Около месяца она жила самостоятельно: спала где придётся, ела раз в сутки, если угощали продавцы пирожков. Милостыню просить было стыдно. Однажды её забрали в милицию из-за бродяжничества. Она тогда сильно испугалась, но потом поняла, что это выход: три раза в день кормили, была крыша над головой и даже вполне комфортное место для сна.
Выйдя на волю, Петровна особенно почувствовала разницу между беззаботной жизнью в камере и борьбой за существование на свободе и стала думать, как снова оказаться на полном довольствии. Женщина пришла к единственному выводу: надо совершить что-то противозаконное. Три дня она ходила, присматриваясь к торговым точкам. Не раз её прогоняли прочь. Она понимала, что украсть ничего не может, но в то же время ей надо было это сделать: уж очень тяжело было находить место для ночлега и противно ковыряться в отходах. На четвёртый день ей повезло: она увидела милиционера, который покупал в магазине сигареты. Петровна подбежала к булкам, производя как можно больше шума, и схватила одну. Молодая продавщица закричала на неё, обозвав воровкой. У Маши подкосились ноги, но она бросилась к двери. Но, слава Богу, не успела добежать, как была схвачена за руку милиционером.
В эту ночь она была абсолютно счастлива: засыпала совершенно сытая, блаженно улыбаясь. Через двое суток в камеру привели Таню и Зину.
– Боже мой, Петровна! Просто ужас, кровь стынет в жилах! – выдохнула Татьяна. – Как можно быть такой непрактичной! Зачем ты отдала все сбережения детям мужа? Надо было себе оставить то, что ты заработала! А пенсия твоя где? Ты что, её не получаешь? Как я поняла, ты всю жизнь работала. Сколько тебе сейчас лет?
– Пятьдесят четыре.
– Что? Извини, я не ослышалась? Тебе, правда, пятьдесят четыре? Не шестьдесят четыре? – Таня постеснялась назвать возраст, на который выглядела Григорьева, убрав лет шесть.
– Правда. Мне ещё до пенсии год, только всё равно трудовой нет, какая уж теперь пенсия! – горько сказала Петровна.
– Зин, ты не уснула? Что молчишь? – спросила в темноте Таня.
– Нет, – всхлипнула Зиночка. – Мне Петровну жалко.
– Так, всё! Никакой мечты о тюрьме, Маша. Теперь все твои мытарства закончились. Как я и обещала, поедешь с нами. Теперь у тебя будет настоящая семья: будешь жить вместе со мной, моим мужем и Максимкой в нашем новом доме. Я помогу тебе вернуть трудовую и оформить пенсию, хотя тебе не будут нужны эти копейки, просто для твоего самоутверждения. Кстати, я что-то слышала, что люди, которые были на Севере, получают раньше пенсию. Но это уже неважно. Так, а сейчас всем спать, – сладко зевнув, распорядилась Татьяна. – Боже мой, уже четвёртый час!
Глава 27
В одиннадцатом часу утра Таню и Зину разбудил телефон. Димыч сообщил, что скоро приедет, а сейчас направляется в прокуратуру узнать, что предъявлено Умрихину.
Девушки растолкали Петровну, наскоро позавтракали, и Таня скомандовала:
– Зинуля остаётся ждать мужа, а я веду Машу (она стала называть новую подругу по имени) в парикмахерскую, а потом купим что-нибудь из одежды и ей мобильник. Да, кстати, звякни Димычу, напомни о моём телефоне. Дождись нас, расскажешь всё подробно!
– Купите еды, – напомнила Зина.
Только через полтора часа пришёл Валерий. Зина уже дочитала многострадальный детектив Донцовой до середины.
– Скорее рассказывай! – нетерпеливо встретила она его на пороге.
– Здравствуй, жена! – усмехнулся Димыч. – Ты сначала бы накормила…
– Ага, в баньке попарила, а потом спать уложила? – продолжила Зина. – Только эту фразу говорили обычно сказочные герои Бабе Яге, после чего некоторых она съедала.
– Слава Богу, ты не Баба Яга! А всё-таки я есть хочу – не завтракал сегодня, – пожаловался муж.
– Почему? Что, трудно чаю выпить с бутербродом или пирожком? Неужели пирожки нельзя с вечера купить? – включая чайник в сеть, журила Валерия Зиночка.
– Да некогда, я сегодня и в номере своём не был.
– А где ж ты ночевал? – остановилась перед мужем Зина.
– Не то думаешь. Сегодня ночью был на операции.
– Ты? С поломанной рукой и сотрясением мозга? – возмутилась жена.
– Да, дорогая! Я разрабатывал эту операцию и возглавил её. Не волнуйся, в погонях не участвовал и в перестрелки не попадал. Очень всё спокойно прошло. Арестован преступник и несколько его людей. Уже допросили всех.
– Вот, садись за стол, горе ты моё! – вздохнула Зина. – Как ты себя не жалеешь! Таблетки хоть принимаешь?
– Обязательно, регулярно, – не поднимая глаз на жену, неуверенно сказал Валерий.
– Всё с тобой ясно, – поняла Зина. – И сколько ещё ты пробудешь там?
– Ещё мне нужен один день: если всё пойдёт хорошо, и арестованные подпишут признания, то и домой можно ехать. Кстати, машину обещали к вечеру починить.
– Но тебе же нельзя за руль! – напомнила жена.
– Таня права имеет, думаю, она не откажется, – предположил Валерий, доедая последний кусок колбасы и допивая чай.
– Наелся? Теперь расскажешь, что узнал об Умрихине? Или ничего не узнал?
– А где остальные слушательницы? – спросил муж, усаживаясь на диван. – Не хочется дважды рассказывать об одном и том же.
– Они скоро придут. Ты не волнуйся, я сама всё им передам во всех подробностях, – заверила Зина.
– Ладно, слушай, – начал Валерий. – Похитители Татьяны дали показания и назвали имя заказчика. Угадай с трёх раз его имя!
– Да ладно! Умрихин, что ли?! Чем ему помешала Танюшка? Зачем ему это? Он же не преступник!
– Сейчас уже даёт показания сам Умрихин. Знаешь, он оказался не таким и сильным – сразу как-то сдался, сник и стал рассказывать. В общем, он совсем запутался. Действительно, причина в правах на гостиницу. Умрихин забеспокоился, когда Таня потребовала деньги на парикмахерскую. Он всегда исполнял все её прихоти, а на этот раз отказал, мотивируя тем, что она ещё очень молода и неопытна в таких делах, а деньги немалые.
Разгневанная девушка обратилась за кредитом к конкуренту отчима, а тот посмеялся над ней: мол, такая богатая, имеет свою гостиницу, а побирается. И тут он открыл глаза изумлённой девушке. Татьяна примчалась в гостиницу и всё сгоряча выложила отчиму. Он пытался её урезонить, напомнил, как к ней относился всегда, что заменил ей отца. Она стала кричать, что у неё есть настоящий отец, и она его обязательно разыщет.
Несколько дней они не общались, как вдруг охрана Умрихина принесла своему боссу паспорт одного приезжего. Как к ним попал этот документ, предстоит ещё выяснить (все трое находятся сейчас в федеральном розыске), но их заинтересовала фамилия человека, такая же, как у их хозяйки. Умрихин, изучив в паспорте дату рождения и прописку, понял, что отец сам явился к дочери. Он приказал своим шестёркам следить за Таней. Они стали свидетелями встречи отца и дочери на катере во время морской прогулки и после этого – долгой беседы в кафе. Когда дочь с отцом простились, братки взяли инициативу в свои руки и, догнав Жизняева, стукнули его кастетом по голове. Петру повезло, что его череп оказался таким крепким, и он остался жив. Андрей Павлович тем временем попытался заключить мир с Таней, но девчонка не только не пошла на примирение, но и пригрозила: как только исполнится восемнадцать лет, по миру пустит своего опекуна. Он обратился за советом к своей преданной охране, те обещали разрулить ситуацию. Хозяин не стал спрашивать, каким образом они это сделают, он этого и не хотел знать.
И в известный тебе вечер тупые и исполнительные братки стукнули по голове свою молодую хозяйку, когда она возвращалась с прогулки домой через чёрный ход. Андрей Палыч был взбешён, когда узнал, что обнаружен труп в его гостинице. Идиоты! Оказать такую медвежью услугу! Это же пятно на любимой гостинице – не отмоешься. Теперь отдыхающие будут обходить её стороной, уйдут к конкурентам. Да ещё милиция может заподозрить в причастности к преступлению его. Это крах!
Умрихин спускается в холл и узнает, что наша Татьяна первой обнаружила труп и выпачкала руки в крови. Когда вас арестовали, Умрихин обрадовался, что подозрение пало на других. Но вас на следующий день отпускают. Он идёт к вам в номер узнать, почему вы на свободе. Затем он приказывает своим шестёркам исчезнуть, раствориться в воздухе, чтобы никто их не мог найти. В голове у Умрихина появляется план: раз на нашу Татьяну пало подозрение и она выпущена под подписку о невыезде, надо сделать так, чтобы подозрение подтвердилось. Для этого необходимо, чтобы она исчезла. Пусть думают, что преступница сбежала, испугавшись разоблачения.
Умрихин договаривается о похищении нашей Танюхи с братьями, известными в определённых кругах, как элементы, не брезгающие никакими грязными поручениями, лишь бы хорошо заплатили. Он сам собирался выкрасть из вашего номера паспорт Тани и ее вещи, чтобы всё выглядело так, что Татьяна по-настоящему скрылась от правосудия, но попасть в номер так и не смог. Когда ему сообщили, что похищение удалось, он бросился в ваш номер, а тут мы с тобой, потом я ушёл в милицию, а ты осталась одна. Проникнуть в номер он так и не решился: с улицы было видно, что у вас не спят – всю ночь в комнатах горел свет, а в коридоре был слышен звук работающего телевизора. Ну а дальше ты уже знаешь, – хлопнув левой ладонью по дивану, закончил Валерий.
– Эй, кто дома? – прокричала из коридора Татьяна.
– Мы! – ответила Зина.
В проёме появилась подруга. Она ввела за руку миниатюрную миловидную женщину лет сорока с короткой стрижкой стоящих дыбом пепельных волос. На светлом лице женщины играла лёгкая очаровательная улыбка, яркие голубые глаза в ореоле пушистых ресниц светились счасьем.
– Что остолбенели? Не узнаёте?! – заставляя гостью кружиться, смеялась Таня.
– Кто это? – спросил озадаченный Димыч, рассматривая ладную фигурку женщины, облачённую в дорогой шифоновый костюм.
Дамочка, закружившись, чуть не упала с высоких каблуков, но была подхвачена хохочущей Татьяной.
– Это м-м-м…, неужели Петровна? – засомневалась такой разительной перемене Зина.