— Ольга тоже?
— Нет, она одаренная.
— Так ты тоже.
— Нет, я бес.
— Ясно…
Твою же мать, что за путаница? Не замечая выражения моего лица, Сергей продолжал говорить как ни в чем не бывало.
— Так что у нас может родиться как одаренный, скорее всего, с даром целительства, так и бес, как я. Но мне, когда с охотниками ходил, говорили, что многое зависит от зверя. Поэтому аристократы часто на одних и тех же охотятся, чтобы какой-то дар закрепить.
Поглощение чужой силы как способ укрепить дар — это мне было более понятно.
— А мы кого ищем?
— Кого угодно. Тут как повезет. Понятно, что ценятся сильнейшие звери, но где их тут найдешь?
— Росомаха каким считается?
— Опасным, но далеко не сильнейшим. Если такого найти, здорово будет. Но с ним ещё попробуй справься. Я бы какого-нибудь стремительного оленя предпочел.
Стремительный олень — эта такая тварь, которая носится с запредельной скоростью. Ещё у него потрясающие рефлексы, высокая маневренность, скорость и острые рога, на которые он любит насаживать с разбегу. Настолько острые, что никакая защита не выдержит. При этом олени считались не особо опасными зверями. Если сравнивать с другими, конечно же. Их главное найти, когда стоять будут. Или подстроить ловушку на пути. Достаточно веревки, об которую споткнется зверь. Из-за скорости он ноги себе только так переломает, а дальше останется его лишь пристрелить. Замечу, что веревка тонкая нужна. А лучше специальная леска. Когда Сергей мне про зверей рассказывал, он отмечал этот момент, говорил, что олени часто перепрыгивают любые ловушки.
— А кто самый опасный?
— В здешних краях… Может, медведь-ходун.
— Это кто такой? Ты не рассказывал.
— Это полная жесть, — ответил Сергей, вложив всю доступную ему серьезность. — Представь обычного медведя. Добавь ему центнер-другой тугих мышц, острейшие когти и мощнейшие челюсти. Но главное — он умеет ходить и бесшумно передвигаться.
— Что-то я не догоняю. Вроде все умеют ходить.
— Да не ходить, а ХОДИТЬ. Перемещаться в смысле. Ты что, про ходунов никогда не слышал?
— Если честно, моё обучение было ограниченным. В детстве я много болел, а потом… Короче, я вообще не понимаю, про что ты говоришь.
— Вот как, — вздохнул Сергей. — Тогда спрашивай. А то у тебя по лицу видно, когда ты не знаешь, но боишься спросить. Чего боишься только? — хохотнул он, не понимая моих страхов. — Ходуны, я тебе так скажу, они большая заноза в заднице у всех. Что звери, что маги. Ходунами называют тех, кто перемещается сквозь пространство так же легко, как мы с тобой идем сейчас по земле.
— Ты имеешь в виду телепортацию?
— Ага. Вроде это и так называют. Напридумывают же мудреных слов… — покачал он головой.
Дальше шагали молча. Я не сразу переварил услышанное. Слишком уж жилистый кусок попался. Значит, в этом мире есть те, кого называют бессмертными, и те, кто может шагать сквозь пространство? Ну супер. Просто замечательно. Мало мне проблем, так ещё и эти угрозы нарисовались.
В лес мы углубились от дома, оставив машину Ольге. Нас неизвестно сколько не будет, а случиться может что угодно, оставлять женщину без транспорта не лучшая идея. Первые часы шли быстрым шагом. Места-то знакомые и тут точно нет того, что нам нужно. Я пока топал, пытался накидывать варианты, что могу противопоставить таким угрозам. С самой идеей телепортации я был знаком, но не слышал, чтобы кто-то смог её осуществить. Кроме меня. Но моё решение касалось перемещения души и разума в другой мир, а не смещения физического тела. Да уж… Даже не знаю, как подступиться к такой задаче. Тут исследования нужны. А для начала увидеть бы вживую, как это происходит.
— Так чем опасны мишки-ходуны? — спросил я, когда пришёл к выводу, что имею слишком мало данных для полноценного анализа.
— Ты представь, что идешь по лесу, никого не трогаешь, а у тебя за спиной появляется машина для убийства размером с грузовик. Одним ударом она разорвет тебя пополам. Шкура такая толстая, что наши ружья против неё бесполезны. Тут хорошая винтовка нужна как минимум. При этом зверь двигается бесшумно. Ты его даже не заметишь, пока он не окажется совсем рядом. Но если заметишь и нападешь, он легко отступит. Детёныши способны перемещаться на сотню метров. Матерые — на полкилометра и больше.
— Как же на них тогда охотятся?
— Большими и хорошо подготовленными отрядами. Находят угодья, где мишка обитает. Ставят там ловушки и ждут. Когда он попадается и цепляет маяк, начинают охоту. Подробностей я не знаю, но догадаться нетрудно.
— С медведями понятно, — нервно поёжился я, представив встречу с таким зверем. — А что насчет бесов? Что значит бессмертые? Ты сам сказал, спрашивай, что хочешь.
— Ну да, сказал, — кивнул Сергей. — Просто это все знают. Даже те, кто далёк от аристократов. Да не морщись ты так. Бессмертные — это те, кто получил силы зверя. Они быстрее, сильнее и опаснее обычного человека.
— И ты тоже?
— И я тоже.
Я вспомнил все странности, связанные с мужчиной. Как-то раз он приподнял машину. Не скажу, что при этом он выглядел каким-то напрягшимся. Скорее он даже не заметил, как провернул это. Да и других деталей хватало. Хороший слух, рефлексы. Когда он учил меня драться, каждое попадание по нему было как бить камень. Схожая твердость.
— Но могу не особо много. Так, урвал кое-что по молодости, никакой хорошей наследственности. Ты тоже вроде бес, — сказал с сомнением мужчина. — Но, может, не только. Тут уж тебе лучше знать.
Вот так поворот. Никогда не думал, что стану бессмертным.
Нам повезло через два дня. Парой часов ранее вышли к реке и двинулись вдоль берега. У воды и наткнулись на следы, которые распознал Сергей.
— Остаётся ждать. У них здесь водопой. Идем ставить ловушки.
— Я осмотрюсь вокруг, — предупредил я, скользнув между листвы.
И поставлю свои ловушки.
Если кто-то считает, что охота — дело благородное и романтичное, то я с ним не соглашусь. Погода отличная, тут не поспоришь. Ударили морозы, и температура держалась идеальной для этого времени года, не опускаясь ниже минус пяти. Достаточно, чтобы было комфортно идти по подмороженной земле, и недостаточно, чтобы заморозить нас. То, что было дальше, свелось к сидению на одном месте. Звери обладали чутким восприятием и легко бы засекли шумящих людей.
Стая стремительных оленей числом в семь голов появилась ночью, когда я уже и не надеялся их увидеть. Большой куш. Звери внушали. Их серебристые шкуры мелькали издалека. Ужасная маскировка, но зато скорость у них приличная. Сначала сработали мои печати, сообщая, что к нам пожаловали гости, а уже через пару секунд олени стояли у водопоя. Это произошло настолько быстро, что я и среагировать не успел.
Мне не надо было видеть, чтобы знать, что произойдет дальше. Сергей дернул и натянул леску, преграждая путь к отступлению. Звери среагировали тут же, мгновенно развернулись и бросились бежать. Половина из них споткнулась и полетела в кусты, а другая — обошла опасность. Один из зверей бросился в мою сторону, и я метнул ему навстречу острие. Из того же металла, из которого создал шар. С той лишь разницей, острие выглядело как полоска металла, остро заточенная и предназначенная для убийств.
Олень на бешеной скорости поймал грудью снаряд и пролетел мимо меня, врезавшись в дерево. Я махнул рукой обратно и острие вылетело из тела, заляпанное кровью. Сергей тоже успел одного подстрелить. Грохот разнесся по всей округе, оставалось надеяться, что это не привлечет кого поопаснее. Мужчина выбрался из кустов, достал нож и отправился к тем, кто валялся на земле со сломанными ногами. Удачная охота вышла. Пять туш из семи. Осталось их дотащить.
Сидеть в тепле было приятно. Как бы ни был я привычен к походным условиям, сердце моё отдано теплу и уюту домашней обстановки.
— Садись, ешь. — Ольга наложила в тарелку густую похлебку из оленины и поставила передо мной.
— Я думал, мясо для малыша.
— Ты посмотри, сколько у нас мяса, и посмотри на меня. Думаешь, я смогу съесть всё?
— Можно же засолить или заморозить.
— Можно. Но чем дольше держишь, тем больше свойств теряется. Так что ешь давай. Ты тоже, — глянула она на вошедшего мужа. — Лишним не будет.
— Откуда ты в этом разбираешься? — спросил я, берясь за ложку.
— В детстве научилась. Мои родители погибли из-за очередной разборки родов. Так я попала в монастырь. Он в диких местах находился. Детей беженцев там хватало. Трудные времена были. Голодать тоже приходилось. Рядом трудилась ватага охотников, они зверей притаскивали, ну а я… Так сложилось, что часто помогала туши обрабатывать и добывать из них всё полезное. Тогда и научилась.
Пока мы с Сергеем возвращались, успели десять раз умотаться. Эти звери тяжелее, чем обычные. Тащили с помощью сооруженных волокуш, вдвоём, но всё равно вымотались в край. Я и не помню, чтобы так сильно уставал. Как вернулись, Ольга сразу же взялась потрошить добычу. Вспарывала туши, доставала внутренности, вот похлебку сварила из печени. По вкусу ничего так. Горьковато и кисловато, но ценность ведь не во вкусе, так? Пока ел, прислушивался к ощущениям и что-то такое засек. Как будто жизненных сил побольше стало.
После обеда началась вторая часть. Ольга консервировала мясо и внутренние органы. При этом, видя мой интерес, делилась знаниями. Печень у этих зверей — самое ценное. Средоточие сил. Сердце — второе по значимости, но его много есть нельзя. Зато можно замариновать, засолить и продержать так неделю-другую. Третьими по ценности шли рога, которые Сергей срезал всем зверям.
— Надо растолочь и сделать мази. Запас большой получится, это хорошо. Часть продадим. Я тебе так скажу — для костей мази лучше нет. Если ударился, ушибся или сломал что, мажь — и раза в три быстрее заживет. Если надо взбодриться, размешай в кипятке половину чайной ложки. Но лучше не злоупотреблять.