— У-у-у! — взвыл Али-баба дурным голосом. — Уйди, Аллахом тебя заклинаю! Пошел прочь, старый хрыч! Слышишь? Прочь!
— Значит, нельзя? — переспросил старик, тяжко вздохнув. — А может?..
— Нет, не может! Вон! Вон, я сказал!!! — неистово замахал на него кулаками и затопал ногами Али-баба, но на старика это совершенно не подействовало. Тот также спокойно продолжал смотреть на Али-бабу, мол, побесится, да и успокоится.
— Погоди, — остановила его Марджина, коснувшись рукой плеча Али-бабы, и тот мгновенно остыл, покорно опустив руки. — Дедушка, вы работать умеете?
— Я горшечник! — почему-то обиделся старик. — Такие горшки делаю — нигде таких не найдешь! И внука вот обучил.
— Дай мне пару золотых, — Марджина повернулась к Али-бабе.
— Не дам! — уперся тот. — Чтобы они потом ходили к нам каждый день и попрошайничали, да?
— Дай! — требовательно протянула раскрытую ладонь Марджина.
— Да на, на, — Али-баба поджал губы, порылся в кармане и вытащил оттуда три монеты, прихваченные с собой так, на всякий случай. — Только отвяжись.
Марджина взяла у него деньги, отсчитала две монеты и, пройдя к калитке, передала их старику.
— О, добрая девушка! — глядя на сверкающие желтые кружки, широко распахнул глаза старик.
— Погоди благодарить и слушай!
— Да-да, я слушаю тебя! — растопырил уши старик.
— На краю города, когда нас везли на арбе, я видела много заброшенных домов.
— Я тоже видел, — согласился с ней старик.
— Иди туда, выбери себе дом и поселись в нем с внуком. Этих денег тебе хватит, чтобы купить еды и всего, что нужно, чтобы начать делать горшки.
— Еще бы одну монетку, — засомневался старик.
— Этого хватит! — отрезала Марджина. — Пусть твой внук помогает тебе. Будете работать, и все у вас будет, а не будете — ваши проблемы.
— Я понял! — воскликнул мальчик из-за калитки. — Дедушка, она хочет, чтобы мы опять начали делать горшки! Вот здорово!
Дед только поморщился. Стезя горшечника его, похоже, не особо прельщала.
— А ты смышленый мальчишка, — похвалила мальчика Марджина, сделав вид, будто не заметила кислой стариковской физиономии. — Лепи горшки, помогай деду, и чтоб я больше вас здесь не видела, понятно? Здесь не бесплатная кормушка для бездельников.
— Как не понять, жадная девушка, — уныло покачал головой старик.
— Что ты сказал? — лицо Марджины посуровело.
— Ох, прости, я оговорился! — старик быстро спрятал монеты за пазуху, чтобы Марджина ненароком не отобрала их у него. — Я хотел сказать «добрая». Благодарю тебя, добрая девушка!
— То-то же! Все, пока! — Марджина захлопнула калитку перед самым носом старика и отряхнула руки. — А это, — она кинула последнюю монету Али-бабе. — Это положи к другим, если они у тебя, конечно, еще остались. Нечего деньгами попусту разбрасываться.
— А мне она нравится! — восхищенно прицокнула языком старушка. — Али-баба, пусть остается, а? Поможет мне по хозяйству.
Али-баба повертел монету в пальцах, почесал ей лоб и пожал плечами.
— Ладно, что с тобой поделать. Оставайся.
— Ты забыл сказать мне свое имя.
— Разве? — юноша смущенно поправил тюбетейку. — Меня зовут Али-баба.
— Ничего так. А теперь, дорогой Али-баба, покажи мне мое, то есть, наше хозяйство…
Глава 14. Касым-разбойник
Появление Касыма в пещере окончательно выбило Махсума из колеи. Слишком уж все шло точно по сценарию, и нужно было что-то срочно предпринять, чтобы ему в конечном итоге не пришлось познакомиться с ловкостью Марджины. Пока Касым отходил от непредвиденного обморока, Махсум старался придумать, как сплавить отсюда этого трусливого толстяка и при этом не вызвать у разбойников подозрение, будто он ему сочувствует. Еще, чего доброго, решат, что их предводитель ослаб духом, и тогда уж точно, пиши пропало. К тому же неугомонный и на поверку оказавшийся достаточно кровожадным Ахмед все время порывался незаметно отрубить голову Касыму, и его приходилось постоянно отгонять от спящего.
— Не понимаю, шеф, чего вы с ним возитесь, как с вазой династии Мин? Он вор и знает тайну пещеры, — не вытерпел наконец Ахмед, когда Махсум вновь прикрикнул на того, чтобы тот не баловал с саблей.
— Ты тоже вор и тоже знаешь тайну пещеры, — сухо напомнил ему Махсум.
— Э, шеф! Я другое дело, совсем другое, — только отмахнулся тот. — Я благородный разбойник и ваша правая рука. К тому же вот представьте, случится с вами что-нибудь, а как же пещера, как же наши богатства и люди?
— Типун тебе на язык, — суеверно сплюнул через плечо Махсум, замечая, что становится не в меру мнительным.
— А что? Кади тоже думал, что вечный, И вдруг р-раз — и все, хана воробушку, отчирикался!
— Злой ты, Ахмед, — укорил его Махсум.
— Да, я такой! А голову ему, я думаю, все-таки стоит отрубить.
— Ты — думаешь? — разозлился вдруг на своего телохранителя Махсум. — Опять?
— Нет, что вы, шеф. Это я так, брякнул не подумавши… Ой-ей, опять случайно вырвалось!
— То-то! Не смей думать, — Махсум вскочил с «трона» и заметался по пещере, сложив руки за спиной. Ахмед не отставал от него, все время забегая вперед и преданно заглядывая в глаза своему предводителю. — Вот ты все говоришь, — резко остановился Махсум, отчего Ахмед налетел на него, но Махсум, казалось, не заметил толчка в спину, — отрубить ему голову. А мы до сих пор не знаем, кто еще, кроме него, знает о тайне пещеры.
— А вы уверены, что он не соврал?
— Ты хочешь рискнуть и проверить это?
— Нет, — замотал головой Ахмед.
— Тогда прекрати размахивать саблей. Нужно сначала выпытать у него все, что он знает.
— Пытка? Пытка — это хорошо! Я люблю пытать.
— Вот дурень! Я не про пытку говорю. Ты уже выпытал у Абдуллы, и теперь нас на одного меньше. А вот если привлечь этого… как его?.. Касыма на нашу сторону.
— Шеф, вы голова! — вновь восхитился Ахмед. — А ведь из него может и вправду выйти неплохой разбойник. Вор он, конечно, так себе. Да и трусливый больно.
— Можно подумать, ты сразу воровать научился и никогда никого не боялся.
— Боялся, конечно, — поежился Ахмед от неприятных воспоминаний детства. — У отца какой кулачище был, ого-го!
— Видать, не достаточно «ого-го», — заметил Махсум, размышляя о своем.
— Вы о чем, шеф? — насторожился Ахмед.
— Да все о том же, — Махсум развернулся и зашагал к «трону», у подножия которого зашевелился, приходя в сознание, Касым. — Просыпается.
— Ага! — обрадовался Ахмед. — Сейчас я с ним потолкую.
— Говорить буду я, — остановил его Махсум. — Ты уже один раз поговорил, хватит.
— Тогда я послушаю, можно?
— Слушать можно, — милостиво разрешил Махсум, — но лезть не вздумай. Здесь тонкий подход нужен.
— Это как? — тут же заинтересовался Ахмед.
— Да ну тебя, — Махсум уселся на «трон» и вытянул вперед ноги, положив одну на другую.
— О-о, что со мной? — очухался Касым, поднимаясь с пола и тряся головой.
— Выспался, мышонок ты наш летучий? — спросил его Махсум, глядя на толстяка сверху вниз.
— Да, спасибо! Ой, — запоздало опомнился Касым, вскидывая испуганные глаза на Махсума. — Я не виноват! — кинулся он по новой к штанам главаря, но Ахмед, не говоря ни слова, ухватил Касыма за шкирку и оттащил обратно.
— Это мы уже поняли, — ответил ему Махсум. — А теперь, будь так добр, расскажи нам, кто еще знает об этой пещере?
— А разве я не сказал? — похлопал глазами Касым.
— Увы, мой друг, ты изволил заснуть на самом интересном месте. Итак, я тебя внимательно слушаю, — Махсум облокотился правой рукой о выступ в стене и подпер пальцами подбородок. — Ну же, смелее.
— Но я не могу!
— Не можешь? — выгнул правую бровь Махсум. — Я не ослышался?
— О великий, пощади! — раболепно стукнулся лбом об пол Касым. — Я не смею обманывать вас: я позабыл все! Сейчас я не помню ни где живу, ни кто сказал мне о вашей пещере, ни даже как ее открыть!
— Похвально, что ты не хочешь предавать своих товарищей, но это вряд ли спасет тебя.
— Не надо, умоляю вас! — захныкал Касым. — Что мне сделать, чтобы вы мне поверили? Я правда ничего не помню! Наверно, этот… этот нехороший дух наслал на меня беспамятство.
— А чего сразу дух? — возмутился голос. — Чуть что — сразу дух! Если у тебя слабая память, записывать надо. Да отрубите вы ему голову, чего с ним цацкаться.
— Дух? — позвал Махсум.
— Что?
— Кончай дурочку валять.
— Интересное выражение: валять дурочку! — протянул дух, смакуя каждое слово. — А что делать, если дурочек нет, а меня окружают одни остолопы, вроде тебя? Может, вас повалять, а?
— Завязывай трепаться! — разозлился Махсум. — Я тебя серьезно спрашиваю — дело жизни и смерти!
— Ну, ладно, ладно, не кипятись. Пошутить уж нельзя. Кстати, а чего это ты такой добренький вдруг стал? Толстячка жалко стало?
— Мне всех жалко — не люблю убивать без причины. Так что?
— Ну, предположим, да.
— Что — да?
— Да, это да. То есть, это я наслал на него беспамятство. Вы же хотели поймать вора — вот он, вор! Так чего вам еще от меня надо?
— Мне надо знать, кто еще кроме него знает о пещере, так что, прошу тебя, восстанови ему память.
— Разве я похож на психиатра?
— Что? — раскрыл от удивления рот Махсум. — Ты знаешь про…
— Я много чего знаю — у меня большие связи здесь и сейчас и там и потом. А вот откуда ты про них знаешь, вот вопрос! — в голосе духа Сим-сим прорезались невольные нотки уважения к собеседнику.
— Сейчас разговор не об этом, — буркнул Махсум. — Так что, вернешь ему память?
— Я тебе уже ответил: разве можно склеить так, чтобы было как новое?
— При желании все можно.
— А ты, я гляжу, философ!
— Не без того. Так что?
— А ничего! Не хочу я ему память возвращать, не хочу — и точка.
— И… и что же мне с ним делать?
— Можешь забрать его себе. Он тебе будет песни петь, а заодно и я послушаю, — захихикал дух. — Только смотри, глаз с него не спускай — тип больно ушлый. Ну, бывай, шеф!