В портовом торгсине: проститутки и иностранные моряки
Товарищ Коли был не одинок в своих жалобах. По словам и других работников портовых интерклубов, «пропаганда по соцстроительству натыкалась на вопрос моряков, почему допускается гной проституции». В декабре 1932 года товарищ Россетти, работник интерклуба моряков в Одессе, сообщал:
В других портах Черного моря проститутки и полупроститутки (? – Е. О.) многочисленны, но здесь, в Одессе, их тысячи и среди них имеется тайная организация с разделением труда и поля действия. Проститутки имеют даже разрешение на вход в порт, на суда, а несколько десятков привилегированных составляют красу и гордость бара, представляющего собой настоящий публичный дом… В конце концов проститутки нам говорят: вы работаете для клуба (интерклуб моряков. – Е. О.), а мы для бара и для Торгсина; клуб – политическое учреждение, Торгсин и бар – советские учреждения, разрешенные дома терпимости.
Порядки в Одесском порту потрясли и некоего Джонса, который не смог промолчать. В письме «Мое впечатление о Торгсине» он сообщал:
Я знаю, что главной функцией Торгсина является сбор валюты для выполнения пятилетнего плана. Вольность операций Торгсина дает впечатление первоклассного публичного дома в капиталистических странах… Когда шипчандлер первый раз пришел на наш пароход, он сказал морякам, что девочки в кафе ожидают их… Одна девушка, темная на вид, и которая в поведении не уступила бы барной служанке, выделялась своим поведением среди других. Я думаю, что она хорошо оправдала себя, завлекая моряков и продавая им шампанское для большого сбора денег для выполнения пятилетнего плана, но она оправдала себя и в другом: она объясняла морякам систему, как достать рубли. Она говорила, что нужно покупать сигареты «Москва» по 10 коп. (золотом) в кафе и продавать их на улице хулиганам по 3 руб. Когда подходишь к дверям Торгсина, всегда там можно видеть молодых хулиганов, которые останавливают моряка и просят его, чтобы он им купил сигарет. Товарищи, я считаю, что это возмутительно. Может быть валюта [нужна] для пятилетки, но это действует на рабочих города Одессы. Каждый моряк может пробыть здесь с прихода парохода до его ухода и не узнать о существовании пятилетнего плана, о соцстроительстве, о положении советских моряков, рабочих и т. д. В Торгсине нет ни одной открытки, ни одной карточки с изображением соцстроительства и т. д., которые дали бы возможность узнать об индустриализации Советского Союза.
Директором одесского Торгсина был некто Гольдштейн. По одним сведениям, до революции в Одессе он владел гостиницей «Лондон», по другим, содержал дом терпимости. Вместе со своим прошлым опытом Гольдшейн принес в Торгсин «пороки капитализма» – взятки, социальную сегрегацию, спаивание моряков, использование проституток для раскрутки клиентов. В материалах Торгсина его имя стало символом распущенности и вседозволенности. В добывании валюты Гольдштейн достиг мастерства. Бар работал всю ночь. Играл оркестр. На работу принимали только красивых девушек. По приказу Гольдштейна кельнерши (официантки) присаживались за столики иностранных моряков, отказывались от дешевых напитков и заставляли моряков покупать дорогие ликеры, шампанское, коньяк. Тут же Гольдштейн устроил витрину, где для дамы можно было выбрать подарок – пудру, духи, шелковые чулки, панталоны. Гольдштейн учитывал и запросы капитанов: в залы, где сидела белая кость, не пускали кочегаров и матросню.
Гольдштейн и его притон в Одесском порту в январе 1933 года стали предметом специального разбирательства на объединенном заседании работников ВЦСПС, ИМПРА, ЦК «Водников», Торгсина, «Отеля» и «Интуриста». Гольдштейн спокойно признал все факты «антисоветских методов работы», включая и «зазывание моряков в отдельные кабинеты» и «физическую связь». Дело было передано в ЦКК РКИ. Однако уволить его оказалось трудно. Гольдштейн оправдывал спаивание и интимные услуги кельнерш тем, что они служили делу «политической и разведывательной работы». Не покровительством ли местного ГПУ объясняется его спокойствие и случайно ли, что начатый интерклубом еще в 1931 году шум вокруг «хозяйства Гольдштейна» вплоть до 1934 года не давал результатов? ОГПУ использовало проституток для сбора информации среди иностранцев. Другие работники Торгсина тоже прикрывали свои не вполне советские действия именем грозного ведомства. По свидетельству документов, местное ГПУ «советовало» проверяющим и недовольным не ходить в Торгсин.
А вот описание торгсиновского борделя в Херсоне:
Товарищи! Мы, греческие моряки, посетили многие порты СССР и с гордостью видим сдвиги отечества трудящихся всего мира и продвижение переходного периода к социализму. Но существуют еще многие остатки царского режима, и прежде всего проституция, насчет которой в торгсине Херсона, где мы теперь находимся, и хотим донести до вашего сведения… Сначала входишь в магазин, который продает разные товары, а потом – дверь в коридор. В коридоре есть другие двери, где особые комнаты, одни первого класса, роскошные для чинов, а остальные второстепенного класса для команд.
После покупок завторгсином говорит: мы имеем и девочек, маленькие и красивые, которых можно найти в комнатах, о которых мы выше говорили. Это случилось и с нами(подчеркнуто в документе. – Е. О.). Мы слушали с удивлением слова заведующего и вошли в комнату для команд и действительно мы очутились в кругу хуже, чем в худших домах терпимости, которые существуют в капиталистических странах. Несколько проституток находились в объятиях моряков, распевая хриплым от пьянства голосом, и похабничали. На столах стояли бутылки пива и т. п.
Возмущенные этим, мы вышли и спросили заведующего «кто эти женщины», а он спокойно ответил «проститутки»… а когда мы спросили, как это допускаются такие безобразия, он сказал, что здесь это ему разрешают. А эта торговля человеческим телом делается так: проститутка покупает в торгсине сахар после уплаты моряками нужной суммы, а этот сахар она продает на рынке по цене 15–20 рубл. кило39.
Письмо греческих моряков дошло до президиума Коминтерна и имело серьезные последствия. В расследовании участвовали не только сотрудники Торгсина, но и ОГПУ, включая его главу Генриха Ягоду (1891–1938). В результате некоторые региональные партийные и торгсиновские руководители потеряли работу. Член правления Торгсина, некто Бабинчук, проводивший расследование в Херсоне, в марте 1933 года отчитался перед наркомом внешней торговли Розенгольцем:
Письмо греческих моряков по поводу безобразий, творившихся в портовом магазине Херсонского шипчандлерства40, полностью подтвердилось. Из опроса сотрудников, работавших там, выяснилось, что проституция в магазине развивалась большими темпами с подразделениями для капитанов и иноморяков. Первым отводились имеющиеся там три отдельные комнаты, а морякам представляли буфет – общий зал.
Поставщиками проституток являлись шипчандлер Струмак и главная проститутка Валя. Они завлекали в Торгсин девочек с условием, что первым должен иметь с ними сношение шипчандлер Струмак, после чего они являлись равноправными проститутками Торгсина для знакомства с инокапитанами и моряками. Между иноморяками и проститутками бывали скандалы и дело доходило до мордобития.
Далее следовало самое интересное:
Из показаний видно, что представитель ГПУ Нендрик тоже часто посещал Торгсин, ему предоставляли главную проститутку Валю, после чего она, уходя с ним черным ходом, выносила продукты Торгсина, а также он лично брал в Торгсине папиросы, хлеб и т. д.
Оказалось, что и партийное руководство регионального отделения Торгсина, в том числе бывший и нынешний управляющие конторой, заместитель управляющего и другие, «заходили» и «все это видели». По словам свидетелей, продолжал Бабинчук, «особенно зам. управляющего Розенберг интересовался танцами и всем остальным и покупал у иностранцев папиросы». Приезжал из Харькова и главный шипчандлер Украинской конторы Торгсина Готфельд, которой также все видел. Более того, комиссия областного комитета партии, которая проверяла херсонский Торгсин и не могла не видеть нарушений, выдала шипчандлеру-сутенеру Стурмаку положительную характеристику, признав его квалифицированным работником.
Разгневанные письма политически сознательных моряков и проведенные по их следам инспекции свидетельствовали о том, что процветавшая в портовых торгсинах валютная проституция не была частным делом отдельных женщин. Сложилась портовая мафия. В доле находились шипчандлеры, директора и другие работники торгсиновских магазинов и ресторанов, управляющие контор Торгсина, сотрудники местного ГПУ и партийное руководство. Ясно, что валютная проституция служила личной выгоде, но прикрывалась рассуждениями о том, что валюта-де идет на нужды индустриализации и надо выполнять валютный план. Показателен протест заведующего Батумской конторы Грюнберга против ареста милицией проституток в баре Торгсина. Как если бы речь шла о нормальном явлении, Грюнберг писал в правление, что проститутки были приглашены иностранными капитанами, «вели себя вполне корректно», не давали повода для ареста. Он угрожающе предупреждал правление:
Такой поступок местных властей я считаю неправильным, ибо при повторении подобных явлений в будущем иностранцы могут отказаться от посещения бара, что будет отражаться на нашей торговле.
Валютный экстремизм, при котором все средства признавались годными, процветал при содействии или бездействии местных органов милиции и ОГПУ. Упоминавшийся ранее товарищ Россетти из Одессы писал в 1932 году:
Однажды я арестовал двух проституток, избивавших нашу активистку на центральной улице, обвиняя ее перед моряками в том, что она работает в клубе в качестве консульского шпиона. В милиции мне заявили, что проститутки занимаются своим ремеслом, чтобы заработать несколько копеек, и что я ошибаюсь, если думаю, что милиция может вести борьбу с проституцией.