бы попробовать, но… видно, не судьба!
— А что ты ешь? — Али-баба, задумчиво повертев в руках куриную ногу, откусил от нее и принялся неторопливо жевать — не пропадать же добру!
— Я ем, вернее, питаюсь эмоциями, чувствами.
— О! А как это?
— Мне хорошо, когда хорошо другим. И плохо, когда другие страдают.
— Представляю, как тебе живется здесь с разбойниками, — удрученно покачал головой Али-баба.
— Я уже привык, — грустно отозвался дух, и его красноречивый вздох раскатистым эхо прокатился по пещере. — Но не будем о грустном. Хочешь, я расскажу тебе свежий анекдот?
— Хочу, — соврал Али-баба. Он даже не знал, что такое анекдот, и единственным его желанием было поскорее убраться восвояси, прочь из этой пещеры, но обижать сентиментального хозяина горы не хотелось.
— Значит, так! Встретились как-то два верблюда: бактриан и дромадер. Дромадер и говорит: «Послушай, давно хочу тебя спросить: почему у тебя два горба, а у меня только один?» А бактриан ему и отвечает: «А я дальнобойщик!»
— Ха, ха-ха, — засмеялся Али-баба. — Послушай, о дух Сим-сим, а что такое даль-но-бой-щик?
— Это?.. — дух немного помолчал. — Знаешь, давай не будем об этом, слишком долго объяснять. Лучше скажи, что тебя сегодня привело ко мне?
— Знаешь, о дух Сим-сим, — засмущался вдруг Али-баба, — мне очень неловко это говорить, но…
— Что, деньги закончились? — догадался дух. — А я ведь говорил: бери два мешка!
— Мне бы вполне хватило и одного, если бы не один… одно обстоятельство.
— У тебя их украли?! — прогрохотал голос над самым ухом Али-бабы. — Ах ты, растяпа несчастный! Я ему, а он…
— Да нет, не то, — отмахнулся обкусанной куриной лапкой Али-баба.
— Неужели потерял? — немного сбавил тон дух Сим-сим.
— Э, как можно потерять целый мешок денег?
— Запросто! Хотя ты прав — это глупо.
Али-баба продолжал вяло жевать, уставясь в пол невидящим взглядом.
— Значит, жена все истратила? Ах да, у тебя ведь нет жены.
— Это так, — с сожалением развел Али-баба руками.
— Так что же произошло?
— А разве это так важно?
— Очень! Ты не представляешь насколько! Я много сотен лет сижу взаперти, и мне совершенно нечем себя развлечь. И вдруг появляешься ты и рассказываешь об исчезновении целого мешка золота!
— Но у вас ведь здесь столько разбойников!
— Я с ними принципиально не общаюсь! Они только и знают, что жрать, спать да ругаться неприличными словами. Не поверишь, ни одного культурного человека! — печально заметил дух Сим-сим и, помолчав, добавил: — Но ты другое дело. Ты мне сразу понравился. Нет, это же надо, ха-ха! Одна монетка, три монетки.
— Разве это смешно? — насупился Али-баба. — Мне чужого не надо. И лишнего тоже.
— Ну, прости. Я не хотел тебя обидеть, лопуховатый ты мой! В общем, давай рассказывай, что там у тебя приключилось, а то у меня уже свербит в… везде, в общем, свербит.
— Хорошо, — согласился Али-баба, присаживаясь на подушки, сваленные рядом с ним. — Только… — он обернулся назад, на распахнутый в ночь арочный вход в пещеру.
— За это не переживай. Разбойники отбыли совсем недавно и вернутся нескоро. Ну же, давай! — нетерпеливо подбодрил дух Али-бабу. — Не томи уже! Тьфу ты, нахватался же словьев от этого новенького!
— Ты о чем?
— Да так, неважно, — не стал вдаваться в подробности дух Сим-сим.
— Тогда слушай. Есть у меня брат и зовут его Касым…
— Это хорошо.
— Не перебивай, пожалуйста!
— Ладно, ладно, молчу.
— Итак, у меня есть брат Касым. Жадный, не приведи Аллах. Не знаю, когда с ним приключился этот грех — раньше, в детстве он таким не был, но сейчас — это сущий кошмар. Он целыми днями только и делает, что изводит нас с матерью своими придирками…
— Постой, а у него есть жена?
— Это сам шайтан в человеческом обличье, гнусная гиена, ленивый ишак, пучеглазый, вечно беременный кролик! — Али-баба от обуявших его чувств взмахнул руками.
— Вижу, любишь ты ее.
— Это Касым в ней души не чает! — вспыхнул Али-баба, заливаясь краской. — А мне она…
— Ладно, суду все понятно. Значит, эта стерва промывает мозги твоему брату, а брат не дает жизни тебе, так?
— Именно так, о дух Сим-сим. Но мало мне горя, так Касым пронюхал о деньгах, которыми ты милостиво одарил меня, и…
— Решил, что ему они нужнее. А потом он умом жены подумал, что это капля в море, и решил твоими руками вычерпать это море и устроить для себя одного водохранилище в своем дворе.
— Ты словно в воду глядишь, о могучий умом дух! — восхитился Али-баба. — Все именно так, как ты говоришь. Ты будто сам присутствовал при этом! Но ему нужен всего лишь еще один мешок.
— Да-да, конечно. А где один, там и еще, и еще.
— Ты так думаешь?
— Я не думаю — я знаю! Эта порода людей мне хорошо знакома.
— И что же мне делать? Скажи, о дух Сим-сим, — растерялся Али-баба, окончательно впадая в уныние. — Посоветуй, как мне быть. Нет от него никакого житья!
— Советовать, друг Али-баба, не в моих правилах — потом еще виноват останешься. Кстати! Ты не говорил ему обо мне и пещере?
— Как можно! — задохнулся от такого предположения Али-баба. — Да чтобы я, кому!..
— Верю! Ты честный человек, Али-баба, слишком честный, на мой взгляд. Из чего я могу заключить, что ты либо святой великомученик, либо отъявленный дурак.
— Почему ты так говоришь? — обиженно насупился Али-баба.
— А кто же еще так будет издеваться над самим собой? — развеселился дух. — Нет, ты забавен, Али-баба! Подумать только, столько времени терпеть издевательства собственного брата.
— А что я мог сделать, когда мы с матерью живем в его доме и еле-еле сводим концы с концами?
— Переехать в другой дом, разумеется! Неужели это так сложно? — дух Сим-сим непонятно чем грохнул в сердцах по серебряному блюду, лежавшему на одном из сундуков. Блюдо подскочило, зазвенев, упало на пол и, громыхая, покатилось по полу.
— Без денег? — уточнил Али-баба, пристально наблюдая за блюдом. Дух ему уже не казался таким уж безобидным.
— Но у тебя был целый мешок золота!
— Был, — вновь сник Али-баба, вынужденный признать правоту слов духа пещеры. — Ты прав, я круглый, как полная луна, дурак.
— Вот за что я тебя люблю, Али-баба, — расхохотался дух. — Ладно, добрый ты человек. Подсоблю тебе еще раз, но сваляешь вновь дурака — лучше не появляйся мне на глаза!
— Да я вообще больше здесь не появлюсь! — клятвенно заверил его Али-баба, вскакивая на ноги.
— Ты это пошутил или всерьез?
— Э-э… я не понимаю тебя, о дух.
— Он не понимает! А еще друг называется, — опечалился дух. — Возьму у тебя мешок золота и больше не приду. И правда, кому нужен какой-то там дух, томящийся скукой в захолустной пещере, полной всякого хлама, от которого давно пора избавиться. Вот возьму сейчас, выкину все это на улицу, закрою дверь, поменяю шифр замка и…
— Хватит, прошу тебя! — зажал уши Али-баба.
— Что такое? — опомнился дух.
— Ты же сам просил, чтобы тебя не беспокоили.
— Ну, просил! Мало ли что я просил. Может, у меня маразм старческий — меня пожалеть надо.
— И… как же тебя жалеть? — спросил Али-баба. Ему от всей души было жаль несчастного духа Сим-сим.
— Не знаю как! Сам придумай.
Али-баба потер пальцами лоб, прошелся вдоль стен пещеры и опять вернулся к выходу.
— Ну? — нетерпеливо поторопил его голос.
— Ничего в голову не приходит, — пожаловался Али-баба. — Знаешь, я сегодня почти не спал, и у меня голова гудит, словно чугунный казан, который нечаянно уронили. Сначала Касым скандалил и упер полмешка золота, затем пел под окнами полночи, а потом еще устроил пожар. Так что, извини, дух Сим-сим, сегодня ничего не выйдет.
— Ладно, потом придумаешь. Мне не к спеху. А что ты там говорил про Касыма? Пел полночи?
— Именно, шайтан бы его побрал с его завываниями! — вновь разозлился Али-баба, сжимая кулаки.
— Я люблю песни. Только мне никто их не поет… Знаешь, что! — заговорщицки зашептал голос в самое ухо Али-бабе, отчего тот зябко поежился, вертя головой.
— Что, о дух Сим-сим?
— Пришли мне сюда своего Касыма!
— Что ты, о дух! — замахал на него руками Али-баба. — Он такой трус, что ни в жизнь сюда не пойдет. Даже под страхом смерти!
— А ты скажи ему, дух Сим-сим требует, чтобы он пришел!
— Если я скажу, что его требует к себе дух, то его потом сутки от обморока откачивать придется.
— Да, это проблема, — задумчиво пробормотал дух Сим-сим. — Хорошо, скажи своему Касыму, что я дам ему золото.
— Все равно не пойдет. Он пошлет меня, как сделал это сейчас. И если я вернусь без золота… Эх! — Али баба опять опустился на подушки в тягостных раздумьях.
— Кончай сопли на кулак наматывать! Ты Али-баба или кто? — вышел из себя дух.
— Али-баба, — шмыгнул носом тот и утер кулаком скупую мужскую слезу.
— Тогда бери вот это! — еще один мешок, точь-в-точь такой же, как и предыдущий, выкатился из-за сундуков с сокровищами и замер у ног Али-бабы. — Это тебе, лично и без передачи.
— Спасибо, о дух, — Али-баба бухнулся на колени, затем опустился на карачки и принялся стучаться лбом в каменный пол.
— Сейчас же прекрати долбить своим чугунным казаном мой прекрасный пол! А вот это, — в руки приподнявшегося с пола Али-бабы упала небольшая мошна, полная монет, — передашь певцу Касыму. Скажешь, это задаток от меня. Захочет большего — пусть лично явится ко мне. Я по достоинству оценю его таланты. Да смотри не перепутай: мешок тебе, а мошна ему!
— А если он захочет прибрать к рукам и мешок? — спросил Али-баба, пряча мошну за пазуху и отряхивая пыльные коленки.
— Неужели в тебе нет ни капли хитрости, и я обо всем должен думать сам, о наиглупейший из честнейших ослов?
— Иа! — донеслось обиженное снаружи.
— Вот видишь, и он о том же!
— А все-таки? — никак не унимался Али-баба, уже порядком пообвыкшийся и осмелевший в присутствии духа пещера.