Мишель пожал плечами и принялся вставлять в замочную скважину ключи по порядку. Когда не подошёл ни один из ключей он занервничал и принялся заново перебирать ключи на связке.
— Дайте я попробую, мэтр — заворчала на него Ласточка и дёрнула двери за ручку. Дверь без труда отворилась сама. — Мда, а вот так вы не пробовали, мэтр?
Сандрин иногда поражалась как могло в этом человеке сочетаться ум и такая рассеяность!
Горознай выругался, Сандрин сотворила огонёк, и они вошли внутрь мрачной комнаты. Свет подрагивающего на ладони юной волшебницы огонька выхватил из мрака очертания прозрачных саркофагов и статуи графа Эдварда. Мишель бросился к саркофагу Анны и попытался сдвинуть крышку.
— Скорее Сандрин, помоги мне.
Они вместе навалились на крышку. Крышка упала и раскололась пополам, наделав не мало шума. Мишель принялся за крышку на саркофаге Артура. Сандрин притронулась к щеке сестры, она была пугающе холодной и белой. Дверь в комнату открылась и на пороге появился человек.
— Так-так, кто это у нас здесь шумит?! — услышали они знакомый голос и замерли.
Свет огонька выхватил из тьмы светлые волосы Себастьяна Рамерсета. Неизвестно зачем он сюда пришёл среди ночи? Ласточка похолодела. Клейнод матери завибрировал в её кармане, в воздухе завитали сгустки энергии. Мишель схватил Сандрин за руку и спрятал за свою спину.
— Господа, вы надеялись убежать? А я часто здесь бываю по ночам. Люблю такие места. К тому же я присматривал место ещё для одной сущности. Так-так… — Себастьян взялся за свой магический перстень и медленно повернул его, — Нужно было сразу тебя приструнить, Сандрин, как Мэг. Тебе ведь сильно дороги твои родные, тебе дорог даже этот остроухий ублюдок?
— Да дорог и я не Мэг! — ответила Ласточка.
— Чем же ты лучше её? — Себастьян медленно приближался к ним. — Давай выясним это.
— Не подходи! — предупредил Мишель Горознай.
— А, мэтр Горознай, хороший алхимик и никакой волшебник, который дерзко учит потомков Даира. — Над Себастьяном заходили всполохи энергии, синий туман подкрадывался к их ногам и к саркофагам с братом и сестрой. — Я помню каждый день, проведённый в Леоской тюрьме из-за вас, мэтр!
— Я тоже помню… помню, как инквизиция подвергла меня допросу с пристрастием, как меня калечили в той же тюрьме, по вашему наговору, — не уступил мастер.
Рамерсет повёл рукой с перстнем в сторону, сделав плавный пас. Но пасс оказался совсем не танцевальным, хоть и таким же изящным. Горозная сбило с ног. Он упал и задёргался в странном припадке. На лице мэтра выступили синие жилы он выгнулся в дугу и застонал.
— Я переломаю ублюдку все кости: сначала ноги, потом ребра. Мне не нужна дыба, как инквизиции. Никто и никогда не узнает рецепта того эликсира, что исцеляет одержимость. Но мне, мэтр, ты рано или поздно всё расскажшь… — Себастьян подошёл к пленникам. — Отойди, Садрин, и не мешай!
— Нет.
Садрин решительно встала на пути Себастьяна. Её переполняло гнев и негодование. Слишком много хотел этот чернокнижник, слишком много желал у неё отнять… Она не отдаст! Ласточка почувствовала ка внутри её снова вспыхнул невидимый и неведомый огонь. Огонь, которым она неизвестно как, воспламеняла свои волшебные стрелы. Вместе с гневом пробуждалась в ней ранее не ведомая Сила. Дар завещанный её предками. Клейнод матери завибрировал сильнее. Она достала его из кармана и одела на шею. Пусть он погнут и поруган врагами, но будет служить ей. Аура Ласточки засветилась так ярок, что Себастьян прикрыл глаза ладонью. В зрачках девочки заплясали языки белого пламени.
— Я, не Мэг! — прокричала она. — Я Ласточка, не признающая неволи!
Сандрин не знала, что делать. Не умела толком колдовать. Она лишь вспомнила одно единственное заклинание Святого огня. То, что, по заверению в инструкции Мишеля Горозная, написанной его аккуратным подчерком, маг должен произносить лишь при наличии амулета. Ласточка сконцентрировалась, собрала всю Силу где-то в области сердца, где она пульсировала вместе с каждым ударом сердца, и чётко произнесла заклинание вслух. Клейнод звякнул. Чернокнижник издал дикий крик, огненная волна смела его с ног.
Садрин не сразу поняла, что произошло. Она увидела, как Рамерсает лежит на боку, дико вопил, дымился и дёргал ногами. Его кожа стала коричневого цвета, а светлые волосы обгорели.
Мишель приходил в себя. Сандрин помогла ему подняться на ноги.
— Вставай, Мишель, помнишь, я обещала комиссару Робину тебя защищать, — напомнила она учителю.
— Помню, моя Ласточка, — ответил юноша и нежно взял её за руку.
Сандрин вцепилась в него и обняла.
— Теперь ты пытаешься задушить меня, — ласково проворчал Мишель, склонившись к ней и с большим желанием подставив свою шею под объятья девушки. — Да и Рамерсет был прав, от меня смердит.
— Плевать! — ответила Сандрин и поцеловала его.
Мишель взял её за плечи, остановил и помотал головой. Сандрин покраснела от стыда и отпрянула от алхимика. Она без объяснений поняла, что совершила глупость. Сейчас не время для нежностей!
Мастер подошёл к Рамерсету, стянул с него перстень и медальон. Потом обыскал одежду и вытянул из-за пазухи чернокнижника трепыхающийся замшевый мешочек и книгу в чёрном переплёте.
— А вот теперь, тебе точно конец, Себастьян, — сказал он чернокнижнику и пихнул сапогом. Себастьян Рамерсет заскулил как побитый пёс.
— Это я сделала, я победила Рамерсета? — не могла поверить Ласточка.
— Тебе просто повезло… — ответил ей мастер алхимии. — Он не ожидал от тебя такой прыти, Сандрин. Повезло и мне…
Они отодвинули крышку с саркофага Артура. Мишель приподнял мальчишку, начал растирать и прислушиваться к его дыханию.
Сандрин принялась будить сестру. Она трясла её за плечо, хлопала по щекам. Наконец, Анна открыла глаза, сморщилась и спросила нависшую над ней сестру.
— Чем так воняет, Сандрин? Что я здесь делаю?
— Мной, и этим проходимцем на полу! — ответил Мишель Горознай мотнув головой в сторону Рамерсета. Его лицо немного просветлело. Он радовался, что Анна пришла в себя.
Мальчишка вдруг чихул и тоже открыл глаза.
— Поднимайся, спящий красавец! — тряхнул его Мишель и с облегчением выдохнул.
Сандрин посмотрела на статую отца. Анна и Артур, увидев каменное изваяние лорда Эдварда замерли.
— Учитель, можно расколдовать отца? Ведь мы не оставим его здесь? — спросил мальчишка и дёрнул мастера за рукав робы. Мишель вытащил мальчика из саркофага и поставил на ноги. — Не получится, Артур. Ни я, ни вы не можете такого…
Каменный граф Эдвард стоял словно живой, но был холодным чёрным камнем.
— Ни у кого не получится… граф Эдвард мёртв! Смиритесь с этим, — простонал Себастьян Рамерсет и захрипел от смеха. Артур достал деревянный меч и ткнул его в бок. Анна обняла Артура и загоревала по отцу.
— Кода ни будь, я верну свой дом и найду способ вернуть отца! — ответила Себастьяну гневно Ласточка — Найду!
— Нам нужно бежать! — поторопил учитель детей. — Пока нас снова не застукали.
— Вам не остановить нас, — простонал Рамерсет, беспомощно дёргая ногами, — Я доберусь до вас… доберусь.
Алхимик еле оттащил детей от статуи отца. Садрин цеплялась за каменные холодные руки Эдварда. Её сердце сжималась от боли и горя.
Она отошла от каменного отца.
— Возьмитесь за руки, — приказала Ласточка, — Я попробую сделать всех нас невидимыми.
Мишель взял за руки Анну и Артура. Сандрин прошептала заклинание. Их окутала синяя дымка и они исчезли.
Юные волшебники бросили чернокнижника в темнице и выбежали на улицу. Они еле узнали волшебную башню алхимика Горозная. Башня стала громоздкой с уродливой конусообразной крышей. Даже среди ночи, из трубы валил дымок и в узких окнах горел свет.
Дети и учитель тихо прокрались в дом.
— На кухню, — скомандовала Ласточка.
На кухне всё осталось по-прежнему, поварёшки, кастрюли, лужёная посуда по полкам вдоль стен. Повара не было на месте. Пахло жареным луком и пирогами. Мишель почувствовал запах еды, забыв о всякой осторожности, бросился к жареным колбаскам, подвешенным в углу кухни на специальный шест. От этого полуэльф все остальные стали снова видимыми. Он глотал колбасу не жуя, заталкивая её в рот пальцами и что-то мычал. Сандрин вспомнила что бедняга не ел много дней к ряду.
— Мэтр, нельзя сразу столько есть, — сделала замечание Анна, — Вы с ума сошли! Вам станет плохо.
— Простите, я не могу остановиться, — виновато ответил Мишель.
Одна из стен кухни заискрилась.
— Прячемся! — скомандовала Ласточка.
Горознай, как собака, схватил кусок колбасы в зубы и скрылся под столом. Дети взялись за руки и исчезли.
Сквозь стену просочился некромант Фариз Корно, вид у него был заспанный и деловой. На старом кудеснике ходила волнами рубаха до пят, а на голове болтался белый мятый колпак. «Что же им не спится-то по ночам?!» — подумала с досадой Ласточка.
Фариз, без зазрения совести, принялся лазать по кухонным полкам. Заметив колбасу, маг оживился, взялся за виток и, зажав его в зубах, хотел просочиться обратно сквозь стену.
Сандрин услышала, что Артур что-то шепнул под нос. Фариз Корно со всего маха врезался в затвердевшую перед его носом стену, отлетел от неё и повалился без чувств им под ноги.
— Арти, — прошипела на него Анна.
Они сделались видимыми. Мишель пощупал пульс некроманта.
— Готов. Кажется, он оглушил сам себя, — заключил мэтр. — Артур, сколько раз говорить, нельзя баловаться Силой! Ну это уже слишком, вам не кажется, господа волшебники!
— Нормально, — ответила, пожав плечами, Садрин, — Мирабель говорила: «По ночам жрать вредно!».
— Я теперь понимаю, почему! — почесал в затылке Мишель. Полуэльф с трудом приподнял безвольно лежавшего на полу некроманта и сделал недурной кляп из старого мешка. Все вместе они, с трудом, затолкали старика-кудесника в пустую бочку из-под солений у входа в кухню. При этом, Артур несколько раз неслучайно наступил на жиденькую бородёнку чародея.