Сам бы с радостью занялся другими делами, но… Вопрос альтернативы. Заниматься разрушением себя — это совсем не то же самое, что углубляться в саморазвитие.
На уроки я ходил исправно, желая хотя бы так радовать Гвоздевых. Их немного успокаивало то, что подозрительный парень ведет себя мирно, вписываясь в представления об обычной жизни. Мне несложно, им спокойнее, так почему бы и нет? Да и в школе всё же было чуть-чуть интересно учиться. Я использовал время на уроках, чтобы изучать учебники. В первую очередь по истории и точным наукам. Географию тоже изучал, удивляясь, насколько этот мир велик.
В первый день октября, когда погода неожиданно решила порадовать солнцем вместо свинцовых туч, я задержался, чтобы сдать в библиотеку ранее взятые книги и получить новые. Когда спустился на первый этаж, заметил Лену, сидящую на стуле в общем коридоре. Та смотрела куда-то вдаль. Даль заканчивалась стенкой, и сомневаюсь, что девушка на ней нашла что-то настолько заманчивое.
— Всё в порядке? — сел я рядом.
— Эд? — дернулась она.
Неужели не заметила, как я подошёл?
— Он самый.
— Ты чего тут делаешь? Все же вроде ушли.
— В библиотеку ходил. Так ты чего тут? Ждёшь кого?
— Нет. Забей. Просто сижу.
Сказано так, что даже такому невежде в вопросе понимания шестнадцатилетних девочек, как я, понятно: не просто так она сидит.
— Прости, если помешал, — поднялся я. — Но, если что случилось, говори. Помогу, чем смогу.
— Да чем ты поможешь… — донесся мне в спину тяжкий вздох, когда я уже развернулся.
— Так, значит, что-то всё же случилось?
— Дома проблемы, — опустила она взгляд.
— Что за проблемы?
— Не хочу об этом говорить.
— Не говори. Как тебе помочь? А то сердце кровью обливается, когда вижу, какая ты хмурая. Тем более в такой солнечный день.
Ольга как-то обмолвилась, что женщины любят ушами. За пару минут до этого она огрела Сергея полотенцем, заявив, что тот чурбан. Кажется, это называлось «флирт в семейной жизни». Я тогда этот момент запомнил, а сейчас что-то на ум пришло.
— Да никак мне не поможешь, — ответила она. В улыбке прослеживалась горчинка.
— Ну, тогда пойдем гулять. Чего здесь сидеть?
— Тебе разве не надо домой?
— Не настолько, чтобы я спешить. Идешь? — протянул я руку.
— Иду, — ответила она, сначала глянув на мою ладонь, а потом на меня самого.
Прикосновение вышло приятным. Не так, как мать обнимала в детстве. Иначе. Но тоже приятно. Несмотря на то, что её рука была холодной. Зато нежной и гладкой, а не такой, как у меня — жесткой и шершавой. Прикосновение также вышло неловким. Я помог ей подняться, но так увлекся наблюдением за ощущением, что забыл отпустить руку. Так мы и простояли несколько секунд.
— Идем? — её голос изменился, но я не мог понять, как именно.
Проблема этого города в том, что здесь нет прогулочных мест. Есть просто улицы, на которых можно найти забвение и запустение, но никак не радующие глаз картины. Но тогда нас это не смутило. Мы шли, болтали, и я постарался подключить всё своё обаяние, чтобы поднять девушке настроение. Она рассказывала о себе: в основном, как мечтает уехать из этого города. Кажется, я для неё был живым примером того, что жизнь за чертой существует. Я тоже рассказывал о себе. В основном, как учился рисовать. Это единственная тема, которую я счёл уместной. Не про охоту же с девушкой болтать.
— Так что у тебя случилось? — Незаметно минуло два часа. Я уже чувствовал голод, да и Лена наверняка тоже. Надо было что-то решать.
— Ну зачем ты всё портишь, — вздохнула она. — Или тебе уже пора, и ты хочешь избавиться от меня?
— Наоборот. Беспокоюсь. Или будем гулять до утра, пока не начнутся уроки?
— Нет, вечером мне надо домой.
— Только вечером?
— Да. Сейчас там лучше не появляться.
— Почему?
— Потому что там отец.
— Разве отец дома — это плохо?
У Лены были карие глаза. А ещё задумчивый взгляд, когда она подбирала ответ. Я же догадался, что вопрос лишён такта. У меня отца нет, и она об этом знает. У неё есть, но не факт, что это делает жизнь девушки лучше.
— Он тебя обижает? — спросил я прямо.
— Иногда, — кивнула она. На её лицо набежала тень, и Лена отвернулась.
— Хм… — Я не знал, что делать. Избить отца и сказать, чтобы не обижал дочь?
— Когда выпьет, — уточнила она. — Он вчера снова в запой ушёл. Поэтому на глаза ему лучше не попадаться.
— А вечером тогда как?
— Вечером мать вернётся. Вдвоём мы справимся.
— Как я тебе могу помочь?
— Никак, — её плечи опустились. — Да не переживай ты. Не впервой.
— Почему ты утешаешь меня, когда это я должен утешать тебя?
— Ну, вот так вот, — улыбнулась она робко.
— Слушай, а хочешь ко мне в гости зайти? Правда, до меня долго идти. С час, а то и полтора, — прикинул я, что девушка ходит гораздо медленнее, чем я. — Когда Сергей вернется, попрошу его тебя домой отвезти.
Или попрошу их оставить девушку на ночь. Но об этом я говорить не стал. А то Лена и так смутилась, при этом бросая на меня какие-то странные взгляды.
— А пойдем, — выдохнула она. — Я буду первой, кто увидит, как ты живешь?
— Уверяю, там ничего особенного нет. Я живу в скромном доме среди леса.
— Люблю лес, — сказала она тихо, беря меня под локоть.
Приятно, черт возьми.
Роман спустился в подвальную часть дома. Здесь находился склад, винный погреб и несколько пустых комнат, в которых даже света не было. В одну из таких он и зашёл. Если за ним следят, то уж не в подвале точно. А если так, то всё бессмысленно, что бы он ни делал, финал будет печальным.
Вытащив из кармана небольшой чёрный камень, он сжал его в ладони и пустил ток силы. Настроившись, юноша подошёл к одной из стен. Темнота ему ничуть не мешала. Один из родовых даров позволял видеть в темноте ещё лучше, чем при свете дня. Когда камень дал отклик, Роман вытянул вторую руку, формируя на пальцах черные когти. Указательным коснулся стены и медленно вывел овал. Тот стремительно поглощал силу, но это было привычно и ожидаемо.
Когда юноша закончил, овал превратился в проход, куда Роман и шагнул.
«Пора узнать, что ты мне оставил, отец».
С другой стороны была такая же темнота, никаких источников света здесь не имелось. Проход за спиной быстро закрылся, и Роман огляделся. Это место оказалось небольшой комнатой в пару метров шириной и в два раза больше в длину.
В комнате ничего не было, кроме одной-единственной двери.
Роман не спешил открыть её. Отец не дурак. Он скорее хитрый и циничный, наверняка рассматривал вариант, что сына будут пытать и смогут выйти на это место. Если бы Роман кого-то сюда привел, то, по логике отца, отпрыску надо было предоставить шанс умереть достойно, забрав с собой врагов.
Других вариантов и быть не могло.
Приметив один из кирпичей на стене, на котором для его зрения блестело едва заметное темное пятно, юноша медленно надавил. Кирпич поддался, раздался щелчок.
«Наверное, этого хватит. В крайнем случае нет, и тогда меня накроет мощным взрывом. Или это будет волна яда? Отец всегда был таким изобретательным. Иногда — слишком».
Затаив дыхание, юноша открыл дверь. С другой стороны встретила привычная темнота.
«Не удивлюсь, если отец здесь всегда работал без света».
Обнаруженное место больше всего походило на подземный бункер. Затхлый воздух, плохо работающая вентиляция, отсутствующие окна и двери. Тайное укрытие, куда никто не мог попасть без ключа, который имелся только у главы рода.
Роман бросил взгляд на потолок, прикидывая, сколько метров земли над ним. Это было так в стиле отца… Втайне отстроить бункер, обязательно где-нибудь вдали от обжитых земель, с последующим устранением работников и всех хвостов. Минусов у такого места хватало. Сюда не подвести электричество, воду и прочие блага цивилизации. Зато и найти его никто не сможет. Закупоренное место, куда может попасть только тот, кто умеет ходить.
Ходуны не были чем-то удивительным. Тот же князь считался одним из высших. Высший ходун и высший бес. Два развитых до предела направления. Но если знать историю князей, царей, королей и императоров, то не самое выдающееся и сильное сочетание.
Ходунов много, но не все они похожи. Различий хватает. Есть более редкие проявления дара, есть классические и распространенные. Есть те, кто свой дар выпячивает, а есть те, кто держат таланты в строжайшем секрете. Роман надеялся, что его способности тоже остались в тайне. Иначе голова с плеч — и нет проблемы.
«Так… Неужели любящий папочка оставил что-то хорошее?»
В просторном помещении нашлось много чего. Взгляд юноши скользил от одного места к другому. Роман медленно двинулся вперед, заглядывая в каждый угол, на каждый стеллаж, в каждый ящик. Отец подготовился на славу. В бункере нашлись деньги. Они лежали пачками, упакованные в непромокаемые пакеты. Навскидку здесь хватит на пару лет безбедной жизни. Или на полгода, если не сидеть без дела, а вкладывать деньги во что-то. Ещё нашлось оружие, артефакты, старые дневники, книги…
«Неплохо, неплохо…»
Роман подозревал, что в этом месте найдется что-то ценное, но не спешил сюда попасть. В нем крепла уверенность, что в первые месяцы за ним следили особо пристально. Поэтому он по большей части сидел дома, не высовывался и вёл тихий образ жизни, всячески демонстрируя, что не опасен.
Так не могло продолжаться бесконечно. Роман отыскал подсказки отца ещё в первые дни, тогда же нашёл камень. Для стороннего человека это ничего не значащая вещь. Другой ходок не сможет определить в нем маяк. Ещё одна особенность родового дара, которая тщательно скрывалась от общественности. Даже от союзников.
Но самое главное Роман нашёл на рабочем столе. Тот стоял прямо по центру помещения, деревянный и дорогой.
«Лишний пафос. Как только ты его сюда тащил. Наверное, как и всё остальное».
Образ всегда строгого, идеально выглядящего отца, который сам тащит все эти вещи, ещё и тайно, крадучись в темноте… заставил Роман нервно усмехнуться. Но улыбка быстро сошла на нет, когда он увидел листок, одиноко лежащий поверх папок. На нём было написано следующее: «Сын, если ты это читаешь, значит, мой основной план провалился. Теперь род в твоих руках. Неси это бремя достойно. На столе ты найдешь папку с описанием дальнейших шагов. Удачи. Твой отец».