— Сию минуту, уважаемый виконт.
Фариз начертил посохом беловатый круг вокруг кресла, на котором сидела пленница. К кругу подошла Мэг и Себастьян Рамерсет все они мигом перенеслись в тёмную комнату, чем-то напоминавшую погреб. В комнате стояла каменная статуя воина и два саркофага с прозрачными крышками из хрусталя.
Кресло отпустило Сандрин, даже, можно сказать, вытолкнуло её из себя, Себастьян и Мэг подхватили девчонку и приволокли к статуе и саркофагам. Сандрин тщетно пыталась вырваться.
— Разве ты не узнала своего отца? — указал Себастьян на статую, зажёг фиолетовый огонёк. Огонёк задрожал, увеличился в размерах, осветив душное помещение голубоватым сиянием. Каменный граф Эдвард Кордейн замахивался мечом на невидимого врага. В саркофагах под хрустальными крышками лежали Анна и Артур
— Убийцы! — громко крикнула Сандрин, бросилась к статуе и саркофагам. Обняла окаменевшего отца не удержалась и заплакала.
— Статуя графа, это работа Мэг Она так любит разные камушки, особенно сапфиры, — посмеялся некромант Фариз Корно. — А вот мальчишка с девчонкой глубоко спят. На них лежит заклятье сна — побочный эффект от неумелого использования заклинания каменного щита. Мальчишка спас вас всех от взрыва, но навлёк беду на себя и сестрицу. Вот что значит неумеха! Тебе чудом повезло, деточка. Я предупреждал Горозная, его игры до добра вас не доведут.
Сандрин хотелось оттаскать старика-некроманта за его козлиную бороду. Она шмыгнула носом и зло сдвинула дугообразные брови.
Себастьян подошёл к саркофагу Артура. Маленький граф взъерошенный, бледный, лежал в нем вцепившись в свой игрушечный меч. Спящая Анна напоминала тряпичную куклу из белой материи.
— Ваш учитель, как выяснилось, разработал способ преобразовывать магическую Силу, словно материю. Он, по глупости своей, упомянул об этом в одном из своих трудов, но не подумал, что кто-то его труды читает и чем это всё может обернуться для мира, волшебников и его самого. Я пытался его остановить от этой роковой ошибки, но Горознай высмеял меня, выставил идиотом, посадил в тюрьму. Сейчас, мой черёд. Теперь, как следует подумав, я не хочу, чтобы его труды пропали зря, пора мне ими воспользоваться. Вы станете первыми, на ком я испробую преобразования, о которых твердил Горознай. Уверен, я найду способ приручить тебя, как в своё время приручил Мэг Лори.
Высокая чародейка сжала губы и недобро посмотрела на своего учителя.
Чернокнижник гладил крышку саркофага со светловолосым мальчишкой внутри, словно сундук с сокровищем.
— Убери руки от моего брата! — закричала Садрин и набросилась на чернокнижника с кулаками, стукнулась лбом о невидимую стену и опрокинулась на пол.
— Ко мне нельзя прикасаться, — поморщился чернокнижник. — Ты можешь стать сильнейшим магом и войти в историю. Освободить сестру, брата, возможно, в будущем, вернуть отца. Мэг Лори старательна, но не так талантлива, как ты. Сангиуму нужна такая сильная чародейка.
Магги гневно взглянула на Себастьяна. Уголки её губ обижено опустились.
— Раньше я вас устраивала, учитель.
— Глупо с этим не согласиться, моя милая Мэг, девчонка сильнее тебя. Она потомок Даира, а ты всего-навсего упрямая магичка средних способностей.
— Сильнее, что-то не заметно! — проворчала Мэг.
Садрин поднялась на ноги с пола и стала стучать по невидимой преграде кулаками. Она доберётся до этого волшебника живой или мёртвой. Спустит с него шкуру. Ну или хотя бы штаны. Себастьян смотрел на её с ухмылкой опираясь локтем на крышку саркофага Артура.
— Я никогда не стану вам служить. Никогда… — прошипела Ласточка.
— Тебе некуда деваться, как миленькая будешь, — посмеялся на неё чернокнижник, — Надо же быть такой упёртой? Ты, надоела мне. Вернёмся обратно, Фариз.
— Да, пожалуй, — согласился некромант, наблюдая всё это время с интересом попытки Ласточки добраться до Себастьяна Рамерсета.
— Не хотите упрятать меня в хрустальный гроб, к родственникам поближе? — съязвила Саднрин.
— Успею, — ответил так же язвительно Себастьян. — Теперь герцог мечтает с тобой побеседовать по душам о своих чувствах. Если конечно у него душа есть и чувства. Мэг, посади девчонку в кресло, ты стала рассеянной. Что с тобой вообще твориться?
Мэгги вздрогнула, и помотала головой вытряхивая из головы какие-то мысли, грубо схватила Сандрин за руку и получила каблуком по коленке.
— Вот тебе, ведьма!
— Я тебя проучу! — прошипела на неё чародейка. — Сядь! — приказала Мэг, снова толкнув девицу в ожившее кресло: на этот раз мебелина стиснула Ласточку в своих объятьях гораздо крепче.
Они все вернулись в каминную залу тем же способом, как и покинули её.
Каминная зала к, их появлению, тоже изменилась. На громоздком столе из дуба появилась белоснежная скатерть и большие букеты цветов в фарфоровых вазах. К столу слуги подали вино, сыр, фрукты, сливки, масло, свежеиспечённый хлеб. Волшебники и лорды приступили к трапезе. Фариз Корно поглаживал жиденькую бородёнку, Нико уплетал хлебец, Себастьян нацепил ласковую и от этого неестественную улыбку. Маркиз Харт рассказывал жуткую историю Нико Кукольнику.
— Вы проголодались, моя деточка? — обратился Себастьян к пленнице.
Сандрин не переставала сопротивляться креслу.
— Нет? — отрезала его вежливый тон Ласточка. Перед глазами стояли бледные лица брата и сестры. Почему их не пробудили? Почему они не интересовали этих волшебников? Например, Анну припугнуть и уговорить гораздо легче чем её, а Артур вытворял такое с помощью волшебства, что ей о подобном только приходилось мечтать. Что-то здесь точно не так…
— А у меня аппетит зверский, миледи, — принялся за гуся герцог Радвир, — Не хотите служить мне волшебницей — послужите иначе.
Юная леди вздрогнула и ощутила озноб.
— Иначе…? Как именно? — Сандрин попыталась выскользнуть из объятий кресла, сдвинувшись к низу. Но кресло вцепилось в неё мёртвой хваткой.
— Мне нужны сильные наследники и ты мне их подаришь. Вернее, родишь.
— Что? — Ласточка снова сделала рывок из кресла, надеясь вырваться на свободу, но кресло опять обмануть не удалось.
— Ты теперь моя.
Сандрин передёрнуло от омерзения:
— Нет, не твоя!
— Мудрое решение, — подержал герцога Фариз Корно, — Потомки девицы Кордейн будут не менее сильны в магии — такие сыновья вам не помешают, Радвир.
— Герцог достойный мужчина, — издевался Себастьян, налегая на сладкий виноград. — Фариз, где там мой десерт?
— Вы о мэтре Горознае? Скоро подадут! — ответил ему некромант.
«Десерт!» — с опаской подметила про себя юная леди. Где-то в области живота образовался болезненный ком.
— Вы, герцог Радвир, как последний трус, потешаетесь над своими беспомощными пленниками и думаете, что от этого выглядите сильным. Разве я не вижу этого! — Она вся затряслась от одной только мысли что этот отвратительный человек станет прикасаться к ней. — Честь для меня стоит больше жизни!
— Помолчите, леди Сандрин, ведите себя благоразумно. Не злите меня снова! — предупредил сдержано Таракат, сделав глоток вина и пережёвывая свежий хлеб.
Сандрин вся напряглась, как струна:
— А то что — вызовете меня, девицу, на дуэль и разрубите мечом пополам!
— Помолчи, — сказал спокойно юной леди Себастьян и отобрал у неё способность говорить. — Учитесь манерам, миледи.
— Вот если бы вы отдали девчонку мне… — покачал головой Нико Кукольник.
Услышав Нико, Сандрин задёргалось так гневно, что кресло заходило ходуном, а потом показала алхимику кукиш.
Нико Кукольник нахмурился.
Двери в залу скрипнула, распахнулась, два крепких стража втащили в неё человека в цепях и лохмотьях. Он ступал с трудом, понурив голову, чуть не падая. Когда пленник поднял лицо, Сандрин вздрогнула, вся затрепетала, попыталась позвать его, но не смогла издать ни единого звука. Лицо её учителя покрывали синяки.
Мишель увидел Сандрин и стыдливо опустил взгляд. Двое громил насильно усадили его на стул рядом с Себастьяном. Мастер выпрямился и вперился глазами в кусок хлеба на тарелке чернокнижника. Взгляд этот казался совершенно безумным.
— Господин Горознай, как устроились на новом месте? Инкуб сильно вас мучает? Похоже вы и его обольстили? — злорадствовал Себастьян Рамерсет, брезгливо рассматривая лохмотья и лицо алхимика.
Мишель поднял взгляд на Себастьяна.
— Инкуб куда приятнее вас, виконт. У него даже морда честнее вашей.
— Острите, мэтр, это хорошо, — Себастьян поднялся со стула и живо зашевелил пальцами, бросил на тарелку объедки, вытер руки о край скатерти и все это протянул под нос Мишелю Горознаю.
— Угощайтесь, мэтр, голод не тётка.
Молодой человек посмотрел на объедки, дико рассмеялся. Себастьян рассмеялся вместе с ним.
— Давись сам!
Полуэльф быстро схватив тарелку с объедками и швырнул виконту в лицо. Тарелка до Рамерсета не долетела. Её полет чернокнижник ловко остановил магией. Объедки посыпались на пол и белоснежную скатерть. Нико и Мэг вскочили с мест, отряхаясь от долетевших до них брызг. Фариз Корно, Таракат и маркиз Эдди Харт засмеялись. Сандрин подпрыгнула в кресле, от такой неожиданности.
— Вы сошли с ума, мэтр! — подсмеивался уже не так уверенно над мастером Себастьян Рамерсет. — Похоже, скоро разум оставит вас окончательно, и вы будете не умнее цепного пса или курицы.
— Не дождётесь, господа, — мои нервы крепки и разум ясен!
Сандрин с замиранием сердца смотрела на Рамерсета и Горозная. Грязный оборванный, побитый, измученный, Мишель все же оставался самим собой. Тараката вся эта беседа похоже забавляла. Он налил себе ещё вина и внимательно слушал спор волшебников.
Себастьян поморщился и принюхался:
— Смердишь псиной, Горознай!
Горознай подозрительно смерил Рамерсета взглядом и тоже принюхался:
— От вас, виконт, пахнете старым козлом. Мойтесь чаще, я вам как лекарь рекомендую… — ответил Мишель чуть охрипшим голосом.
Герцог Таракат не сдержался и громко захохотал. Стража, притащившая Горозная, тоже давилась сдерживая хохот. Даже, излишне серьёзный маркиз Эдди Харт, хихикал в кулак. Некромант смеялся над чернокнижником с радостью и откровенно.