– Пойдем! Малик учит делать не много, а достаточно.
Вассад привел его во двор, где в окружении низкорослых финиковых деревьев их уже ждала жаровня на кованых ножках. А рядом, на парчовых подушках, лежала…
– Сумка?
– Какой же алхимик, гордость ученых отцов, и с заплечным мешком? Тебе полагается сумка! Ты не смотри на размер, в нее поместится больше, чем кажется.
Сейн пригладил чуть бархатистую поверхность. Коричневая кожа была приятной и едва теплой на ощупь, бахтарма[1] тщательно отшлифована, идеально ровные швы практически не видны. Внутри располагались специальные петли для флаконов и удобные кармашки.
– Это великолепная работа, Вассад, спасибо!
Алхимик попробовал ремешок на прочность. Таким можно было привязать и буйвола.
– А! Я что говорил! Лично поймал этого пустынного льва, вот этими руками! Не просто зверь, блуждающий дух… как там у вас? Бес! С таких сдирают шкуру живьем, чтобы она сохранила часть их силы. Но не спеши надевать, Исалар!
Вассад достал из жаровни клеймо на длинной ручке, железо успело раскалиться докрасна.
– Держи! Хозяин должен сам ее клеймить.
Кожа зашипела под пламенным касанием, но Сейну показалось, что по-звериному зашипела и дернулась, намереваясь отскочить, сама сумка. Рука его едва заметно дрогнула, будто это ее ужалил болью горячий металл.
Сплелись черные хвосты скорпионов – символ схеотских алхимиков.
Всю оставшуюся ночь Вассад был весел, шутил и даже пытался танцевать. Они много ели, много пили, распробовали все лучшие сорта дым-травы, а наложницы смеялись и поливали друг дружку вином…
А теперь Сейн умирал под пылающим Светилом. Когда на него опустилась тень, он уже подумал, что гигантский орел Ибу расправил над ним свои крылья, намереваясь утащить непутевую душу с собой.
«Ибу, грязный бес, пожирает души, словно падаль, а они почитают его как посланника между мирами, – вклинился в мысли чужой шепот. – Воистину, суеверия рождаются лишь во тьме невежества».
Жар сменился ознобом. Сейн сразу понял, кто пришел полюбоваться на его слабость.
«Почему… почему ты говоришь со мной?» – безмолвно спросил он.
«Потому что ты готов слушать».
«Здесь ты не получишь крови, демон».
«Твоя кровь давно провоняла, оставь ее себе».
«Но вы знаете, что мне нужно, иначе не явились бы».
«О, мы знаем! Все знают, Сейн! – Тихий смешок был подобен хрусту сухих листьев в мешке. – Как понять, чего хочет женщина? Об этом расскажут ее взгляд, ее улыбка, ее случайные прикосновения. Как понять, чего хочет лишенный сил чародейчик? Об этом расскажет его не затыкающийся рот».
Тварь глумилась над ним, а Сейн даже не знал, как прогнать ее из головы.
«Ты хочешь прочитать заклинание. Хотя бы одно, даже самое простое. Вновь почувствовать, как сила струится по венам, как заполняет пустоту, которую уже невыносимо всюду таскать с собой. Заклинание, Сейн, вот что тебе нужно».
Он перевернулся на спину и прикрыл лицо руками. Казалось, надави он чуть сильнее, и лоб провалится прямо внутрь черепа.
«Вассад сказал, что это неподвластно даже вам».
«Ты прекрасно знаешь, что он не спрашивал. Вассад – паразит, он привык пользоваться теми, кто не может дать сдачи. Но, в отличие от тебя, он не слушает. А мы помним много интересных историй…»
От шепота было никуда не деться, хоть заройся с головой в песок. Шепот поведал о первом колдуне, который всех одурачил, выстроил на своем бессмертии легенду и стал царем схеотов.
«Ваши жрецы считают, что груз грехов удерживает его душу на земле… И они недалеки от правды. Нет никаких путешествий между мирами, Сейн, если человек оказался по Ту Сторону, ему уже не вернуться. Но кто сказал, что смерть – это повод уходить?»
Соображалось с трудом. Если тени говорят правду, великий малик открыл способ навсегда привязать свою душу к этому миру; знал, что ничего хорошего его не ждет, попади он в руки хоть богам, хоть демонам. Вот только его тело сожгли паладины… Но не полностью.
«Вы хотите, чтобы я отдал его вам».
Их мучителя, который первым научился пленять теней и положил начало их многовековому рабству.
«Эта должна быть твоя воля, Сейн. Но мы умеем быть благодарными».
Тень сдуло с него, как тонкое покрывало. Алхимик сел – слишком резко, желудок тотчас взбунтовался, – разлепил глаза и проморгался. Под веки будто сыпанули песка.
Дворец опустел, лишь из женского крыла долетал приглушенный плач младенца. Вопреки заявлениям Вассада, ребенок выжил и выглядел полностью здоровым. Возможно, тварь не успела выпить его душу до конца.
Первым делом Сейн приложился к ближайшему фонтану. Пил мелкими глотками, чтобы подольше удержать в себе. Руки тряслись, но вода освежила и прибавила сил.
Медные трубы в городах извещали о начале осады, знаменовали победу над врагом или сдачу главной крепости. Сейн слышал их сейчас, их гул отзывался ноющей болью в костях и зудом под кожей, неподъемным прессом давил на мозг, мешая сосредоточиться. Рассудок упрашивал спрятаться под навесом и попробовать уснуть, а ноги сами вели по виляющим белокаменным тропинкам…
Башня в южном дворе была открыта, зазывая прохладой темного провала. Сейн оглянулся, пока еще не до конца осознавая, что собирается сделать, помялся у входа и ступил за порог.
Голова малика лежала на том же месте и казалась еще уродливее, чем обычно. Сложно было поверить, что именно это – величайший колдун, раскрывший секрет переселения душ, практически на тысячелетие обеспечивший себе бессмертное существование. Но однажды что-то пошло не так. Слишком понадеялся на свои силы и решил, что паладинам его не достать? Не успел подготовить новый сосуд и провести ритуал? Все, кто могли ему помочь, скорее всего, уже давно мертвы, а Вассад даже не догадывается, что царь, чьего возвращения он так ждет, все это время был совсем рядом. Реликвией на подставке.
Алхимик осторожно взял голову в руки. Она была чуть липкой от бальзамов и легкой, будто соломенная шляпа.
Каково это – быть внутри? Запертым в пустоте без всяких чувств. Небогатый выбор: медленно сходить с ума, когда тебя пожирает собственный разум, или отдаться забытью. Снятся ли духам сны?
Любая участь лучше этой.
– Что дальше?
Ему никто не ответил, но он догадался и сам.
Печь на втором этаже уже горела, они все подготовили заранее.
Сейн не думал долго, долго думать сейчас было все равно что ковыряться вилкой в собственных извилинах. Без промедлений бросил голову в самое пламя, и тотчас повалил из топки дым. Густой и едкий, он маслянистым нагаром осел в носу и горле, отравил воздух в легких, погнал прочь.
Тяжело кашляя, алхимик спустился на первый этаж. И услышал:
– Исалар, ты здесь? Мы тебя повсюду ищем, Исалар!
Вассад стоял у входа, улыбался во все зубы, прижимая к себе наложницу. Выглядел он куда бодрее Сейна.
– Что ты здесь делаешь? И как ты вообще сюда… – Улыбка медленно гасла на его лице, черные глаза уставились алхимику за спину. – Что ты сделал?..
Он понял. Бросился мимо Сейна, зацепив его плечом. Заметался взглядом по пустому залу.
– Что ты сделал? Что ты натворил?!
Пахло гарью, Вассад взвыл, как загнанный лесным пожаром зверь. Рванул на второй этаж. Брошенная им наложница боязливо заглянула в башню.
– Тебе лучше уйти, – сказал ей Сейн.
Она робко ему улыбнулась, не понимая его слов.
Вернулся взбешенный колдун:
– Грязное животное! Как твои нечестивые руки посмели коснуться его?! Как в твою баранью голову вообще пришло?..
Силингская брань шла вперемежку со схеотской. Вассад все наступал неотвратимой лавиной, разрубая руками воздух, а полы его халата походили на крылья гигантской птицы. Вот он, орел Ибу, – предвестник скорой смерти.
Сейн даже не пытался подобрать слов. Сжечь мощи схеотского царя еще страшнее, чем помочиться в чашу Великого Храма на глазах Архонта. Не было этому оправданий.
– Да прикует тебя к скале великий малик и да отправит варана, чтобы тот рвал твои чресла! И каждую ночь они будут отрастать вновь, и каждое утро ты будешь встречать, глядя варану в глаза! Изо дня в день, из века в век!
Наложница шагнула к своему господину, сказала что-то мягкое, протянула руки, чтобы успокоить. И тогда он ударил ее в живот. Девочка согнулась пополам, а Вассад схватил ее за волосы и сбил с ног. Склонился, ударил коротко, практически без замаха. Под его кулаком хрустнул нос.
– Хватит, Вассад, довольно! – крикнул Сейн и попытался схватить колдуна со спины, но тут же полетел, отброшенный ловким движением, куда-то в сторону.
Пол внезапно оказался вверху, а вкус вчерашней еды – на языке. Теперь Вассад лупил наложницу голой пяткой по лицу, и окровавленная голова болталась на тонкой шее, как одуванчик на ветру.
– Хватит! – Алхимик поднялся на трясущихся ногах. – Я заслужил твой гнев, так обрати же его на меня!
Колдун замер, потирая сбитые костяшки.
– Видишь, до чего ты меня довел?! – застонал он. – Во что я превратился из-за тебя?!
Его пальцы сомкнулись на рукояти кинжала, висящего у пояса. Сейн смотрел, как Вассад подходит к нему, как раздуваются его ноздри, смотрел в смуглое лицо человека, назвавшего своего гостя братом. И не отводил взгляд. Колдун не дождется ни его сожаления, ни страха.
Так они и стояли, едва не касаясь лбами, деспот и предатель.
Где теперь были тени? Что нашептывали хозяину на ухо? Получили желаемое и с упоением наблюдали за глупым алхимиком, что так легкомысленно попал в их ловушку. Медлили, ведь мертвецам можно не платить.
– Ты больше не Иса! – сплюнул Вассад. – Твои глаза потемнели, как и твоя душа. Убирайся, песья ты куча, я возвращаю долг твоей жизнью. Но если мы встретимся еще однажды, то встретимся как враги…
Рука на кинжале разжалась, но Сейн этого не заметил. Смотрел мимо, туда, где лежала в ореоле собственных зубов наложница с маской из влажно блестящего мяса и спутанных волос.