Old Mole на Бруклайн-стрит. С пыхтением – тудум, тудум, тудум – один за другим выходили листы бумаги со сладким чернильным запахом. В то же воскресенье они развесили листовки на работе – на досках объявлений, на дверях в туалетных кабинках. Оставшиеся разложили на парковке для руководства. Затем отметились на выходе у охранника и отправились наслаждаться остатком выходного дня и готовиться к следующему, рабочему.
Утром в понедельник, когда Кен доставил Кэролайн на работу из ее квартиры в Бруклайне, они увидели у здания мигалки. Их уже ждали полиция Кембриджа и охрана Polaroid. Режим повышенной боевой готовности отчасти объяснялся обостренной общественной обстановкой, регулярными демонстрациями против войны во Вьетнаме и майским инцидентом со стрельбой в Кентском университете. Но их листовки было невозможно проигнорировать, так как в тексте использовался лозунг организации «Черные пантеры», а в заголовок в последний момент было добавлено утверждение: «Polaroid сажает чернокожих в тюрьму за 60 секунд».
Руководители Polaroid, словно растерявшиеся родители бунтующих подростков, в итоге позволили Кэролайн и Кену прийти на работу, надеясь, что они перебесятся.
Кэролайн Хантер и Кен Уильямс назвали себя «Движение рабочих-революционеров Polaroid» (Polaroid Revolutionary Workers Movement, PRWM). В духе борьбы за гражданские права, о которой рассказывал когда-то мистер Валдер, они начали публичную кампанию с целью остановить деятельность Polaroid в ЮАР. Изменение курса компании силами этих двух чернокожих сотрудников можно сравнить со шлюпкой, толкающей нефтяной танкер. Но у Polaroid было слабое место: корпорация пеклась о репутации, превращая этот конфликт в битву за общественное мнение. Polaroid отгородилась стеной от внешнего мира, а PRWM было по силам заставить ее рухнуть, подобно стенам Иерихона.
На следующий день, 6 октября, Polaroid нанесла ответный удар, разослав всем сотрудникам письмо с заявлением, что компания не продавала камеры правительству ЮАР. Руководство настаивало, что у них не было «ни компании, ни инвестиций[249], ни сотрудников» в ЮАР. В некотором смысле это было правдой. У Polaroid был южноафриканский дистрибьютор – Frank and Hirsh (Pty.) Ltd. с отделениями в десяти городах, который с 1959 г. работал посредником Polaroid. Корпорация присутствовала в Южной Африке с 1938 г., извлекая выгоду из дешевизны рабочей силы в стране, и имела еще одного дистрибьютора – Polarizer South Africa[250], который раньше распространял ее продукцию. Кен и Кэролайн предъявили встречные аргументы в своей новой листовке.
Теперь был ход Polaroid. Но внезапно Кен и Кэролайн перешли в наступление и, будто следуя книге Сунь-цзы «Искусство войны», на следующий день, 7 октября, назначили политический митинг. В полдень на площади перед штаб-квартирой Polaroid по адресу Текнолоджи-сквер (или Тек-сквер), 549 более двухсот слушателей под сенью липовых деревьев внимали словам Кэролайн Хантер, Кена Уильямса и Криса Нтеты – чернокожего афроамериканца, студента гарвардского факультета богословия. Ранее в тот день Polaroid разослала служебное письмо всем сотрудникам, запев уже на другой лад и утверждая, что с 1967 г. в ЮАР было продано всего шестьдесят пять камер модели ID-2[251] и их использовали исключительно военные. Но Нтета видел собственными глазами, что продукцию Polaroid по всей Южной Африке использовали для изготовления паспортов, и он сказал собравшимся, что письменные заявления корпорации оказались «паутиной лжи»[252].
При всей малочисленности движения PRWM, благодаря использованию сети сторонников и СМИ для распространения информации, оно было больше, чем сумма частей. Газеты, информационные агентства и новостные телепрограммы изголодались по заголовкам, и Кэролайн с Кеном преподнесли им аппетитное блюдо.
На митинге активисты PRWM сформулировали свои требования. Используя фирменный бланк Polaroid с реквизитами доктора Лэнда, они написали, чего добиваются: выхода Polaroid из ЮАР, публичного порицания апартеида и пожертвования части прибылей, заработанных в ЮАР, в пользу освободительных движений[253]. Надо признать, что их идеи были довольно радикальными, а действия казались безумными, но не более крамольными, чем Бостонское чаепитие[254] за двести лет до них. На следующий день, 8 октября, Кэролайн и Кен в бурной двухчасовой дискуссии с руководителями Polaroid снова выразили возмущение, забрасывая их фактами о неблаговидных поступках их работодателя, а накал эмоций все нарастал. На следующий день Кена уволили.
Несколько месяцев Polaroid и PRWM вели неравный бой, словно на теннисном корте, а зрители едва успевали вертеть головами из стороны в сторону. Спустя полторы недели, 20 октября, Кен пришел в здание Законодательного собрания штата на встречу с членом Палаты представителей Честером Аткинсом, чтобы распространить листовки и рассказать о деятельности крупнейшего работодателя Кембриджа. Удар. На следующий день, 21 октября, Polaroid ответила на это заявлением в прессе о том, что не работает с Южной Африкой[255] с 1948 г. и намеревается выяснить, как остановить продажи их пленки. Удар. PRWM сделало подачу навылет, организовав международный бойкот компании и призвав людей не покупать камеры и пленки Polaroid на предстоящее Рождество. Удар. Polaroid отбила мяч на лету, запустив многомиллионную маркетинговую кампанию в преддверии Дня благодарения, подробно объясняя свои действия в ЮАР. Удар. PRWM не могло тягаться с большим бюджетом Polaroid, но продолжало выпускать листовки.
В следующем раунде Polaroid приблизилась к сетке, объявив в январе 1971 г. в прессе об «эксперименте в Южной Африке», в рамках которого предполагалось повысить зарплаты чернокожих рабочих Frank & Hirsh и предоставить образовательные стипендии для их 155 чернокожих сотрудников[256], основываясь на рекомендациях собственного исследования, проведенного в Южной Африке осенью. Удар. PRWM сделало высокую подачу, и мяч пролетел над головой Polaroid – новые листовки утверждали, что исследование не могло собрать достоверную информацию о желаниях граждан страны, потому что закон запрещал чернокожим высказываться против апартеида и это преступление каралось смертной казнью. Удар. К тому же южноафриканские законы не позволяли чернокожим иметь заплату выше кого-либо из белых сотрудников компании, а образовательную систему чернокожие считали демонстрацией превосходства над ними[257].
В последней отчаянной попытке усмирить Кэролайн в один дождливый зимний день, 10 февраля 1971 г., Polaroid отстранила ее от работы без сохранения содержания. А две недели спустя, 23 февраля, ее уволили, так как на уступки она не шла. Хотя она потеряла работу со стабильной зарплатой в $980 в месяц и была вынуждена в следующие два года получать пособие по безработице – $69 в неделю, каждый ее цент шел на борьбу. Она покупала почтовые марки, чтобы отправлять информационный бюллетень «здравомыслящим» организациям – церквям, студенческим сообществам, рассказывая им, как протестовать против Polaroid. Пока она искала работу, они вместе с Кеном распространяли листовки «с раннего утра до позднего вечера»[258].
По мере роста числа сторонников движение набирало обороты, одновременно росло и давление. Где были Polaroid и Лэнд, там было и движение. Когда Лэнда пригласили выступить с приветственной речью в Большом банкетном зале нью-йоркской гостиницы «Хилтон» на ежегодной встрече Общества прикладной физики, назначенной на два часа дня 2 февраля, Кэролайн Хантер и Кен Уильямс были уже там. Их пригласили физики-активисты. Еще не успел Лэнд выйти на сцену, как эти двое уже выражали озабоченность по поводу его технологии. Они, конечно, действовали ему на нервы. «Я зол на них[259], – сказал Эдвин Лэнд, которого раздражало их присутствие, – потому что они мешают достижению моих личных целей». На следующий день, 3 февраля, Кэролайн Хантер и Кен Уильямс выступали на заседании Специального комитета ООН против апартеида. Когда 8 марта Эдвин Лэнд рассказывал студентам Гарварда о технических аспектах восприятия цвета, они, вдохновленные PRWM, не давали ему говорить, пока тот не выскажется о положении цветных в ЮАР.
Интеллектуал Эдвин Лэнд, который с гораздо большим удовольствием остался бы в своей лаборатории, был не восторге от корпоративной политики, не говоря уже о мировой. И хотя он, несомненно, вдохновенно работал в лаборатории и создал целую экосистему для инноваций, его идеи по поводу роли технологий в обществе были менее одухотворенными. «Нужно делать небольшие эксперименты»[260], – сказал Лэнд в обращении к акционерам в 1971 г. по поводу нового плана Polaroid сохранить присутствие в ЮАР. Будучи ученым по образованию, Лэнд продолжил мысль словами, что «функция естественных наук в том, чтобы научить общественные науки переносить неудачи, не испытывая при этом вины». В конце концов Лэнд поймет, что ученым нельзя отделять свои исследования от их применения, а общественные науки и естественные обычно лучше всего работают в тандеме.
Через семь лет после первой вывешенной листовки компания Polaroid ушла из ЮАР. Усилия Кэролайн Хантер и Кена Уильямса разожгли эту революцию, став камешком в ботинке гиганта. Университеты и церкви оказывали дополнительное давление, отказываясь от всякого участия в связанных с апартеидом корпорациях. Последней каплей, после которой Polaroid прекратил работу в Южной Африке в 1977 г., стал вскрывшийся факт продажи камер и пленки правительству ЮАР обходными путями. Сотрудник Hirsch