— Когда он вышел из тюрьмы, он присоединился к оставшимся членам банды, которая какое-то время продолжала действовать на северо-востоке. Потом получил еще пять лет за изнасилование работницы ночного клуба. Его срок закончился в июне;
— А Алиса переехала сюда…
— В августе.
— Вы же утверждали, что ей ничто не угрожало! Вы сказали, что никто ее не преследовал и все это только паранойя!
— Он не входил в список людей, которых мы проверяли. До вчерашнего дня мы ничего о нем не знали.
— А он жил здесь несколько месяцев и следил за ней?
— Мы пока не можем сказать наверняка. Рани еще не закончила все проверки.
— И он останавливался в этом отеле? Где работала Алиса и где была убита эта женщина? Как его зовут? Шон? Кейден Коттерил? — Я уже не знаю, кому мне можно верить. — Ванда сказала, что Тревор, уборщик, тоже сидел в тюрьме.
— Шон никак не связан с этим делом, и Рани проверила Коттерила, владельца китайского супермаркета, в котором Алиса делала покупки, и хозяина ее квартиры. Все они чисты как стеклышко. Его зовут Джон Кнапп. Я проверю его еще раз на своем лэптопе.
— Ay Алисы не было знакомых по имени Джон или Джонни?
— Нет. Мне это имя ни о чем не говорит, — качает головой Нил.
Глава двадцать третья
Засунув свадебное платье в гардероб, мы отправляемся на квартиру Алисы и обнаруживаем там ее хозяина Сзади Боллса — высокого, широкоплечего мужчину с копной вьющихся каштановых волос, припорошенных опилками. В руке у него — длинная отвертка.
— Эй, что это вы делаете? — спрашивает Нил.
— Меняю замки, разве не видите? А кто вы, собственно, такие?
— Мы… из полиции. — Я бросаю на него изучающий взгляд, но Болле даже глазом не моргнул. — Вы не имеете права менять замки. Она еще не выселилась.
— Я хочу купить подарки на Рождество своим внукам, поэтому мне надо, чтобы квартиры не пустовали. У меня на нее много желающих. В ту, что наверху, вчера уже вселились, а завтра придет судебный пристав, чтобы выкинуть тех наркоманов, что живут посередине.
— Но ведь вы могли бы и подождать… — произносит Нил.
Болле направляет отвертку в солнечное сплетение Нила.
— Знаете что? Ваши приятели из полиции все утро морочили мне голову насчет нее. Я не хочу неприятностей. — Он оглядывает меня с головы до ног. — Кстати, она не похожа на полицейскую.
— Она помогает мне вести расследование, — отвечает Нил.
— Вы тоже не очень-то похожи.
— Сэр, вы не имеете права сдавать эту квартиру, в ней могут остаться следы преступления, — настаивает Нил, но хозяин лишь скалит зубы и продолжает откручивать ручку. — Сколько?
— Что сколько?
— Сколько вы хотите за еще одну неделю аренды? — Нил засовывает лэптоп под мышку и достает бумажник.
— Вы должны заплатить за шесть недель.
— Сколько?
— У вас не будет при себе шестисот пятидесяти фунтов, — скалит зубы Болле. — Так и знал, что вы не из полиции.
— Вот вам триста. Никого не вселяйте пока, ладно?
— Нет, этого недостаточно, — смеется Болле.
— Мы проводим расследование, мистер Болле, — произносит Нил, сверкая серыми глазами и отступая, словно готовясь к схватке. — Я могу сделать так, что через час это место опечатают, и тогда вы вообще ничего не получите.
— Нет, не можете, — снова смеется Болле. — Полиция решила, что она бросилась в море, так что никто не собирается ничего расследовать.
Нил делает еще один шаг назад, как бык, готовый ринуться в атаку, и я поспешно открываю рюкзак, достаю кошелек и протягиваю Боллсу еще двести фунтов, оставив себе на все про все лишь сто пятьдесят.
— Пожалуйста, сэр. Она должна вернуться, мы только не знаем когда.
Я чувствую на себе негодующий взгляд Нила, но не собираюсь отступать.
— «Ладно. — Болле выхватывает у нас из рук деньги и запихивает их в задний карман брюк. — Я отменю уборку, которую заказал на завтра. Но я хочу, чтобы вы починили окно, вычистили ковер в спальне и отремонтировали пол в кухне. В январе я приду и все проверю.
— Мы займемся этим, — отвечаю я, пока Нил постепенно приходит в себя. Болле протягивает ему новые ключи, захлопывает ящик с инструментами и удаляется к своему фургону, на боку которого красуется надпись «Сэнди Болле делает все?».
— Вот урод, — бормочет Нил, глядя вслед фургону, который удаляется вдоль набережной, кашляя клубами дыма из болтающейся выхлопной трубы. — Пошли посмотрим, что мы еще можем сделать.
Болле уже успел сложить все вещи Алисы в мусорные мешки — такие же, как и тот, в котором отправилось в море свадебное платье. Все ее безделушки убраны, ноги куклы торчат из одного из мешков вместе с другими игрушками и книгами. Белье снято с кровати и валяется неопрятной кучей в углу, вода из ванны выпущена, содержимое буфета сложено в стоящую на столешнице картонную коробку. В воздухе еще сильнее ощущается запах плесени.
Нил садится на краешек дивана, открывает лэптоп и возвращается к расследованию, которое он начал в отеле.
— Хотите чаю? — спрашиваю я, не имея ни малейшего желания его заваривать, тем более что ни чайника, ни пакетиков с чаем нигде не видно.
— Нет, спасибо. — Часы в микроволновке показывают 15:22. — Кажется, я кое-что нашел.
— Правда? — Я возвращаюсь в гостиную и сажусь рядом с ним.
— Да. Оказывается, этот Кнапп и раньше звонил своим жертвам и посылал им каталоги гробов, чтобы держать их в постоянном напряжении.
— О господи.
— У него никогда не было постоянного места жительства и никаких аккаунтов в социальных сетях. О нем практически ничего не известно… Погодите минуточку… Что это? Он снял на свое имя старый гараж.
— Гараж? — как эхо повторяю я. — Где?
— Пока не ясно.
Что может значить какой-то там гараж, говорю я себе. В нем, конечно, можно хранить старую машину или инструменты, но не более того.
— Почему он снял гараж, а не квартиру?
Внезапно Нил захлопывает свой лэптоп, хватает пальто и, прежде чем я успеваю что-либо понять, направляется к двери.
— Он всего в полумиле отсюда. — Нил бросает на меня короткий взгляд, засовывает лэптоп под мышку и выходит. Я следую за ним.
Кнапп арендовал гараж у геодезической конторы «Фрейзер и Ллойд», которая располагается на главной улице над салоном красоты. Двадцать лет назад они купили участок земли, построили на нем гаражи и начали сдавать их в аренду. Контора такая крошечная, что, не зная о ее существовании, ее и не заметишь. Вместо солидной вывески, видимой с улицы, в окне торчит лишь маленькая невзрачная дощечка.
В полутемном офисе на втором этаже нас встречает косоглазая секретарша в туфлях как минимум на размер больше, чем надо, назвавшаяся Мэнди. Не тратя времени на обмен любезностями, Нил напрямик спрашивает ее о гараже, арендованном на имя Джона Кнаппа.
— Конечно-конечно, — отвечает Мэнди с характерным ливерпульским выговором. Мне кажется, что она так очарована Нилом, что, если бы он сейчас предложил ей раздеться, она не задумываясь выполнила бы его просьбу. К счастью, она не просит нас предъявить документы, потому что у меня с собой нет никаких. По правде говоря, мы не имеем никакого права этим заниматься, но полиция еще не знает о Джоне Кнаппе, а нам нельзя терять время. Нил сегодня такой шустрый, такой собранный и не меньше чем я желает докопаться до сути. Мне кажется, что сегодня он трезв.
Мэнди подходит к стоящему в углу комнаты серо-коричневому шкафу, выдвигает второй ящик снизу и начинает перебирать папки с документами.
— Это совсем недалеко отсюда. Идите по главной улице, поверните налево у обувного магазина и продолжайте идти до улицы Святого Варфоломея. Гаражи примерно посередине нее, в коротком переулке. Номер 176.
— Вы помните человека, который его снял? — спрашивает Нил.
— Смутно, — отвечает Мэнди. — Высокий такой крепыш, грубоватый. Сказал, что ему нужен гараж для его фургона.
— Какого фургона?
— С пончиками.
— Пончиками? — спрашиваю я, изучающе глядя на лицо Нила. Он знает, о чем я думаю: фургон продавца пончиков, мимо которого прошла Алиса в ночь своего исчезновения. Он стоял примерно напротив квартиры Алисы, но теперь его здесь нет. — О господи.
— Что такого он сделал? — спрашивает Мэнди, сжимая чашку с кофе обеими руками с таким видом, словно она приготовилась к длинной беседе.
— У вас есть запасной ключ от гаража? — спрашивает Нил.
— Нет. Арендаторы сами навешивают замки.
— Ладно, не беспокойтесь. Спасибо за помощь.
— Так что он все-таки сделал? — Ее вопрос застает нас уже в дверях.
Всю дорогу до улицы Святого Варфоломея Нил не проронил ни единого слова. Не в силах больше сдерживаться, начинаю первой:
— Последние четыре дня этого фургона на набережной не было.
— Это еще ни о чем не говорит.
— Наоборот, это говорит обо всем, говорю я. — А что, если она там?
— Тогда мы ее найдем, — отвечает он. Мне ужасно хочется, чтобы Нил пожал мою руку, но он засовывает руки в карманы, достает кожаные перчатки и надевает их.
Сворачиваем в узкий переулок, о котором говорила Мэнди, и выходим на большую, покрытую гравием площадку, окруженную гаражами из гофрированного железа с выведенными на дверях белой краской номерами. Я едва поспеваю за Нилом, он замедляет шаг только у номера 15а, и вот мы уже перед номером 176.
Оглядываюсь вокруг, чтобы проверить, не идет ли кто-нибудь. Ни души. Удивительно пустынное место, ведь мы в самом центре города. Нил достает из кармана перочинный нож и пытается открыть замок, используя одно из лезвий как отмычку.
— А что, если он тоже там? — шепчу я.
Нил отступает назад и изо всех сил ударяет по двери. По поляне разносится гром, все мое тело содрогается от удара, но ничего не происходит. Я не перестаю думать о «Молчании ягнят».
Нил пробует отмычку еще раз, замок щелкает и шлепается в лужу. Нил открывает левую половину двери и отодвигает задвижку, удерживающую правую половину.