С момента начала учёбы прошло две недели. Лето постепенно отступало и оставался совсем немного до сезона дождей. Неизвестно, как я тогда домой добираться буду. Сам-то дойду, ничего сложного нет, но одежда… Она точно долго такие путешествия не выдержит. Надо будет её укрепить. Пока обдумывал перспективы, мальчишки ушли вперед. Я догнал их, мы вышли из школы и отправились дворами куда-то в город.
— Что, Худой, как тебе в нашей школе? — поинтересовался Гриша.
— Да нормально вроде. Школа как школа.
А что тут ещё скажешь? Не правду же?
— Ты ведь откуда-то из центра? — сказал, как само собой разумеющееся парень. — У вас там наверняка школы другие были, да?
— Я дома учился.
— Ого, а чё так? — удивился Гришка. Остальные двое шагали молча, бросая на нас заинтересованные взгляды.
— Болел в детстве много.
— А-а-а… А чё, твои предки богатые, наверное, были, раз репетиторов могли позволить?
— Обычные были, — ответил я мрачно, вспоминая, как их убивали на моих глазах.
— Ну да, ну да, все мы тут обычные, — хохотнул он каким-то своим мыслям.
Мы прошли несколько дворов и добрались до района, который язык не поворачивался назвать симпатичным.
— Пришли, я ща, — бросил нам Саня и забежал в какой-то магазин, находящийся на цокольном этаже.
— Куда это он? — поинтересовался я.
— Да ты не волнуйся. — Гриша снова перешёл на покровительственный тон, словно он познал все таинства жизни, а я так, салага зеленый. — Художник, а у тебя деньги есть?
— Нет.
— Что, дядька не даёт? Он же вроде нормально поднимает… Да и тётка тоже.
— Мне деньги не нужны.
— Да ты чё! Деньги всегда нужны! — наставительно-разочарованно высказался Гриша.
— Худой, а Худой, — заговорил Петя. — А твоя тётка, она кто?
— Человек.
Что за странный вопрос, блин?
— Да я не про это, — замахал руками парень. — Она одарённая, да?
— Бред! — тут же вмешался Гриша. — Что одаренной делать в нашей глуши?
— Так одаренная, да? — Петя смотрел на меня, не слушая своего «лидера».
— Кто тебе это сказал? — постарался я сделать максимально скептическое выражение лица.
— А такое не утаишь!
Ольга и правда была одаренной. Но это такой дар, специфический. Вроде как круто, если врачевать можешь. С другой стороны, слишком заметно, если ты сбежал с войны. Поэтому женщина предпочитала это не то чтобы скрывать, но, скажем так, не афишировать. О чем и мне говорила, чтобы я в школе не разболтал.
Разговор прервал Саня, который вышел из магазина с черным пакетом. По виду там находились бутылки и ещё что-то небольшое и квадрантное.
— Ходу, пацаны, — шикнул он на нас, запихивая пакет во вместительный рюкзак. — Эй, Художник, ты скидываться будешь?
— Скидываться? На что?
— Да что ты тупишь? — закатил глаза Гриша. — Как маленький.
— Так, может, он не пробовал никогда, — засмеялся Саня.
— Да ну. Сразу видно, что Худой чёткий пацан. Да и дядька у него вояка же.
Кажется, секретность у Гвоздевых ни к черту.
Странность разговора прояснилась, когда парни пересекли двор, потом ещё один, и мы оказались среди заброшенных домов, но не остановились, а пошли дальше, в глубь мертвой части города.
— Видел это место? — спросил Гриша.
— Город загнивает, — добавил Петя таким тоном, словно ему сто лет, и он видел смерть во всех её проявлениях. — Это моя мамка так говорит. Хоть бы она не спалила…
— Да не дрейфь. Успеем отойти до вечера.
— Вы что задумали? — стал я подозревать, что парни вовсе не гулять собрались.
Когда они звали с собой, максимум, что я представлял, — это разговоры о школьницах, уроках и обсуждение учителей. Нет, серьезно, о чем ещё школьники могут болтать на прогулке? Но, кажется, в этом мире у ребят были заведены совсем другие порядки.
Ответ на свой вопрос я получил, когда парни наконец-то остановились в окружении старых домов, смотрящих на нас пустыми глазницами. Здесь нашлась лавочка, на которую они и уселись. Вокруг валялись бычки от сигарет, пластмассовые стаканчики и несколько бутылок. Да и запах стоял такой… Кажется, это место часто использовали вместо туалета.
— Ну, давай уже, — поторапливал Гриша Саню, который достал из рюкзака пакет, а из него две бутылки пива. — Разливай. Мне брат рассказывал, что, если сначала затянуться, а потом накатить, эффект сильнее будет. Проверим?
— Конечно, — согласились парни.
Ещё Саня достал четыре пластиковых стаканчика. Таких же, как и те, что здесь валялись сломанными и использованными. Следом вынул две пачки сигарет, быстро вскрыл одну и протянул Грише. Тот вытащил белый столбик, достал зажигалку, чиркнул, и по моим ноздрям резанул едкий дым. Парень закашлялся, но не остановился. Остальные повторяли за ним. Я не успел как-то отреагировать. Один из стаканчиков впихнули мне в руки, а через минуту он уже был заполнен пивом. Саня наливал спешно, отчего жидкость вспенилась и часть попала мне на руку.
— Курить будешь? — поинтересовался Гриша, смотря на меня с превосходством.
— Нет, — ответил я четко, пытаясь унять поднимающуюся внутри дрожь.
— Ну ёпт, художник, нормально же общались… Чё ты как мамкин сынок, давай с нами, будь настоящим пацаном. — Гриша попытался на меня надавить. После пламенной речи он крепко затянулся, но снова закашлялся. У парня брызнули слезы, и он поспешил выпить пива, чтобы сбить кашель. Когда он пришёл в себя, глаза его были красны.
— Да, Худой, давай с нами. Пиво-то отличное. Бородач мне его по блату продал.
Бородач, значит… Продавец из того магазинчика. Который продает пиво детям.
Гриша внимательно смотрел на меня и усмехался. Остальные мальчики делали робкие затяжки, боясь тоже закашляться, не забывая при этом чередовать с пивом.
— Хорошо пошло, — заявил Петя и рыгнул, пытаясь казаться крутым.
Гриша, смотря на меня, усмехнулся особо гадко и послал окурок вдаль. Тот упал мне под ноги, прямо на землю. Рядом к таким же окуркам, которые бросили здесь до него.
Держись, главное, держись, это всего лишь дети.
Я перевернул руку со стаканом и вылил пиво в кусты.
— Ты что творишь?! — возмутились хором пацаны. — Ты знаешь, сколько оно стоило?!
— Цикл разрушения.
— Чё, бля?! — вскочил с лавки Гриша. — Чё ты несешь, придурок?!
— Я не буду пить эту дрянь.
— Он совсем спятил, — затрясся Гриша от злости. — Держи стакан! Ща я этому придурку!
Когда Гриша передал остатки пива и шагнул ко мне, я узнал две вещи. Первая: я быстрее его. Вторая: я сильнее его. Кулак я поймал у себя перед лицом. Сжав и вывернув, добился того, что Гриша вскрикнул от боли и упал на колено.
— Отпусти, сука! Отпусти! — закричал он.
Ну, если ты так просишь… Я толкнул парня и отпустил. Он плюхнулся на спину, прямо на свой ещё тлеющий окурок.
— Ты чего, Худой? — смотрели на меня ошарашенно Петя с Саней.
— Вы идиоты, если думаете, что сигары и бухло делают вас крутыми.
Не желая больше здесь оставаться, я развернулся и отправился прочь. Стаканчик, который так и держал в руке, выкинул в ближайшую урну, когда вышел к жилому двору.
Как же меня это разозлило…
Падение всегда начинается с малого. Сначала ты гадишь мелко, потом крупно. Чуть позже гадят все. Мой мир когда-то тоже был цветущим. Но в какой-то момент цикл разрушения набрал обороты, и зло победило. Один из постулатов алхимии утверждает — всё циклично. И если циклы разрушения набирают силу, итог закономерен.
Больше всего на свете здесь и сейчас мне хотелось накричать на парней. Заставить их силой вылить пиво, убрать за собой, а потом подмести весь двор. Но я не был уверен, что от этого станет лучше. Эти щенки в ответ на насилие лишь озлобятся. Так падение всегда и начинается. Один бьет, второй отвечает, и тогда уже нельзя остановиться.
Знали бы эти дурни, как разозлили меня. Надеюсь, успею взять эмоции под контроль, пока иду домой.
Не получилось. Вернулся я, думая, что успокоился, но стоило Ольге войти в дом, как она вмиг считала мои эмоции. Но сама подходить не стала. Для этого у неё имелся муж. Отчасти это было мило. Эти их переглядывания и попытки без слов решить, что делать с мрачным подростком. Я выбрался из-за своих альбомов, молча вышел помогать им заносить в дом продукты, а потом и ужин готовить. Сергей вывел меня на разговор перед сном, попросив загнать машину под навес. С недавних пор он начал учить меня водить местный транспорт, что оказалось увлекательно, но до серьезной езды мы пока не добрались.
— Ты чего сегодня такой мрачный? — спросил как бы невзначай мужчина, когда я заглушил мотор. — Случилось чего?
— Ничего важного. Повздорил с одноклассниками.
Если сравнивать меня и Сергея, наш жизненный опыт был сопоставим. Мы прожили плюс-минус одинаковое количество лет. Но эти годы сильно отличались. Он оставался в этом цветущем мире, ходил в нормальную школу, общался со сверстниками. У меня же такой роскоши не было. Я знал, как выжить в любых условиях, но не имел понятия, как общаться с подростками.
— Насколько серьезно? Ничей труп прятать не надо? — хохотнул он, но встретил мой взгляд и заткнулся.
— Нет, обошлось без трупов.
— Так что случилось?
За Сергеем было смешно наблюдать. С одной стороны, он догадывался, что у меня специфическое прошлое. Да и свою силу я доказал, уходя не раз в одиночку на охоту. Но при этом Сергей видел во мне замкнутого подростка, у которого типичные «детские» проблемы. И как ему объяснить, что я до дрожи боюсь, что этот мир повторит участь моего?
— Да мне предложили вместе прогуляться. А потом бухнуть и покурить.
— Ну… Это не самое страшное, что я готов был услышать… — протянул задумчиво мужчина. — И чем всё закончилось?
— Я сказал им, что они идиоты, раз бухают и курят.
— Хм…
— Я был неправ?
Все проблемы я не мог вывалить на мужчину. Но прояснить некоторые вопросы, связанные со школой, — вполне.