— Мэтр! — крикнула чародейка и бросилась в комнату мастера. Сенон лежал на полу. Она взяла учителя за руку. Сенон зло оттолкнул её, пытаясь самостоятельно доползти до стола, на котором лежал магический перстень.
— Проклятая девка… ты одержима… — из последних сил произнёс мастер, глядя на ученицу. Лицо мага приобрело ярко-жёлтый оттенок; он, как рыба, вытащенная из воды, хватал воздух ртом и стонал. Потом обмяк и затих, уткнувшись лицом в пол.
— Мэгги, — испуганно закричал Олив Стоэн, прибежавший следом за Мэгги. — Мэтр, мэтр…
Мальчишка наклонился и прислушался к дыханию учителя.
Мэгги взглянула на перстень мастера, взяла его со стола и принялась рассматривать. Она впервые в жизни прикоснулась к этому перстню. Сенон Кябок обещал передать его своему лучшему ученику. Святой трепет наполнил сердце чародейки. На первый взгляд перстень не отличался от тех, что продавали в ювелирной лавке — серебряный, с бирюзовым камнем и древними рунами, — но в нём заключалась часть магической Силы старого мастера. С помощью перстня можно многое сотворить. Ей подумалось, что теперь она станет значительно сильнее, чем прежде. Чародейка покрутила перстень в пальцах и примерила.
— Он не дышит! — кричал мальчишка и тряс мастера за плечи. — О, пресветлая Сцина, он не дышит, Мэгги!
Кольцо на пальце девушки побелело, раскалилось и стало звенеть. Мэгги вскрикнула, сняла кольцо и отбросила в сторону. На пальце остался след ожога.
— Что ты делаешь? — закричал Олив.
— Проклятая вещица! — озлилась чародейка, хватаясь за обожжённый палец.
Олив раскрыл рот от удивления:
— Что с тобой, Мэгги? Что вообще происходит? Почему ты стала другой этим утром, как и эта старая башня? А мэтр Кябок? О, Сцина, помоги ему!
— Трус! — ответила чародейка, и её глаза сверкнули в полумраке комнаты.
Мальчишка схватил упавшее кольцо учителя и попятился к стене.
Мэгги протянула к нему руку и стала приближаться.
— Отдай кольцо, Оли, — голос её звучал спокойно и ласково. — Мастер отслужил своё. Могила давно скучала по нему. Теперь я здесь главная!
— Нет!
— Отдай, Олив! — крикнула чародейка что есть сил. — Ты же любишь меня, не так ли?
Олив Стоэн вжался в стену:
— Это кольцо не твоё, Мэг! Мэтр говорил, чтобы носить кольцо, нужно стать истинным белым магом и получить его личное на то благословение. Мы лишь ученики, а не истинные маги. Мы не можем…
— Можем! — прервала его Мэгги. — Я теперь всё могу!
Молодая чародейка выхватила кольцо из рук Олива и положила в карман:
— Я сама сообщу наместнику Гарри о смерти мэтра, — резко ответила она и, даже не взглянув на мёртвого учителя, живо вышла из комнаты.
Пасс 5
Служитель Сцыны овеял дымком от благовоний небольшую толпу. Похоронная процессия двинулась за стены города Наве, но до кладбища дошли всего несколько человек. Похороны старого мага Сенона Кябока состоялись на рассвете следующего дня. Кладбище города Наве находилось за стенами на пустыре. Могильные камни неровными рядами выглядывали повсюду из высокой травы. На краю кладбища несколько человек и двое юных магов молча смотрели, как кладбищенские копатели опускали гроб в сырую могилу. Чтец из ближайшего храма богини Сцины в сером балахоне совершал сопроводительный обряд.
— Не думал, что так скоро придётся искать нового мага для города, — сказал наместник Гарри Толстый. Он кряхтел, держался за живот, прикрывал лицо платком и постоянно шмыгал. Наместник города приехал на кладбище в своей карете вместе с несколькими стражами. Его должность требовала от него соблюдения некоторых традиций, в том числе оплату и посещение похорон главного мага города. Раннее пробуждение и присутствие в таком неприятном месте совсем не радовали градоправителя.
— Я могу заменить своего учителя, — предложила Мэгги. — Он любил меня как родную дочь.
Олив заплакал, услышав слова Мэгги. Только он в этом городе по-настоящему переживал смерть Сенона Кябока.
— Это, разумеется, так и будет, но всё же городу нужен мастер, а не подмастерье. — спокойно ответил Гарри и тут же добавил: — Если только в порядке исключения за умеренную плату и пока Левсонский магистрат не пришлёт замену.
— Вы хотите сэкономить на мне! Сомневаетесь в моих способностях? Я истинный маг и… — рассердилась Мэгги.
— Нельзя ли свои дела решить после церемонии, вы мешаете! — обратился к ним чтец храма Сцины, потревоженный весьма громким возражением чародейки.
— Да, простите, — ответил градоправитель Гарри и объявил: — Я попрощался с почтенным магом Сеноном Кябоком, и теперь меня ждут дела.
Он вытащил из-за пояса мешочек, открыл, загремел монетами и достал десять медных пенни и один золотой. Лица копателей и нищих оживились и повеселели. Пенни пошли на оплату работы копателей и на эль для нищих, а золотой Гарри отдал Мэгги.
— Вот всё, что я должен!
Чародейка покрутила монету в руке и нахмурилась.
— Так мало? Издеваетесь?
— За остальным в ратушу зайдёте. Прощайте. Эй, Карл, собирай всех, едем отсюда. Я обещал Генриетте купить отрез шёлка, — замахал рукой стражнику градоначальник и медленно двинулся к карете.
Нищие и несколько зевак тоже поспешили уйти. Копатели быстро заработали лопатами, не обращая никакого внимания на замечания Мэгги и чтеца Сцины.
Вскоре и храмовник закончил свою скорбную скучную работу и выставил ладонь, ожидая подаяния.
— Чтобы душа мастера нашла покой в Пещерах забвения быстрее, нужна жертва на храм Сцины. — сообщил храмовник, смиренно косясь на блестящую монету в руках чародейки.
— Хорошо, хорошо, — нервно ответила Мэг и положила ему на ладонь единственный золотой, а когда чтец отошёл подальше, проворчала себе под нос: «Чтоб ты подавился!»
Служитель Сцины довольно откланялся, взял посох, стоявший у ограды кладбища, и поплёлся восвояси. На кладбище остались лишь ученики мага и любопытные вороны.
Олив смотрел на Мегги покрасневшими от слёз глазами. Мэгги взяла его за плечо.
— Это все деньги, что у нас были, Оли. Проклятый храмовник отобрал последнее. Ты отправишься домой к отцу. — сказала ему девушка. — Он позаботится о тебе лучше, чем я. И забудешь всё, что здесь было.
Теперь мысли Мэгги были заняты дальнейшей её судьбой. Она избавилась от старика, обретя свободу выбора нового наставника. Теперь никто не посмеет обвинить её в том, что она перебежчица.
— Нет, я не могу забыть! Если меня спросят о мастере Сеноне, не стану лгать! — ответил мальчишка, его нижняя губа затряслась.
Чародейка стала умолять:
— Прошу, Оли, сжалься надо мной!
Олив отвернулся.
— Если об этом станет известно, меня сожгут на костре, словно ведьму! Ты смерти моей хочешь?! — пыталась давить на жалость девушка-маг.
— Ты не та Мэгги, которую я знал, ты хуже ведьмы!
Мальчишка бросился к могиле, упал на колени и принялся оплакивать учителя, растирая грязными руками слёзы.
Чародейка не проронила ни слезинки по старому магу Сенону. Сколько унижения и упрёков слышала она от него! Теперь всё это наконец-то в прошлом! Мэг холодно посмотрела на мальчишку и достала из-за пояса чёрную книгу в мягком переплёте, без труда нашла нужное заклинание. Сделав один точный магический пасс, послала заклинание в сторону Олива и убрала книгу обратно.
Олив Стоэн обернулся к Мэг, замер, черты его лица исказились. Мальчик сжался, изменился в размерах и складывался, пока не стал совсем маленьким, а потом и вовсе превратился в синий блестящий сапфир.
Мэгги в ужасе бросилась к камню и подняла его. Камень размером с лесной орех переливался на ладони. Чародейка захотела заплакать, но у неё не получилось. Она с ужасом смотрела на свое отражение в гладкой грани камня и вместо своего лица видела там оскалившуюся морду демона. «Что со мной происходит?»
Сапфир выпал из её похолодевших пальцев:
— Оли…
Синий дымок окутал то место, где ранее стоял мальчишка, и из него появился довольный Себастьян Рамерсет. Он пританцовывал кривыми ногами и напевал весёлый мотивчик модной в этом месяце песенки.
— О, Мэгги, ты делаешь прекрасные успехи! — похвалил он. — Из тебя получится прекрасная чёрная колдунья!
Мэгги бросилась к Себастьяну и принялась трясти его за отвороты чёрной куртки:
— Это всё из-за тебя! Из-за твоей проклятой книги!
Себастьян цинично улыбнулся и крепко взял девушку за запястья:
— Ты сама всё это сделала. Сама, — он отпуслил её ослабевшие руки. Себастьян поднял с земли сапфир и вложил его в ладонь Мэгги.
Мэг схватилась за голову — платок, покрывавший её светлые волосы, слетел на землю. Сапфир полетел следом за платком.
— Я…
— Ох, и наивны женщины, даже женщины-маги! В конце книги есть небольшая надпись, что для использования заклинаний необходима живая энергия. Между прочим, у кого брать эту энергию, решаешь тоже исключительно ты.
— Так, значит…
— Значит, ты сама так хотела!
Ветер на кладбище усиливался — платок Мэгги унесло за низкую каменную ограду кладбища. Она стояла у могилы мастера и не могла произнести ни единого слова.
Себастьян опять подобрал сапфир и подал ей:
— Лучше не возвращайся в город, Мэгги: люди осудят тебя и сожгут на костре. Я помогу. Сделаю лучшей чародейкой. Ты наверняка станешь искать другого наставника.
— Олив, как же Олив? Что я сделала?
— Олив ещё жив. Его душа в этом камне, и она останется невредима до тех пор, пока ты служишь мне и духу Сангиума.
— Сангиума? Что это ещё такое?
— Сангиум, о-о-о! Я недавно пробудил этого духа тайным заклятием, и он дал мне Силу и новую жизнь. И тебе он тоже даёт Силу. Силу гораздо бСльшую, чем раньше. Ты согласна использовать шанс на спасение Олива Стоэна? Он так любит тебя. Представляешь, чтС ты ответишь, когда люди или отец мальчишки спросят у тебя: где Олив? — Себастьян, похоже, радовался таким удачным для него обстоятельствам, довольно ухмылялся и чесал мизинцем ухо.
— Проклятый чародей, что ты хочешь от меня? Что ты сделал со мной? — Мэг схватилась за магический медальон.