Кэролайн была одной из шести детей убежденной католички, внушавшей дочери мысль о важности правильного выбора в жизни и получения образования. Умная, общительная Кэролайн могла произносить длинные предложения на одном дыхании. У нее была широкая улыбка, темно-коричневая кожа, короткая кудрявая стрижка, а рост едва дотягивал до пяти футов, и Кэролайн не нравилась себе на фото. Она изучала химию в Университете Ксавье в Луизиане – католическом новоорлеанском колледже, где обычно учились чернокожие. Времени не оставалось ни на что, кроме учебы, ведь она работала в библиотеке, чтобы оплачивать свое образование. Так что, когда после выпуска ей стали поступать предложения о работе, она была рада возможности уехать оттуда, где выросла. На выбор у нее были должности на нефтеперерабатывающем предприятии в Луизиане, в фармацевтической компании в Нью-Джерси или на производстве фотопленки в Массачусетсе. Она отправилась как можно дальше на север, начав осенью 1968 г. работать химиком в исследовательской лаборатории цветной фотографии в одной из самых популярных компаний страны – Polaroid Corporation в Кембридже, штат Массачусетс.
В 1960-х гг. Polaroid был синонимом инноваций, каким двумя десятилетиями позже станет Apple. У обеих компаний были харизматичные лидеры: в Apple – Стив Джобс, в Polaroid – Эдвин Лэнд, который, по слухам, получал патенты со скоростью, уступающей только Эдисону. Лэнд и Джобс были вундеркиндами, и оба бросили учебу в университете – Джобс в Рид-колледже, а Лэнд в Гарварде. Лэнд никогда не возражал против того, чтобы боготворящие его сотрудники обращались к нему «доктор Лэнд», хотя и оставил Гарвард после первого курса, не закончив его. Этот застенчивый гений, куривший трубку, построил Polaroid с нуля, для начала изготовив поляризующий пластик (от него и пошло название компании), благодаря которому блики от фар встречных машин не слепят водителей, а солнцезащитные очки блокируют режущий глаза блеск солнца на горизонтальных поверхностях. Следующим его прорывом стала моментальная фотография; над этой технологией и трудилась Кэролайн.
Она смешивала реагенты, создавая продукт, который вскоре станет для каждого одним из самых желанных подарков на Рождество, – моментальную цветную фотографию. Сделанный снимок прокатывался между двумя валиками, выходя из камеры. Мягкая маслянистая паста, официально называемая «слизь», выдавливалась из нижней части белой рамки фотографии на светочувствительную поверхность пленки, проявляя изображение. Химреактивы Кэролайн заставляли фотографии волшебным образом проявляться меньше чем за минуту, как будто по воле джинна из лампы Аладдина.
Одним осенним днем, в сентябре 1970 г., Кэролайн собиралась пообедать со своим парнем Кеном Уильямсом. Высокий и худощавый немолодой бородатый афроамериканец Кен работал фотографом в Polaroid. Самоучка, один из лучших художников компании, он обладал профессиональной интуицией, а этому не учат в школах. Он умел менять контрастность цветов, согревая фотокомплект под мышкой или охлаждая его в снегу. Кен попал в отдел фотографии чудом, когда по фабрике Polaroid в Уолтеме, штат Массачусетс, разнесся слух о сборщике, который раньше работал уборщиком и делал красивые снимки. Когда один из начальников Polaroid увидел фотографии Кена, он повысил его в должности и перевел в штаб-квартиру компании в Кембридже. Там в обязанности Кена входило демонстрировать прекрасные качества продукции Polaroid в художественном отделе. Именно в Кембридже он познакомился с Кэролайн, и они стали взаимодополняющей парой: он высокий, она маленькая; он общительный, она замкнутая; он непритязательный в одежде, она модница. Несмотря на разницу в возрасте и уровне образования, они сочетались отлично, как труба и барабаны в джазе.
Они работали в разных зданиях на Мэйн-стрит в Кембридже, в трех кварталах друг от друга и неподалеку от MIT, в части города под названием Кендалл-сквер. Кен работал на первом этаже высокого, футуристичного здания из стекла. Кэролайн – на втором этаже трехэтажного строения из кирпича на углу Осборн-стрит. На первом этаже располагался кабинет доктора Лэнда – историческая достопримечательность, ведь именно там Томас Уотсон принял первый двусторонний вызов на «дальнее расстояние» от Александра Белла, который телефонировал из комнаты в Бостоне. Этот кабинет был достойным местом для могучего ума Лэнда.
Пока Кэролайн шла на встречу с Кеном, до ее длинного носа долетали разнообразные ароматы. Из лабораторий пахло химикатами, почему-то сладковатыми, как на бензоколонке. На улице ее обдало волной ароматов с близлежащих фабрик. Западный ветер приносил приятную сладость шоколада, мяты или сарсапарели с кондитерской фабрики NECCO неподалеку. Впрочем, все это восхитительное благоухание разносилось на фоне смрада, исходящего от бойни и завода по переработке покрышек.
Рабочее место Кена представляло собой логово фотографов, где все горизонтальные поверхности были завалены восковыми карандашами, лупами и металлическими линейками. Выходя из офиса, Кен захватил куртку – в Новой Англии холодало, и листья желтели. Собираясь на улицу, пара перебрасывалась шуточками, и разговор был привычным и важным для них. Но вдруг беседа прервалась: они увидели нечто неожиданное на доске объявлений, закрепленной на двери.
К пробковой доске был пришпилен макет удостоверения личности. Лицо на фото казалось знакомым, а слова – нет; они гласили: «Министерство горнорудной промышленности, Южно-Африканская Республика». Кен повернулся лицом к Кэролайн и сказал: «Не знал, что Polaroid ведет дела в Южной Африке». Она ответила: «Я знаю только то, что Южная Африка – плохое место для чернокожих»[245].
При виде слов «Южная Африка» в ее памяти всплыли уроки истории мистера Валдера в десятом классе, подобно тому как проявляется изображение на полароидном снимке, а вместе с ними – и воспоминания о книге, которая так впечатлила ее в подростковом возрасте. Она знала, что Южная Африка была ужасным местом, где угнетали людей, и не понимала, почему Polaroid ведет дела в этой стране. Последний раз в Америке освещали происходящие в ЮАР зверства десять лет назад, в 1960-х гг., когда по телевидению рассказывали о резне в Шарпвилле, где полицейские убили семьдесят протестующих. В стране все еще случались ужасные жестокости, но о них редко писали в новостях. Самое недавнее упоминание – крохотный заголовок ровно год назад, в 1969 г., когда ООН опубликовала страшный доклад о политике апартеида в ЮАР, рекомендуя компаниям и странам «избегать сотрудничества с правительством ЮАР»[246].
Говорят, что картинка заменяет тысячу слов, но фотография на доске объявлений ничего не объясняла, а только вызывала больше вопросов. Закончив обед, они решили разузнать подробности.
Следующие две недели Кэролайн Хантер и Кен Уильямс ходили после работы в библиотеку и поглощали информацию о ЮАР. Кэролайн отточила навыки работы в библиотеке в университетские годы, так что отыскивала сведения в тоннах книг и милях микропленки. Они выяснили, что Южная Африка – полицейское государство и что передвижение чернокожих южноафриканцев контролируется посредством паспортов. Паспорт представлял собой документ из двадцати сшитых страниц с информацией о владельце: где человек живет, где ему или ей разрешено работать и какие места разрешено посещать. Человека без такого документа штрафовали на заоблачные суммы или сажали в тюрьму на месяц, где заставляли заниматься тяжелым физическим трудом. В середине документа была вклеена фотография, снятая на полароиде.
Эта книжица не просто отслеживала перемещения пятнадцати миллионов чернокожих, паспортизация контролировала приток в центральные части городов, как кран, который можно было поворачивать в зависимости от потребности в рабочей силе[247]. Когда работники были нужны на фермах, паспортные законы предписывали им оставаться в полях. Когда во время военных действий потребность в трудовых ресурсах возрастала, законы смягчались, чтобы обеспечить их приток на городские фабрики. Когда в рабочей силе нуждались алмазные шахты, паспортные законы снова ужесточали, чтобы удержать ее в карьерах. А если чернокожие больше не были нужны, поток перекрывался, и их отсылали обратно в специально выделенные для них анклавы – «хоумленды», разделяя белых и черных.
В 1966 г. Polaroid создала ID-2 – фотосистему, производящую две цветные фотографии для удостоверений личности и официальных документов за шестьдесят секунд и не требующую ни темной комнаты, ни реагентов. С этой системой стало еще проще делать одну фотографию для паспорта и вторую для официальной канцелярской папки. ID-2 помещалась в портфель и могла выдавать сотни фотографий в час. Всего одна камера в любом из 350 паспортных центров[248] в ЮАР и тысячи ящиков пленки могли с легкостью запечатлеть все пятнадцать миллионов чернокожих, обеспечивая государство данными о местоположении каждого задолго до эпохи GPS.
Прочитав о ЮАР все, что только можно было, в четверг 1 октября 1970 г. Кен встретился со знакомым управленцем из штаб-квартиры компании, чтобы рассказать о том, что выяснил. За несколько недель изучения документов возмущение Кэролайн и Кена дошло до точки кипения. А реакция руководства была вялой – сначала они утверждали, что не знали о присутствии компании в ЮАР, а затем стали говорить, что если оно и есть, то незначительное. Кена попросили добыть больше сведений и еще раз встретиться для обсуждения. Но Кен уже знал достаточно, так как у него были доказательства деятельности Polaroid в этой стране. Он хотел действий. Ему казалось, что вопрос слишком срочный, чтобы продолжать дискуссии. Новая встреча была назначена на следующий день, но Кен на ней не появился. Вместе с Кэролайн они решили что-нибудь предпринять.
В воскресенье, 4 октября, пара отправилась на работу к Кэролайн, отметившись у охранника на входе. Они несли стопку бумаг. Прежде чем прийти в лабораторию, они одолжили пишущую машинку и сделали дизайн листовки, проливающей свет на деятельность Polaroid в ЮАР. Затем они распечатали много экземпляров на мимеографе в редакции политической газеты