Купец превратил коридор в галерею, картины на стенах казались окнами в другие миры. Простые деревянные рамы лишь усиливали впечатление, не отвлекая от главного – стеклом в этих окнах было мастерство художника. Марго окончательно убедилась, что у хозяина есть вкус. Она с удовольствием оглядывалась по сторонам, шагая по коридору, но вдруг остановилась, пойманная одной из работ, как шмель на ниточку.
Казалось, невозможно уместить на единственном полотне столько оттенков черного и серого, но художник справился. Облако дыма, больше походившее на грозовую тучу, сыпало хлопьями пепла. Вдалеке за дымом едва различались останки погибшего города. Тьма и тлен вихрились над одинокой фигуркой, лица было не разобрать, но Марго почему-то не сомневалась, что это женщина. На ее голове блестела золотом корона – единственный яркий мазок во всей картине.
Марго прочитала подпись. Она уже слышала раньше об этом теззарийском художнике. Говорили, его видения столь же сильны и правдивы, как у чудотворцев-жрецов. Знакомый холодок пробежал по спине.
Королева не стала рассказывать алхимику о предсказании Иоланты, зная его отношение к таким вещам. Очередной повод увидеть кислую мину на его лице… Нет, спасибо. Однако кружащий в чаше воск продолжал время от времени сниться ей по ночам.
И сейчас, разглядывая темные силуэты в дыму, которые оказались там то ли по задумке художника, то ли по воле ее фантазии, она ужасалась, находя сходство с угольными рисунками сестры.
Вот только в видениях Иоланты она бежала от пожара, а фигурка с картины вела его за собой…
Собаки тихонько заскулили, отрывая Марго от тревожных мыслей. Она дошла до конца коридора и толкнула дверь, но та не поддалась. В сердцах навалилась плечом, уже понимая, что это не поможет. Кунеш не предупредил, что здесь может быть заперто!
Марго оглянулась на собак, те не сводили с нее преданных взглядов. Портной постарался на славу, сделав карманы в складках юбки удобными и незаметными. Королева быстро нашла нужный пузырек и стеклянную трубочку. Набрала немного бурой жидкости, капнула в замочную скважину. Там зашипело. Снова попробовала открыть – ничего. Капнула еще.
Сейн говорил, что зелье пожирает металл подобно жукам-древоедам, точащим старую мебель, но во сто крат быстрее. Маленького пузырька с лихвой должно было хватить на простенький оконный замок, однако двери запирались куда надежней. Марго пришлось потратить все без остатка, прежде чем на месте замочной скважины появилась дыра с неровными краями, в которую можно было просунуть девичий кулак. Ржавая труха рассыпалась по полу, когда дверь поддалась.
Королева осторожно прикрыла ее за собой, не желая выпускать собак, и оглянулась. Лестницу на второй этаж она отыскала сразу, на нижние ступени падал свет из приоткрытой комнаты напротив. В приемной горел камин и велась напряженная беседа. Марго прислушалась.
– …да не осталось там ничего от военного флота, а теперь он готов потерять и торговый. Ты бы только послушал, как этот глупец собирается все обставить! – Королева узнала голос хозяина. – Он сцепит все эти корабли и использует их как баррикаду перед входом в залив! Думает, если успеет их вовремя поджечь, то огонь перекинется на неприятеля. Боги, теперь уже и не знаю, кто хуже на троне: безумец или трус!
Марго бесшумно взбежала по ступенькам, обдумывая эти слова. Значит, все куда хуже, чем сулили вести из дворца. Старый король успел потопить бердонский флот, а новый предпочел запереться в Акульем заливе. Все боятся прихода войны и одновременно не верят в нее, а на деле война уже началась.
Нужное окно ожидаемо оказалось запертым, а подходящие ключи были только у прислуги. Плевое дело для ловких пальцев вора, но не для королевы. И все зелье Сейна ушло на дверной замок.
Внизу за окном показались факелы стражи, и Марго с замиранием сердца проводила их взглядом, надеясь, что Сейну с Кунешем удалось хорошо спрятаться. Сидеть вечно они так не смогут, нужно что-то придумать… Нещадно болел распухший язык.
Марго снова полезла в кармашек – у нее осталось еще немного масла, поглощающего звуки. Она прикинула что-то в уме, затем расстегнула и сняла юбку, оставшись в легких хлопковых панталонах до колен, и плотно намотала ее на руку.
Когда факелы исчезли из виду, королева с размаху ударила в стекло.
С жучиной мазью Сейн чувствовал себя куда увереннее, пальцы надежно цеплялись за шершавый камень, но Кунеш все равно оказался быстрее. Парнишка взобрался по стене с прытью большеглазой айвеги из джунглей Черного архипелага. Сейн уже почти его догнал, когда мимо пролетел большой осколок стекла и упал в траву. Окно на втором этаже билось без единого звука, лишь сыпалась блестящая в свете луны крошка.
Сейн вытряхнул стекло из волос и вновь оттолкнулся ногами. Протянул руку, нащупывая подоконник, затем вторую. Кунеш уже был внутри и помог Марго втащить алхимика.
– Ух, красотка, готов любоваться тобой до утра! – шепнул Кунеш, бесстыже разглядывая ее голые ноги.
– Я могу выбросить тебя обратно. – Марго надеялась, что за полумраком сможет скрыть смущение. Поймав вопросительный взгляд алхимика, она сказала: – Дверь внизу была заперта, я все потратила.
Сейн кивнул. Она догадалась использовать масло тишины, чтобы разбить стекло, молодец.
– Как заперто, никогда не запирали… – бормотал Кунеш, поправляя веревку на плече. – Новая прислуга со своими порядками, где таких берут…
– Кабинет, – напомнил алхимик.
Они отпили зелья, чтобы лучше видеть в темноте. Отмычки Кунеша, смазанные маслом, беззвучно расправились с замком.
– Свари-ка ты мне парочку таких, дядь.
Сейн осторожно открыл дверь и заглянул в кабинет.
– Ты точно знаешь, что делать? – спросил Кунеш, выглядывая у него из-за плеча.
Всю неделю на рассвете алхимик оборачивался дроздом и прилетал сюда. Слишком часто. Птицы по-другому видят мир, совсем иначе воспринимают время и направление, их глаз способен разглядеть движение Светила по небосклону и каждую ветку по отдельности в стремительном полете. И чем дольше Сейн оставался птицей, тем непредсказуемее вело себя его человеческое тело. С каждым днем все сильнее размывался взор при резких поворотах головы, все сильнее болели кости под грузом плоти.
И все же оно того стоило.
Купец предпочитал поработать перед завтраком, и дрозду через окно было отлично видно, как он входит в кабинет и первым делом снимает перстень с руки. Кладет на комод, всегда в один и тот же угол, не смещаясь ни на дюйм. Как разворачивает два громоздких кресла к столу – Сейн не помнил, чтобы в них когда-нибудь сидели, – сдвигает чуть левее подсвечник на столе, переставляет книгу с одного конца полки в другой…
Из раза в раз, оказавшись в кабинете, купец заученными движениями делал одно и то же.
Алхимик выдохнул. Сейчас он пойдет туда один – если ошибся или чего-то не усмотрел, расплачиваться только ему. К тому же у него был при себе амулет Гарвануса, и пусть до сих пор оставалось неясно, от каких точно заклинаний он защищает и где пределы его силы, с артефактом бывшего охотника на чародеев было куда спокойнее.
Сейн переступил порог и положил копию хозяйского перстня на комод…
Грамотно подготовленное заклинание приведет в действие любой, даже самый посредственный чародей, пусть и не любой справится с последствиями. Простая разносчица смогла вызвать суккуба, и не подозревая о своих способностях. Куда труднее заставить чары работать, если дара нет вовсе.
Самым доступным способом всегда оставалась алхимия – не нужно быть заклинателем, чтобы выпитое зелье подействовало. Для тех же целей свои амулеты зачаровывали жрецы. Но всего сложнее подготовить ритуал, «связать» строгую последовательность действий, с виду простых и банальных, с формулой заклинания.
Неудивительно, что в доме купца поработали сразу два чародея.
У всякого, кто зайдет в кабинет, есть совсем немного времени, чтобы расставить все предметы по своим местам. Иначе… Сейн не знал наверняка, что случится. Возможно, его испепелит на месте или обратит в камень, комната наполнится ядовитыми парами или неудачливого грабителя задушит напольный ковер. Все зависело от умения и фантазии тех, кто накладывал защитные чары.
Он выполнил все в точности, как запомнил, и замер на месте, слушая стук крови в ушах. Если что-то упустил, то нет смысла метаться к выходу, кабинет его не выпустит.
Тишина вокруг стояла, будто кто-то разбил пузырек с маслом. Сейн выждал еще немного и кивнул остальным: можно заходить.
Кунеш сразу проскочил к столу, Марго, боязливо ступая, вошла следом. Вор немного повозился с запертым выдвижным ящиком и, порывшись в бумажных внутренностях, отыскал печать с крупным сапфиром:
– Вот она, родимая!
Сейн обмакнул печать в чернила и стукнул о листок с разрешением, который уговорами выманил у лагийского капитана.
– Получилось… – выдохнула Марго. – Даже не верится.
– Почему ты так говоришь? – поинтересовался Кунеш.
– Как?
– Так. Точно жаба в рот забралась.
– Не важно. – Королеве было лень ворочать больным языком и что-то объяснять.
– Мы закончили. – Сейн огляделся, пытаясь представить, что такого ценного в кабинете могло заинтересовать вора и окупить всю затею. – Что будешь брать?
– Только это. – Кунеш бережно поднял со стола портрет в серебристой рамке.
– Жена купца? – Марго подошла ближе, чтобы рассмотреть. Добродушное лицо, аккуратная прическа, легкая улыбка на тонких губах. Женщине удалось не растерять с возрастом свою привлекательность, или же она очень понравилась художнику.
– Красотка, правда? Совсем как ты. Это единственный ее портрет. Она никак не могла высидеть столько времени на одном месте…
– Вы были знакомы?
– Он жил здесь, – вставил Сейн. – Но почему-то никому из нас не сказал.
– Он был приемным, но все же отцом! Кормил и одевал из своего кармана. Что бы ты решил, скажи я, что хочу забраться в дом отца?