Ему не стали заматывать голову, и Сейн не сразу догадался почему. Кто-то еще ждал во тьме, кроме пауков. И этот кто-то хотел видеть его лицо, хотел убедиться, что именно этого лица он ждал шестнадцать лет.
– Гарванус Тайн! – крикнул Сейн, и тьма проглотила этот крик. – Ты еще помнишь, как тебя звали? Твоего имени страшились по всему Серпу от Гельдарата до Архелонии! Говорили, тебя нельзя ни подкупить, ни умилостивить, что твое сердце закалялось богами в огне Светила и теперь ты не ведаешь жалости к их врагам. Всякий роптал перед твоим именем, но они раз за разом забывали, что Тайн значит «чистый». Такое имя ты взял в тени храмов.
Сейн умолк и с трудом протолкнул в горло загустевшую слюну. Все, что он так много времени копил в душе, оказалось непросто выразить в словах. Но станет ли слушать тот, кто годами терял здесь разум от холода и одиночества?
Едва заметно задрожала паутина.
– Я и сам верил этим слухам. Трепетал перед ними. Вот только нас обоих обманывали. Что они рассказали обо мне? Что я опасный колдун, своими грязными ритуалами призывающий демонов из другого мира? Сбежавший от суда богов и людей? Вот кого ты ожидал найти? Вспомни, кого ты увидел, когда загнал меня в угол. Вспомни, как было на самом деле!
Паутина все сильнее прогибалась под десятками лап.
– Ты увидел беззащитного, до смерти напуганного мальчишку! Вспомни, о чем подумал в тот момент. Как решил, что это совсем не тот долг, который ты клялся выполнять. Что Гарванусу Чистому никогда не отмыться от этой крови.
Пауки были рядом. Он не видел и не слышал их, не угадал их по запаху. Просто знал: они здесь – плюнь и попадешь в клыкастую морду.
– Твои боги не оставили тебя, Гарванус, ты сам себя запер! Наказал за нарушенную клятву. И если ты сейчас покончишь… покончишь с тем, что начал еще тогда, у тебя останется лишь эта пещера. Лишь холод и тьма. Позволь помочь тебе, позволь забрать на свет!
Сейн зажмурился, его трясло. Кричать в пустоту, биться о молчание того, кого однажды предал, оказалось невыносимо.
– Прости меня… По моей вине ты здесь. Слышишь? Прости!
…Он еще долго бормотал, вздрагивая от каждого покачивания паутины. А когда внезапно понял, что остался один, открыл глаза. Ожидал, что тьма вокруг останется прежней, но ошибся. К нему приближался огонек.
Марго ступала настороженно, постоянно оглядываясь и держа наготове меч. Флакон, который она несла, горел зеленым.
– Они ушли, – тихо сказала королева. Свет отразился в ее глазах, когда она подняла их к алхимику. – Это все?
– Почти, – ответил он сглотнув. – Сначала помоги мне выпутаться… И нам нужно кое-кого забрать с собой.
Они долго сидели, дыша полной грудью и подставляя Светилу лицо. Сейн пожевал какую-то траву и, выплюнув в руку зеленую кашицу, залепил ею рану на плече.
Пещерная прохлада медленно испарялась из-под кожи. Теззария осталась по ту сторону хребта, а до Бердонской столицы дорога выведет их менее чем через неделю. Стоило ли пережитое сэкономленных пяти дней?
Марго с трудом верилось, что они провели под землей всего несколько часов.
– Ты все слышала? – спросил алхимик. Огненная лиса давно остыла и теперь спала, свернувшись у его ног.
Королева кивнула, продолжая доставать ошметки паутины из волос.
Останки Гарвануса лежали неподалеку, по-прежнему замотанные в кокон – так их было проще нести. Королева старалась не глядеть на черный скелет.
– Бежав из академии, первый год я работал здесь, на ферме, – сказал Сейн, не отводя глаз от горизонта. – Это хорошее убежище… Пока по твоему следу не отправляют кого-то вроде Гарвануса Тайна.
– Он тебя отпустил.
– Да. Он был фанатиком… но еще и рыцарем. Из тех, кто помнит слова чести наизусть.
– Что случилось дальше?
– Наша погоня разбудила пауков. Он отмахивался от них, как от назойливых насекомых, испепелял, всего лишь качнув пальцем… Никогда не видел, чтобы боевые заклинания кому-то давались так легко. Но их было слишком много, они знали каждый ход, каждую лазейку. Мы бежали вместе, и он отстал… Я не вернулся за ним.
Она догадывалась, что услышит нечто подобное, и все равно оказалась не готова. Все ждала, когда он еще хоть что-нибудь скажет. Он мог быть тогда без оружия, а в его зельях не было и толики сегодняшней силы. Сейн не стал оправдываться, даже не попытался прикрыть «не хотел» за «не справился». И Марго вдруг ощутила, как растет неприступная огненная стена между ней и тем, кому она только-только стала учиться доверять.
Но вот алхимик повернулся, и она увидела, как осунулось его лицо, как впали щеки и померкли глаза. Всего на миг заглянула в тот кошмарный холод, что преследовал его по ночам. И вдруг подумала, что Сейн, как и Гарванус, заперт в каком-то темном месте, но только у себя в голове. Возможно, не менее страшном, чем пещера с пауками. И будто он все еще там… Но сегодня щелкнул, открываясь, один из старых замков.
И стена между ними исчезла, осела белой дымкой.
Сейн внимательно следил за лицом королевы и, когда все понял, сказал лишь:
– Спасибо.
Они спустились к ручью, чтобы напиться, и долго, до спазма в горле глотали холодную воду. Алхимик намочил волосы и стал похож на взлохмаченного суслика. Марго уже решила, что не дождется в ближайшее время от него ни слова, но он проговорил быстро, будто хотел поскорее избавиться от этой ноши:
– Было глупо так тобой рисковать. Извини.
Она замерла, не донеся очередную пригоршню воды до рта. Наверное, все же пропустила укус и паучий яд уже добрался до ее мозга, вызывая странные видения. Иначе как объяснить, что Сейн поблагодарил ее, а теперь еще и извиняется?
– Но куда глупее было возвращаться за мной, – добавил он строго.
Королева выдохнула. Нет, все по-прежнему. Она поднялась и вылила ничего не подозревающему алхимику воду за шиворот, и он тут же отскочил, шипя сердитым зверем. Толкнул ее в ручей и, когда она с визгом упала, поднимая сноп брызг, подал ей руку, чтобы помочь подняться. Ей не нужна была его рука, она уже целила, как бы половче ухватить его за балахон, затащить к себе…
Они выбрались на берег замерзшими и промокшими до нитки. Королева смеялась, как не смеялась уже давно, и плечи ее тряслись сильнее обычного, и вода на щеках была слишком горячей для воды из ручья.
Даже Сейн разок улыбнулся, снимая раскисшие ботинки. Затем замер и сказал негромко:
– Ты… В свои семнадцать ты куда смелее, чем был я в эти годы.
Марго посмотрела на него. Не поверила. Искала изгиб улыбки на губах, следы насмешки в голосе. Он говорил серьезно.
– Иногда мне кажется, что это не тебя я спас от короля, а его от тебя.
Она раздумывала над его словами, пока пряталась за камнями, переодеваясь в сухое платье. Паучьи клыки оставили на нем две отметины рядом с бедром. Думала и после, когда они искали подходящее место и складывали погребальный костер. Ведь так и должны уходить служившие Защитнику: пламя очищает их от всей скверны, обращает в пепел груз вины.
Подготовка заняла остаток дня.
Гарванус Тайн лежал в своей яркой мантии, которую тщательно вычистили от паутины. И когда огненные языки взвились над бывшим узником, устремляясь в небо, Сейн принялся читать. Он читал наизусть молитвы Матери, Защитнику и Судье. Читал, пусть и не верил ни одному слову из священных Свитков. Читал не для себя.
Он не сбился ни разу, и даже голос его в этот момент будто окреп, и расправились плечи, свободные от давней ноши.
Читал и думал, как хотел бы, чтобы со всеми призраками прошлого было так легко.
Часть третья
Курвошлеп
– У-у-у, по ж-жопке!
Сочный хлопок.
– А-ай!
Сейн выскочил из стойла, где привязывал лошадей, и увидел широко распахнутые глаза королевы. Она жалась к стене харчевни, закрывая руками ягодицы.
– Кто это был?
– Не знаю… – выдавила Марго, бледнея. – Он меня шлепнул! Выскочил из-за угла, я и моргнуть не успела.
Алхимик оглянулся. Темные улицы Патонсфутена едва освещались редкими фонарями.
– Меня! Да как он вообще… Да за такое руки надо…
– Пойдем. – Сейн потянул королеву к двери. – Пока еще кто-нибудь не покусился на твой задок.
В тесной харчевне их встретили настороженными взглядами. Плешивый мужичок за стойкой внимательно осмотрел гостей, оскалился и подмигнул Марго:
– Познакомились уже с нашим курвошлепом?
– Я те дам курвошлепа, пенек плешивый! – накинулась на него немолодая, но крепкая женщина под одобрительный гогот завсегдатаев. Перед самым его носом хлестнула воздух тряпкой, которой мгновение назад протирала стол. – Какие они тебе курвы, а?! Какие курвы, я тебя спрашиваю?!
Трактирщику осталось лишь вжать голову в плечи и все ниже опускаться под стойку.
– Ну а чё, кто еще по ночам на улицах шастает, как не курвы? – поддержал плешивого один из посетителей, ковыряя ножиком в гнилых зубах. Женщина погрозила ему пальцем:
– Но-но!
Сейн спросил, есть ли свободные комнаты.
– Серебряный в ночь за двоих, – бросила она, все еще косясь на трактирщика, и вынула из-под стойки деревянный поднос. – Есть-пить будете?
Алхимик, недовольно крякнув, выложил серебряную монету. Покопался в карманах и добавил к ней несколько медных. Заказал еды и пива.
Марго подошла к длинной скамье за общим столом, аккуратно села на свободное место. Поморщилась, хватаясь за живот.
– Опять? – Сейн опустился рядом.
– Ты обещал помочь.
– Да, сейчас. – Он достал из сумки несколько высушенных пучков, оторвал от каждого и разложил травы перед собой. Кликнул разносчицу с подносом. – Завари это, вот это и… Да, добавь это тоже. Дай остыть.
Ели в тишине. Сейн невозмутимо ловил на себе любопытные взгляды местных.
– Так что за напасть у вас такая? – спросил он громко. – Рассказывайте уже.
– А тебе чего за дело? – отозвался гнилозубый.
– Кончай строить! – осадил его рыжий дядька рядом. – Вишь, у человека балахон, мож, он чародей какой? Ты чародей, мил человек?