Воспользоваться ситуацией пленники не успели. На дороге появился конный разъезд из одиннадцати воинов, которых заинтересовала необычная картина беспробудно спящих егерей. Для начала задав пару вопросов, но не удовлетворившись ответом, солдаты решили всех пленников избить, выдёргивая из клетки по одному. Мужчин били древками копий, женщин лишили украшений и одежды, а пытающихся «качать права» Таллию и одну из её подруг избили и изнасиловали. Пытавшихся дать отпор парней избивали со знанием дела, и прилетало им не только по лицу, но и по ногам и между ног. Получать точно так же больше никто не захотел, и загнанные в клетку люди только и могли шипеть от боли и злости.
Бессилие угнетало и бесило, но драться на кулаках в армии не особо учили, поскольку до этого в современных столкновениях не доходило. Тем временем патруль начал осматривать повозки и нашёл их содержимое крайне любопытным. Что там произошло и как, непонятно, но всех привлёк звук выстрела из охотничьего ружья, и тент одной из повозок украсили не только дырки от дроби, но и пятна крови.
— Какого сурана у вас там творится? — подал голос десятник и направился в сопровождении пары подчинённых к месту выстрела. Оттуда раздавались невнятные звуки, и вскоре из повозки вытащили бледного как мел солдата, который с ошалелым видом смотрел на своего командира.
— Торри… Он мёртв…- наконец проговорил солдат.
— Я вижу. Что вы тут делали?
— Мы осматривали вещи, орл десятник.- ответил бледный солдат довольно громко, поскольку звук выстрела прилично оглушил его.
— Показывай, что и как вы трогали, только не ори! — скомандовал десятник.
— Я взял вот эту красивую вещь и пытался понять, что это. Потом я нажал вот сюда…
Снова грохнул выстрел, и стоящего рядом с десятником парня снесло дробью. Раздался вопль боли, скулёж и проклятия, а выхваченный командиром меч в одно движение снёс голову молодому солдату.
— Минус три.- с довольной ухмылкой прошептал наблюдающий за событиями крепко избитый парень.- мелочь, а приятно.
— Рано скопытились эти ослы. Что им стоило уснуть через полчаса⁈ — поддержал товарища второй из клиентов.
— Саш, обещай мне убить их всех.- прозвучал тихий голос Таллии. Её лицо было всё в слезах и крови, и отказать перенесшей насилие девушке он не мог.
Тем временем все солдаты изучали странное оружие, и ещё три выстрела огласили округу.
— Всё, обезьяны, магазин пуст.- прокомментировал события всё тот же крепко избитый парень.
— Жаль, гранат нет.- поддержал его товарищ. — Я бы полюбовался на головешки после взрыва.- закончил он мысль, и они засмеялись, но оглушённые выстрелами солдаты не слышали, что над ними потешаются.
Несмотря на приближающийся вечер, солдаты не спешили отходить от повозок. Они рассматривали блестящие кастрюли, разворачивали палатки, оценивали арбалеты и пытались вскрыть кинжалами чемоданы с НАЗом. Наконец глас разума посетил чью-то черепушку, и к клетке подошёл десятник.
— Так, свиньи иноземные, меня кто-то из вас понимает?
— Я. — поднял по-ученически руку Белов.
— Ты можешь пояснить мне всё по этим вещам?
— Могу, это ведь наши вещи.
Развязав верёвку на двери, десятник обнажил меч и скомандовал:
— Выходи, и без глупостей.
Призвав на охрану клетки пару солдат, десятник отконвоировал старшину к вещам и начал задавать вопросы, одним из которых был о причине смерти егерей.
Ответив, что они понятия не имеют, Александр вернулся к теме вещей, где, наконец, добрался до чемодана аварийного запаса.
— Вот тут собраны вещи первой необходимости. — вещал он, первым делом активировав шар маяка.- Вот это цепная пила, она позволяет спиливать деревья толщиной в половину её длины.- Белов показывал характерные движения там где не хватало словарного запаса, и десятник отправил солдат к ближайшему дереву.
— Это для рыбной ловли.
Белов обстоятельно подбирал слова, пытаясь донести всю суть, но словарный запас был чудовищно скуден, и он всё чаще пользовался жестами, демонстрируя, как используют ту или иную вещь. Минут пять показывал, как работает автоматический рыболовный подсекатель у донной удочки, чем ввёл в восторг столпившихся перед ним солдат. Поэтому привыкшие к театральному зрелищу аборигены спокойно дали ему возможность вставить в игольник обойму и даже не поняли, как начали умирать. В течение трёх секунд он перестрелял их всех, вызвав радостное оживление среди своих собратьев по несчастью.
Произведя контроль, он вернулся к клетке уже вооружённым до зубов и, только передав оружие, перерезал верёвки на двери.
Воодушевлённые свободой, клиенты, хромая на все конечности, выбрались наружу и принялись одеваться, подбадривая свои ноющие от побоев тела крепким словом благородного мата.
Успев одеться в своё, Белов вернулся к чемоданам с НАЗом и начал раздавать из него пищевые батончики.
Минут через пятнадцать вся компания преобразилась кто во что, и, перенеся трупы в кусты, люди воспользовались привязанными к деревьям лошадьми, и их караван тронулся в обратный путь поближе к деревенским полям.
Остановились только у ручья, чтоб наполнить фляги водой, которая после «благословения» поваром, принесла долгожданное облегчение.
Звездолёт появился в атмосфере как раз, когда они выехали к одному из больших лугов. Коней и волов тут же отпустили, а в опустившуюся аппарель яхты имущество фирмы заносили уже вручную. Внешний вид и подзажившие следы избиения произвели на продолжавших тусить отдыхающих шокирующее впечатление. Медики сбились с ног, но Таллия с подругой предпочли вначале наглотаться противозачаточных у себя в каюте и только после этого позволить врачам произвести осмотр. Ну а Белов, пользуясь побитым видом, просто вернулся в свою каюту, сгрузил прихваченные «сувениры» и встал под тугие струи воды в душе. Коммуникатор, да и браслет, он так и не нашёл, поэтому был спокоен, что именно сегодня его никто не потревожит.
Новый день начался с неожиданности. Дверь каюты напрочь отказывалась открываться, и Александр в недоумении начал барабанить в неё. Минут через пять он был услышан, и дверь отворили. На пороге стоял старший службы охраны в сопровождении двух подчинённых.
— А?..- задал естественный вопрос Белов.
— А вы останетесь в своей каюте. Нам поступила информация, что вы обладаете некими качествами, которые позволяют вам умертвить людей через воздействие мыслью на воду или продукты питания. Мы не можем рисковать жизнью и здоровьем клиентов, поэтому вам придется посидеть взаперти.
— Я арестован?
— Нет. Вы же никого на корабле не убили. Просто мы решили перестраховаться, а то и так этот рейс принёс массу хлопот.
— И что будет с моим контрактом?
— Мы будем ходатайствовать об аннулировании контракта. А пока можете наслаждаться отдыхом и покоем. Мы вернёмся в систему Верлетты через восемнадцать дней.
— И мне заплатят за рейс? — поинтересовался Белов.
— И даже выпишут премию за то, что помогли корпорации сохранить лицо. Но…
Офицер изобразил улыбку.
— Понятно. — пробормотал Александр, провожая глазами закрывающуюся дверь.
Завалившись на койку, он минут двадцать ни о чём не думал, а после просто вернулся к чтению, вновь погружаясь в удивительный мир алхимии.
«Плавленые сыры — прекрасная основа для изготовления великого разнообразия паст для завтраков или полдников. Они впитывают вкусовые формулы втрое трудней, чем вода, но это не настолько утомительно, чтоб отказаться от их использования. Мне известно пятьдесят шесть формул, разработанных алхимиками разных эпох именно для сыров, которыми я готов поделиться с любознательными потомками.»
Снова взявшись за блокнот и карандаш, Александр начал переписывать формулы.
Минут через тридцать в дверь постучали, и открыв её снаружи, к нему в комнату зашла официантка, принёсшая завтрак из бутербродов и бутылки холодного чая. Поставив всё на столик, она извлекла из нагрудного кармана свёрнутый конверт и,натянув улыбку, проговорила.
— Просили передать.
— Кто?
— Девушка, что с вами была на планете.
— Таллия?
— Да, Таллия Бетлайо, графиня Решерская.
— Ух, а я думал, она просто внучка герцога, как его там…
— Бертран Сарет, герцог Полеский.- чётко проговорила девушка.
— Ага, его.
— Нет, не просто. У нас на «Королеве» в основном отдыхают представители старой аристократии.
— Почему тогда на дикую планету их спускали со всего четырьмя охранниками?
— Вопрос не ко мне. А ты правда можешь заряжать воду на исцеление или смерть? — перешла девушка к сути интересующего её вопроса.
— Правда. Только не проси меня кого-нибудь убить.
— Нет, мне бы наоборот. Мама болеет.- пояснила она смутившись.
— Принесёшь бутылку — заряжу. Насколько эффективно, увы, не знаю. Статистика пока не набрана, но на планете помогало.
— Спасибо. Я тогда в следующий раз принесу.
— А охрана пропустит?
— Спрячу за пояс. — ответила девушка, коснувшись рукой пуговицы пиджака.
В этот раз она улыбалась более искренне, но всё равно явно спешила.
— Пойду, а то эти… — намекнула она на нежелательные вопросы со стороны охраны.
— Угу, и спасибо.
Ответила она чисто глазами, но тепла в них было значительно больше, чем при появлении.
Покинув каюту, она дождалась, пока дверь закроется, и кивнула головой охраннику.
— Отлично! — тихо проговорил он. — Шеф будет доволен.
Кивнув в ответ, девушка поспешила уйти, не разделяя радости охранника. Ей было неприятно обманывать парня, который бескорыстно откликнулся на её просьбу. Только другого выхода у неё не было.
Оставшись наедине с самим собой, старшина осмотрел полученное письмо. Маленький бумажный конверт был запечатан красным сургучом с оттиском держащего одной лапой треугольный щит кота, наносящего удар второй с растопыренными когтями. Кот стоял на задних лапах и был облачён в мантию и скромную корону. Ломать такую красоту он не стал, аккуратно вскрыв письмо сбоку раскладным ножом. Конверт хранил в себе именной чек на миллион. За такую сумму ему бы пришлось работать около пяти лет, но, видимо, сумма меньше считалась бы для графини Решерской несолидной. Девушка обещала не остаться в долгу и своё слово сдержала. На фоне проблем с работой это выглядит благородно, если б не одно но. Она самый заинтересованный человек, который и мог организовать ему эти проблемы. Если ещё и с реализацией вин и духов возникнут проблемы, то выводы можно будет сделать более точные. Но уже сейчас Александр чувствовал, что коронованная кошка нацелила свою лапу на интересующую её жертву. А вот в роли мыши ощущать себя было крайне неприятно.