Мужчины как один носили бороды и ожерелья из острых щучьих зубов, свободные женщины, натрудившись за день, распускали волосы, а замужние стягивали их налобной повязкой, расшитой яркими нитками. Воительницы же заплетали тугие косы. Здесь каждая сама выбирала, нянчить ей детей и хлопотать у печи или учиться держать копье.
Попривыкшие за много лет к чужакам на своих землях, щучьи дети, как они сами себя называли, будто и не заметили появления еще двоих путников. Скупые на слова, внешне смурные северяне жили с сердцами нараспашку, и Марго быстро и легко свыклась с мыслью, что, возможно, ей придется надолго остаться среди этих людей, если брат примет ее в своем доме.
К чему было привыкнуть сложнее, так это к местным предпочтениям в еде. Если силинги не представляли свой обед без густой подливки на мясе или овощах, то у северян в ход шли ягоды и фрукты. Каждый кусок мяса здесь или томился со сладкими толчеными грушами, или замачивался в клюквенном соке, или поливался соусом из ароматной малины, голубики, земляники, костяники… Ребра обязательно запекались в меду. Даже рыбные супы здесь заправляли сливками или мягким сыром.
Сейн по своему обыкновению уплетал все подряд. Королева же нашла бесконечные сочетания жирного, кислого и сладкого интересными, даже вкусными – во всяком случае вкуснее того, чем им порой доводилось питаться в дороге, – но не была уверена, что готова есть такое каждый день.
Поэтому когда однажды утром она увидела на столе миску с блестящей рыжеватой кашей, недоверчиво отодвинула ее от себя подальше.
– Что за гадость?
– Икра, – ответил Сейн, зачерпнув липкие зерна деревянной ложкой.
Королева с отвращением высунула язык, глядя, как он кладет это себе в рот. В Даферлене рыбаки выбрасывают всю икру там же, где потрошат улов, и вонь от нее потом стоит невероятная.
Алхимик отрезал хрустящий ломоть свежего, еще теплого хлеба. Мука в Талике стоила недешево, кланы почти не возделывали земли, обеспечивая себя охотой, животноводством и рыбной ловлей, а зерно сюда добиралось с Верхнего Серпа.
– Рано твое величество нос воротит. Готовят ее здесь по-хитрому: тщательно промывают соляным раствором и добавляют чуточку масла. – Он выложил икру на хлеб толстым слоем, подал королеве. – Пробуй.
Она страдальчески вздохнула и, зажмурившись, откусила. Прожевала медленно, чувствуя, как лопаются на языке солоноватые шарики. Открыла глаза, оглядела внимательнее. Откусила побольше.
– А вкушно! – воскликнула с набитым ртом.
– Все зависит от того, как подать… – задумчиво протянул Сейн, явно вкладывая в слова больше смысла, чем готова была сейчас воспринять королева, увлеченная едой. А потом добавил, резко и без всякой подготовки: – Сегодня мне понадобится твоя кровь.
Он убедил себя, что все продумал, что подготовился к встрече с тенями. Им придется выполнить свою часть сделки. В любом случае он не собирался слепо подвергать королеву опасности.
Отговорки, отговорки… Он устал от отговорок, от зуда воспаленной совести и от стыда, жирной личинкой засевшего где-то за глазным яблоком, давящего на мозг: «Ты ее предаешь».
«Нет, я все продумал».
Теням хватило бы возможностей перенести королеву к брату в одно мгновение, но вместо этого они отправили ее долгой дорогой. Почему-то им было важно, чтобы Сейн с Марго проделали этот путь вместе, но почему? Эта бессмыслица все сильнее раздражала.
Он мог бы отказаться еще тогда, в Королевском лесу, но они нашли бы кого-нибудь на его место. Им всегда есть что предложить. У него не было выбора.
«Очередная отговорка».
Он сломал себе голову в попытках понять, что именно нашли тени в девчонке, которая в свои семнадцать успела столько натерпеться от этого мира. Но сейчас его не отпускал другой вопрос: что рассмотрел в ней он? Неужели переживания за судьбу королевы были продиктованы банальной сентиментальностью? Они многое перенесли вместе, и Сейн слишком поздно заметил, как прикипел, – лишь когда соединяющую их нить грозило вырвать с мясом.
Он привык быть один. Все эти годы у него была мечта, и, следуя за ее призрачным отблеском, он не позволял себе задерживаться, привязываться… отвлекаться. В его душевной пустоте, как ни странно, не нашлось места для кого-то еще. Но сейчас он готовился вот-вот обрести желаемое, а пустота протяжно выла от холодного предчувствия, что победу будет не с кем разделить.
Жрецы утверждают, что душевные переживания – дар и наказание, ниспосланное богами. Сордус же учил, что все эмоции – результат внутренней алхимии, сложная комбинация веществ в человеческом теле. И Сейн вдруг понял: эта формула ему неподвластна, ее не изменить никаким Рубедо. Описать происходящее с ним оказалось сложнее, чем описать форму груши.
Марго ему нравилась. Нравились смелость ее суждений и гибкость ума, нравился ее колючий взгляд и то, как он становится чуть менее колючим, когда она смотрит на него. Нравилось, что ему достаточно только повернуть голову, чтобы увидеть ее рядом.
С ней он впервые ощутил, что не должен никому ничего доказывать. Ее не оттолкнула его слабость, не напугала его сила.
Не нравился ему лишь кипящий котел, в который превратилось его сердце.
– Мне нужна твоя кровь, – повторил он. – Совсем немного.
Королева бесстрастно дожевала кусок, смахнула прилипшие к подбородку икринки.
– Позволишь узнать зачем?
– Для зелья. Если все пойдет не так… Я смогу тебя защитить.
– Что пойдет не так, Сейн? Защитить от кого?
Он угрюмо молчал. Выждав немного, Марго дернула плечом и сухо сказала:
– Хорошо.
…Она даже не пискнула, когда после завтрака он проткнул ее кожу иглой. Терпеливо дождалась, пока он закончит. И не увидела, как тень на стене за ее спиной стала выше и затрепетала свечой на ветру.
– Спасибо, – сказал Сейн, прижимая к руке королевы кусочек ткани, смоченный заживляющим эликсиром. – Я скоро вернусь.
И он выскочил во двор, стараясь не оборачиваться, так быстро, как только смог, чтобы его не догнал ни один вопрос. В кулаке алхимик крепко сжимал пузырек с кровью королевы.
Тень ящеркой скользнула по носкам сапог, юркнула под телегу между спицами колес, выползла с обратной стороны и скрылась за колодцем. Двор был полон народу, мужики по-молодецки ухали, взвалив на каждое плечо по мешку с капустой, скрипел ворот колодца, с шумом разбегались пестрые куры с пушистыми лапами, лаяла собака, выпрашивая кость. Тень никто не заметил, а и заметили бы – не придали бы значения. Мало ли какая птица ее отбросила.
Сейн двинулся следом. Демоны всегда являлись на кровь Марго, но, если ему не понравится исход сегодняшнего разговора, он использует эту кровь иначе. Сварит зелье, возможно, самое сильное из всех, что когда-либо варил. В кармане балахона побрякивает пара желудей с древнего дуба, их будет достаточно. И тогда он спрячет королеву от всех бессмертных по Обе Стороны, так что и богам будет до нее не добраться.
Желуди имеют великую власть над миром материальным и духовным, и он разберется, как ее использовать. Навсегда изменить состав крови – совсем чуть-чуть, – закрыть мысли и чувства от чужого взора – этого должно хватить, чтобы темные твари навсегда потеряли след королевы.
Но тогда им с алхимиком придется расстаться, забыть дороги друг к другу. Ведь та сделка в каменной башне связала Сейна с тенями навечно, они будут следовать за ним до гробовой доски, и вряд ли существует сила, способная избавить его от их гнусного шепота.
Сейн приберег побег на крайний случай. Если все пойдет не так.
Так почему ему не перестает казаться, что он пытается жонглировать бутылками с алхимическим огнем?
Тень завела его в узкий проем между двумя домами, укромное место, куда не заглядывало Светило. Сейн дошел до середины, когда прохладный, пахнущий плесенью сумрак заговорил с ним:
– Ты медлишь. Королева давно могла добраться до места.
– Подумываю разорвать сделку, – ответил алхимик непринужденно. – Заберу ее обратно к Верхнему Серпу, оттуда отправимся в Сантере. Или, думаешь, лучше в Корпарику? Там зимы теплее.
– И откуда такая тяга к переменам? – Раздраженный шепот драл уши грубой пемзой.
– Я должен быть уверен, что ей ничего не грозит.
– Ей ничего не грозит, Сейн, таков был уговор, помнишь? Она в безопасности и будет в безопасности. Ты все сделал правильно и заслужил награду.
– Какой молодец!..
– Браво!..
– Хлоп, хлоп, хлоп…
– Мы заключили сделку, Сейн, ты знаешь правила. Одно ослушание – одно проклятие. Хочешь, чтобы мы добавили к золоту дерево? Ткань? Человеческую кожу? Посади ее на лодку, и покончим с этим!
– Не зли нас…
– Ведь мы были с тобой так добры!..
– И… все?.. – растерялся Сейн. – Разве мне не нужно сопроводить ее до Опожья?
– С тебя довольно. Ты выполнил свою часть уговора, теперь мы готовы выполнить свою.
– И как это будет?
– Ты сделаешь то, что умеешь лучше всего, – сваришь зелье. Один ингредиент у тебя в кармане – кровь королевы. Мы расскажем, где добыть второй. Отправь девчонку к брату.
Алхимик пригладил взмокшие волосы на затылке. Он не ожидал, что все закружится с такой скоростью.
– Если бы существовало такое зелье, я бы знал.
– Ах да? Извини, видимо, мы что-то перепутали. Ты ведь живешь тысячелетиями и давно проник во все тайны бытия.
– Это ведь ты знал старых богов еще до того момента, как их прозвали Спящими…
– Это ведь ты видел падение Империи и великих волшебников, которые не доверили бы твоим учителям и зады подтирать…
– …и как обмельчала их сила до того убожества, который вы называете заклинаниями…
– Это ведь ты бывал в мирах, созданных нашей фантазией…
– …и слышал того, чья фантазия породила всех нас…
– Почему ты молчишь, Сейн? Не было такого? Так думай, с кем берешься тягаться в знаниях.
– Думай, с кем говоришь…