– Загадка в том, из чего она сделана.
Королева вежливо отказалась.
Утром Сейн с Кунешем ходили на псарню. Силинги всегда славились как отличные заводчики, подарившие Большому Серпу не одну крепкую породу. Меткий глаз вора сразу отыскал ту, что служила у купца.
– Вот оно, страшилище, точно говорю!
– Уверен?
– Еще как!
Сильные и послушные бердонские толстолапы, часто страдавшие слабостью зрения, не очень-то годились на роль сторожевых собак. Впрочем, Сейн узнал что хотел.
Сейчас он в десятый раз склонился над дощечкой, дополняя тушью их маршрут.
– Так что там с кабинетом? Ты сказал, без меня не справиться.
– Так и есть, – кивнул Кунеш с набитым ртом. – Кабинет-то чары стерегут, а в чарах ты у нас мастак.
Алхимик дождался, пока тот прожует.
– Что за чары?
– А мне почем знать? Говорят, сразу два заклинающих постарались.
– Что еще говорят? – переспросил Сейн, теряя терпение – Любая мелочь, вспоминай. Мне нужно хоть что-то.
Кунеш спрятал остаток колбасы в карман, вытер руки о траву.
– Говорят, купец всегда первым заходит, а остальным велит ждать. Один… посыльный нашептал, что подглядел через приоткрытую дверь, как купец по кабинету шастает, двигает всякое, стучит, перекладывает. Думал, ищет что-то. Но купец ничего не искал, а как закончил, сел за стол письмо писать, которое посыльным отдать хотел. Странно это.
– Этим посыльным был ты? – догадался Сейн, но вместо ответа получил лишь взгляд исподлобья. – Ладно, не лезу. Еще что-нибудь о кабинете можешь важное сказать?
– Это все.
– Хорошо. То есть ничего хорошего, конечно, этого слишком мало…Не нравится мне этот кабинет, но к нему мы вернемся позже, надо кое-что проверить. Решаем дальше: как будем уходить?
– Если нас никто не заметит, можно спуститься обратно к гостям и уйти вместе со всеми, – предложила Марго.
– А если заметят, – вставил Кунеш, – можно через крышу.
– А дальше?
– Через забор.
– Ты говорил, по нему не взобраться, – напомнил Сейн.
Кунеш подмигнул:
– Поэтому у нас будет лестница.
– Ну что ты сдавился весь, как срать собравшись? Легче будь! Поднялся – отдышался, поднялся – отдышался!
Сейн учился взбираться по скалам, а Кунеш стоял внизу и раздавал замечания. Позади шумело море, в вышине кружили чайки над башней маяка. Обливаясь потом, алхимик нащупывал босой ногой очередной уступ.
– Руки выше держи, так меньше устают! И не подтягивайся, а ногами отталкивайся, ртом тебе говорю!
Подмывало послать советчика куда подальше, но сосредоточенный алхимик не решался сбить дыхание. Натруженные плечи предательски дрожали. В детстве он лазил по деревьям, как и все мальчишки, но холодный, местами скользкий камень – это совсем другое.
– Все, второй этаж! Спускайся.
Чуть позже они сидели на черных камнях у самой кромки, куда едва доставали волны, и с удовольствием подставляли лица морским брызгам. Голый по пояс, весь взмокший Сейн с интересом разглядывал свои пальцы, которые отказывались сгибаться.
– Четыре раза за сегодня, – сказал Кунеш, вытягивая ноги. – Неплохо, но надо быть шустрее, ты рано устаешь. Точно не можешь взлететь?
Алхимик кивнул. Зелья левитации требовали слишком дорогих ингредиентов, да и приноровиться плавать по воздуху в человеческом теле не быстрее, чем вскарабкаться по стене.
– Ты так и не сказал, почему идешь с нами, – напомнил Сейн. – В доме купца хватает ценностей, и ты наверняка знаешь, где их искать. Но зачем-то тебе, как и нам, нужен кабинет.
– Поверь, в кабинете хватает ценностей.
– Каких?
– Тебе что за дело?! – ощетинился Кунеш. – Хочешь свою долю?
– Мы не возьмем ничего лишнего, поставим печать и положим обратно. Если все сделать тихо, никто не узнает. Но ты собираешься что-то стащить, и рано или поздно пропажу обнаружат. Я хочу знать, из-за чего нас будут искать.
Кунеш помолчал, разглядывая горизонт.
– Ты же понимаешь, дядь, что так нельзя? Тебе придется мне доверять. Или нас всех оденут в деревянные пальто.
– Ты разболтал о своих планах первым встречным, значит, либо слишком жаден и глуп, либо у тебя с этим купцом что-то личное, но ты не хочешь об этом говорить. Как такому доверять?
– Скажи, сколько ты тратишь времени по утрам, чтобы придать физиономии такой вид? «Не подходи ко мне, не тронь, кусаюсь!» Будто ты умнее других. – Парень вытер влажное от капель лицо. – Залезь я в сумку другому чароделу, и он бы отнял мою руку просто так, для острастки. Вот почему я выбрал тебя.
Сейн об этом не подумал. Большинство заклинателей, поддержавших Гильемора, погибли в том восстании. Похоже, те немногие, кто выжил, излишне злоупотребляли своим положением.
– Я тебе всеми богами поклянусь, если ты их чтишь, что вам с красоткой от моих секретов никакого вреда не готовится. Поверишь? Ты ж мне за нее голову оторвешь, я вижу. Что я, дурак какой?
Меньше чем через неделю они смогут уплыть из будущего горнила войны, и это вынудило бы Сейна поверить хоть архонту Великого Храма. Но вместо этого он сказал:
– Раз видишь, пожалуй, и впрямь не дурак.
Всю неделю Сейн подолгу пропадал по утрам, то отправляясь на торговую улицу докупать ингредиенты, то изучая в храмовых библиотеках различные переводы священных Свитков. Копался в путаных изысканиях опытных языковедов, искал связь между имперскими графемами и глифами, которые использовали сами заклинатели, и практически утраченной жреческой рунописью. Собирал знания по крупицам.
Опытные чудотворцы вроде Ефимона должны были отлично понимать, как работает их древний язык, другие же нащупывали свои чудеса в молитвах по воле случая.
В академии Сейна отучили рассчитывать на случай. Теперь он привык искать закономерности.
Когда алхимик возвращался, они все вместе шли тренироваться. Сейн снова и снова взбирался по камням отвесных берегов, тренируя пальцы рук и ног искать малейшие трещины, неровности и выбоины, способные его удержать. Марго овладевала искусством лазать по веревке, повязанной на крепкой ветви дуба. Кунеш показывал, как скрещивать ноги, чтобы вцепиться намертво и не упасть, и как не стереть ладони в кровь, когда спускаешься.
Если выдавалось свободное время, Марго прогуливалась вдоль берега под грохот волн. Ветер настойчиво толкал в плечо, норовя скинуть с обрыва.
Она раньше не видела моря и никак не могла понять, чем оно отзывается в ее душе. Одного только взгляда на бесконечный простор хватало, чтобы дышать становилось легче. В то же время равнодушная водная пустошь никогда не оставалась в покое, честно предупреждая об опасности пропасть в ней навечно.
Этим море напоминало Марго ее жизнь.
Она выбрала направление, одно из многих, повинуясь лишь вере в брата, о котором не слышала уже больше года. Плыла, не зная ни глубины, ни берега. С чего она взяла, что Альрик ее ждет? Что в его сердце остались теплые воспоминания об их детстве, а в его новом доме найдется для нее место?
Ветер трепал все сильнее, и королева с радостью отдала бы ему свои мысли и страхи, чтобы он унес их подальше над бурлящими волнами и утопил в море.
Отдохнув и пообедав, они возвращались к пруду, где снова и снова повторяли свой план. Со слов Кунеша Марго выучила весь дом, запомнила каждый поворот, каждую дверь. Каждый свой будущий шаг. Алхимик слушал, переспрашивал и не позволял ни единой мелочи ускользнуть от его внимания.
Марго старалась все это удержать в голове.
– Ты смышленая, да еще и красотка, – говорил Кунеш. – Смотри, украду тебя у зельеварца нашего… Женюсь!
Королева чуть краснела, сама того не замечая, и невзначай поглядывала на Сейна. Кунеш ей нравился. С ним было легко и интересно, стоило привыкнуть к его ехидству и беззлобным насмешкам. А еще он знал много интересных бердонских выражений, трудно переводимых на соседний диалект.
– Баронет «ночной горшок», у вас так не говорят?! – изумлялся Кунеш. – Это навроде нашего с вами купца, который получил титул не по рождению, а за золото. Ненастоящий дворянин, значит. В горшок может ходить хоть сам король, но тот все равно остается горшком.
Сейн с Марго снимали одну комнату, разделенную перегородкой, и королева могла видеть алхимика со своей половины, когда он вечерами садился работать у общего окна. Тихонько подглядывала, как он бегло исписывает формулами своих зелий лист за листом – порой Сейн все перечеркивал и, ругаясь вполголоса, возвращался к началу, – или как медленно и скрупулезно выводит руны, найденные в библиотечных книгах.
Она любила смотреть, как меняется его лицо, когда он увлечен идеями в своей голове. В эти моменты словно другой Сейн, куда моложе своего двойника, поднимался откуда-то из глубины. Занимал место того, второго, искалеченного прошлым, исколотого разбитыми надеждами, задушенного бесконечной погоней, которая то и дело оборачивалась побегом, отвергнутого и отвергнувшего.
Ей нравились эти его краткие приливы жизни. Не нравилось только, что с каждым вечером ей все сложнее было отвести взгляд.
В один из дней, когда они снова собрались у старого пруда, Сейн объявил:
– Кажется, я знаю, как снять с кабинета защиту. Нам нужен перстень купца.
– Откуда знаешь? – спросил Кунеш.
– После объясню. Ты видел его вблизи? Что можешь рассказать?
– Внушительная штуковина. Золото, гильдейский герб… Глаза парня сверкнули от любопытства. – Он волшебный?
– Нет, самый обычный перстень. Но нужен именно он.
– Избавить от такого несложно, если пообжиматься, но хозяин быстро заметит, что его обчистили. Рука к такой тяжести привыкает.
– Значит, нам нужен такой же.
Кунеш облизнул губы, размышляя:
– Абы где его не купишь, штучная вещь. Можно нарыть подделку, конечно, есть у меня знакомый…
– Ты не понял, я говорю: точно такой же. Тот же вес, объем, та же примесь меди. Один в один.
– Что-то ты мне, дядя, ноздри тянешь. Если не красть и не подделывать, как тогда?