьков из своей сумки, а когда убедился, что его никто не преследует, хорошенько встряхнул. Зелье внутри зажглось зеленым, заливая каменный проход ровным светом.
Наскоро сообразив, в какой стороне он находится, алхимик осторожно ступил под низкий свод. Первые две-три сотни шагов и дюжину поворотов он еще помнил эти коридоры. Когда-то ферма была в несколько раз больше, и работники куда глубже уходили в пещеры. Но вскоре ему пришлось подолгу задерживаться на очередной развилке, так и эдак крутить перед внутренним взором сложную сеть проходов.
Когда он пробегал здесь в прошлый раз, натыкаясь на холодные, будто ледяные стены и задыхаясь от ужаса, то не особо заботился выбором пути. Ноги несли вперед, глаза кололись о тьму, и лучшее, на что он мог надеяться, – на всем ходу влететь в сети какого-нибудь отбившегося от стада паука. Его яд стал бы милосердием. Ведь то безжалостное и неотвратимое, что гналось за Сейном, было куда хуже всех смертных тварей, о которых он когда-либо слыхал.
Она быстро поняла, зачем вторая палочка: так проще укладывать нить аккуратным рядком и делать витки больше, не позволяя паутине слипаться. Приноровившись, Марго на какое-то время и впрямь увлеклась работой. Так оказалось легче не думать о ненавистном алхимике, который опять не поделился с ней своими планами. Но ей быстро наскучило. Сложив в ведро недоделанный моток, она расстелила одеяло и села, подобрав ноги под себя. Камень холодил колени даже сквозь плотную ткань.
Сейн никогда не будет с ней откровенен, потому что он ей не доверяет, думала она. Дотащить девчонку, которая ему никто, передать в руки, получить свое серебро – или на что он там рассчитывает? – вот и вся история.
Марго распаляла себя, все сильнее ворошила засевшее меж ребрами гнездо, дразня злобных пчел. Пусть их яд и губил душу, опаляя нутро, но зато не позволял разреветься от обиды.
В темноте неподвижно горели огоньки фонарей. Мерзли пальцы, в пещере действительно было прохладно. Королева с тоской подумала, что наверху Светило как раз принимается отогревать землю после ночного сна.
Сколько Марго ни ругала про себя алхимика, сколько бы ни пророчила ему кар за его черствость – не кар богов, его бы она им не доверила, – все это терялось в нарастающем беспокойстве. Сейна не было слишком долго. Он ушел туда совсем один.
А еще в его бездонном кармане спали мыши – одним зельем он превратил в них лошадей, другим отправил за границу яви. Седла и всю упряжь пришлось оставить, чтобы не тащить через паучью ферму, да и подковывать гнедых потом надо будет заново.
Но что, если пауки, способные учуять колбасу с чесноком и пиво, учуют и лошадей в мышиной шкуре? Что, если и впрямь не все спокойно в боковых проходах? Сейн вновь заставлял Марго нервничать, и от мысли этой пчелы в груди становились все злее.
Подожду еще немного и пойду искать, решила она за мгновение до того, как ее шею плотно обхватила кожаная петля.
– Попалась, мышка.
Тревога чуть ослабила вожжи, когда Сейн нашел старую окалину. Гигантский коготь перечеркнул стену, оставив в скалистой плоти страшный оплавленный рубец. Алхимик вспомнил, что раскаленный камень тек здесь, словно кровь. Тогда он вовремя успел пригнуться…
Сейн не позволил воспоминаниям проломить плотину и затопить разум. Он на верном пути, нужно сосредоточиться.
В бесконечных коридорах терялось само время. Для жертвы побег всегда растягивается на вечность. С высоты настоящего, напротив, виделось, будто ту погоню можно пересчитать по мгновениям. Сейчас Сейну казалось, что он прошел порядочно, хотя за этот путь часовая свеча сгорела бы едва ли больше чем наполовину. В пещерах всякая мера чуть иная, чем на поверхности. Как и воздух, который кажется таким обычным под сводом неба, но стоит вдоволь нагуляться под землей, и его уже ни с чем не спутаешь.
Его-то первым Сейн и почуял, еще прежде, чем увидел свет выхода. Он постоял немного, подставляя лицо сквозняку, и повернул обратно. Но вместо того, чтобы той же дорогой отправиться за Марго, алхимик отыскал в одном из ближайших коридоров узкий лаз и нырнул в него.
Жертва возвращалась к охотнику.
Пузач подкрался на удивление бесшумно. Он потянул петлю на себя, вынуждая Марго подняться, и края ремня больно впились в нежную шею королевы.
– Чего прохлаждаешься?
Она стояла к нему спиной и не могла видеть его маленькие, глубоко посаженные глазенки, представляла лишь, как две бусины блестят в темноте. Как у крысы.
– Передышка, – буркнула Марго, пытаясь подцепить ноготком тугую ленту.
– Ленишься, мышка. Так нельзя.