– А в тюрьме сейчас макароны дают! – пришла на ум Тане известная фраза из фильма «Джентльмены удачи».
– Что-то я есть захотела, – шепнула Зина.
Таня принесла обе миски с алюминиевыми ложками. Пшеничная каша была без масла, комками, несолёная, но горячая; подруги немного поковыряли её и, вернув миски на стол, налили в кружки чай и взяли хлеб. Не успели они сделать шаг, как проворная старушка сгребла недоеденную ими кашу себе в миску и, захватив оставшийся хлеб, с удовольствием продолжила завтрак на своём месте.
Снова раздался металлический лязг двери – на пороге появился рыженький охранник. Он молча забрал пустую посуду и, уходя, столкнулся на пороге с крупным темноволосым сержантом. Тот строго крикнул:
– Григорьева, с вещами на выход!
Старушка запричитала:
– Миленький, родненький! Не гони! Оставь ещё на денёк! Дай по-человечески пожить!
– Не положено больше трёх суток!
– Почему не судите?! – сменила просительный тон на обвинительный Григорьева. – Я ведь украла, а вы меня отпускаете! Не имеете права! Я вот опять украду что-нибудь!
– Опять булочку? Тогда сядешь опять, – терпеливо объяснил милиционер. – А сейчас бери свои пожитки и на выход.
– Не пойду. Вы обязаны судить меня! – продолжала пререкаться старушка, сидя на лежаке.
– Заявление о краже забрал продавец. Нет заявления – нет состава преступления. Всё! Курорт твой закончен! Выходи сама, или за шиворот вытащу, – пригрозил сержант.
Григорьева, наконец, сдалась: она взяла грязную кофту и поплелась к выходу, таща её по полу и обречённо опустив голову.
Когда за ней закрылась дверь, подруги, удивлённые увиденным, почти хором спросили:
– Почему она не хотела уходить?
Поднялась косматая голова, сонные глаза уставились на девушек:
– Бомжиха она. Ей здесь дом родной: и кровать, и еда, – зевнула владелица сотового телефона. – А на воле хуже, чем в тюрьме. Жрать нечего – в мусорках копается, ночует под забором или кустом, да ещё свои бьют. А вы-то, такие чистенькие, и, похоже, богатенькие, как сюда попали?
– Как? Арестовали и сюда привели, – ответила Татьяна.
– А за что? – настаивала собеседница.
– Ни за что на самом деле. Подозревают в убийстве из-за того, что мы первые обнаружили убитую. А вы за что здесь?
– За драку. Соседка-зануда достала. Ходит везде и требует перемерить мой участок, якобы я передвинула забор и отхватила кусок её земли. Так я её отметелила, а она, зараза, пошла к медикам и сняла синяки. Мне, конечно, надо было по-умному её отлупить, чтобы следов не было. И вот теперь здесь сижу. А она, наверное, мой забор назад двигает!
– Так вы и вправду забор передвинули? – спросила Зина.
– Да самую малость. Но всё по справедливости! Я тут свои документы просмотрела и измерила площадь моего двора. Так он оказался меньше, чем по документам. Так мы с Васькой – это мой жених – ночью перенесли забор. Совсем на чуть-чуть. Всего сантиметров на пять-шесть. Думала: не заметит. А она наутро мне разборки устроила, потом стала жаловаться на меня во все конторы. Вот и догавкалась. Сейчас лечится.
– А вы в тюрьме! – напомнила Зина.
– Выпустят! Меня Васька вытащит!
Все замолчали, каждая думала о своём. К Зиночке опять вернулось беспокойство о муже, особенно томила неизвестность: неожиданная непонятная болезнь Валерия и их с Таней участь. Тишину внезапно нарушило негромкое гудение. Растрёпанная сокамерница зашевелилась и достала мобильник.
– Алло? – произнесла она в трубку и протянула ее подругам. – Это вас!
Зина бросилась к телефону:
– Валера! Слушаю!.. Да!.. Да!.. Да!.. Ждём. Ты как?… Ладно.
– Ну? Что? – спросила сгорающая от любопытства Татьяна. – Какие новости?
– Он переговорил с коллегами из Туапсе. Они уже у него в больнице и сейчас поедут к следователю выяснить ситуацию. Потом он позвонит снова.
– Так почему он в больнице, сказал?
– Нет. Сказал, что потом расскажет, а сейчас всё в порядке.
– За входящие тоже будете платить! – подала голос растрёпа.
– Ладно. Не волнуйся. Заплачу тебе щедро! – успокоила её Таня.
– Так я тут слышу: скоро вас выпустят – тогда ищи ветра в поле! Я хочу сейчас получить бабки.
– Так у нас же всё забрали! – возмутилась Зина.
– Я слышала: к вам скоро придут, вот и возьмёте у них, – настаивала драчунья.
– Ладно, так и сделаем, – заверила Татьяна.
Глава 20
Через два часа Таня и Зина, подписав свои показания и дав подписку о невыезде, выходили на улицу в сопровождении двух незнакомых мужчин, представившихся сослуживцами Димыча: Николаем и Виктором. Они предложили отвезти девушек в больницу.
– Спасибо вам большое! – поторопилась согласиться Зиночка. – Вы мне можете объяснить, что случилось с моим мужем?
– Да, конечно, – открывая перед ней дверцу девятки, ответил мужчина в светлой рубашке, назвавшийся Николаем. Сев в машину на место пассажира, он повернулся к девушкам и начал рассказывать:
– Вчера мы устроили Валерия Сергеевича в гостинице и договорились встретиться сегодня утром для разработки плана совместной операции. Вдруг он звонит ночью и говорит, что жену его арестовали по подозрению в убийстве и он выезжает на место. Рано утром опять звонок – просит приехать к нему в больницу. Оказалось следующее: ваш муж ехал ночью по дороге, навстречу прямо на него выскочила машина – видимо, водитель уснул, и Димыч, чтобы избежать столкновения, увернулся вправо и влетел правым крылом на ограждение у дороги. Повезло, что ехал на небольшой скорости. В общем, он потерял сознание. На его счастье, кто-то проезжал мимо и вызвал «скорую» и милицию – недалеко разбилась та, другая, машина. Мы нашли Валерия Сергеевича в палате уже после операции.
– После операции? – вскрикнула Зина.
– Не пугайтесь, ваш муж легко отделался. У него лёгкое сотрясение мозга, а операцию ему делали несложную: вправляли под наркозом кость – правая рука сломана со смещением. Вот мы с ним разговаривали, когда он только отошёл от наркоза. Да сейчас сами его увидите. Уже почти приехали.
Мужчины не успели помочь дамам выйти из машины, как те выпрыгнули наружу и устремились к входу в двухэтажное здание. Знакомые Димыча догнали их у двери. Через пару минут, надев голубые бумажные халаты и бахилы, все четверо поднялись в палату на втором этаже, где напротив двери лежал Валерий и вымученно улыбался вошедшим. Зина бросилась целовать и осматривать мужа, обнаружила правую руку в гипсе от кисти почти до плеча.
– Ну, расскажите, что вы узнали? – обращаясь к коллегам, попросил Димыч.
– Улик никаких против них нет. Только показания нескольких людей, которые свидетельствуют о повышенном интересе к личности убитой и вдобавок о том, что одна из них, – Виктор кивнул в сторону девушек, – была обнаружена рядом с трупом и на её руках была кровь. Вот и всё! Мы читали их показания, они сходятся, и в них всё логично объясняется, как они нашли труп, откуда кровь и почему интересовались убитой.
– А кого убили? – спросил Димыч.
– Дочь хозяина гостиницы, – ответил Николай.
– Расскажи, почему вы интересовались этой особой! – обращаясь к жене, строго потребовал Валерий.
Подруги переглянулись, взглядом сказали друг другу, что делать нечего – другого выхода нет, и начали свой рассказ, иногда перебивая друг друга, чтобы уточнить детали. Димычу стало известно, как впервые встретились Таня и Зина с убитой, как возникла драка во время танца, как девчонка угрожала им и начала мстить, узнал он и о найденной редкой серьге, о ночном похищении жены и её подруги, о родном отце убитой и покушении на него, о том, как вчера случайно было обнаружено тело. Зиночка виновато посмотрела на мужа – тот укоризненно качал головой:
– Ведь чувствовал, что вы что-то скрываете! Ещё обещали, что будете только отдыхать!
– Так мы и отдыхали! Мы не виноваты, что она нам всё время мешала отдыхать! – оправдывалась жена.
В палату вошёл врач и принёс выписку. Он посоветовал пациенту несколько дней соблюдать постельный режим, принимать лекарства и обратиться в поликлинику к невропатологу для нового назначения лечения и продления больничного, а гипс надо снимать не ранее, чем через месяц. Димыч поблагодарил доктора и с помощью жены стал собираться; остальные решили ждать больного у машины.
Через полчаса Таня, Зина и Димыч вошли в гостиницу и под пристальным взглядом сидящей за стойкой Нины пересекли холл и поднялись в номер. Валерию постелили на огромном диване в первой, проходной комнате. Девушки по очереди сходили в душ и принялись собирать на стол, вытаскивая все продукты из холодильника. В дверь опять постучали. Танюшка, удивлённо пожав плечами, пошла открывать. На пороге стоял хозяин гостиницы со своими двумя, уже знакомыми ей, угрюмыми телохранителями.
– Почему вас выпустили? – задал странный вопрос Умрихин.
– А вы как думаете? – с вызовом спросила она.
– Я у вас хотел узнать!
– Наверное, освободили камеру для преступников! Мы можем продолжить отдых? Наш номер оплачен до конца недели.
– В понедельник надеюсь вас уже не увидеть!
– Извините, но вам придётся ещё нас потерпеть! Мы дали подписку о невыезде, и нам приказано жить именно здесь.
Умрихин резко повернулся и удалился вместе с грозной свитой. Татьяна закрыла дверь и повернулась идти в комнату – в проёме стоял Димыч, придерживая больную руку в гипсе.
– Это хозяин гостиницы? – спросил он. – Что за типы с ним? Похожи на уголовников.
– Очень похожи! – подтвердила Татьяна.
Все наконец-то сели за стол и за чаем прикончили пироги Клавдии Петровны. Валерий, однако, ел без аппетита, сосредоточенно думая о чём-то, бросая взгляды то на жену, то на её подругу. После, сидя на диване, убаюкивая свою повреждённую руку, будто ждал, когда Зина и Таня перестанут суетиться. В конце концов Татьяна, вытряхнув крошки со скатерти вниз с балкона, вернулась в комнату и сказала:
– Вы, ребята, тут отдыхайте, а я пойду, позвоню Игорьку, а потом прилягу: что-то спать хочется.