ойно объяснял:
– Этот марш мне загрузил один приятель в качестве прикола. Люди шарахались от меня, как от чумы, да руки не доходили поменять звонок. А потом телефон я забыл у знакомой. Думал, уже его не увижу: очень уж мы с ней расстались нехорошо! Не хотелось снова к ней возвращаться. Но всё обошлось, и он снова со мной, – мужчина нежно погладил чёрную блестящую крышку.
В Таню как чёрт вселился: потеряв всякую осторожность, она спросила еще более звонким от волнения голосом:
– Вы – Конь?
Константин удивлённо взглянул на девушку:
– Откуда вы знаете?
– Да или нет? – осмелела Татьяна.
– Ну да! – подтвердил Константин. – Меня так называют близкие друзья. Только не пойму, как вы догадались.
– За какие заслуги вас так назвали ваши добрые друзья? – несло Татьяну.
– Все просто. Сократили имя – получилось Кон. Это потом уже преобразовали в Коня.
– Тогда зачем вы убили Ирину Ивановну? – выпалила Таня и тут же пожалела об этом.
Зина при этих словах вскочила с места в порыве позвать на помощь.
Константин, удивленный и озадаченный, поднялся с коряги и повернулся к Татьяне:
– Что-то не пойму вас, Маша! Какая муха, извините, сегодня вас укусила? И вопросы задаёте странные! Вы что, всевидящая? Я действительно знаю одну Ирину Ивановну; не уверен, правда, об одной мы говорим или о разных женщинах. Только я никого не убивал. Что за дикие фантазии?
– Ну как же? – не успокаивалась Таня. – Вы потеряли свой мобильник в спальне Ирины Ивановны? Так?
– Ну, в общем, да.
– Вы ограбили, а потом задушили бедную женщину, чтобы убрать э-э-э… – Таня, схватив себя за горло двумя руками, защищая его от возможного удушения, отодвинулась на самый край кривого ствола и с трудом закончила: – свидетеля.
Константин, казалось, был оглушён известием. Он молча смотрел на «Машу», моргая и морща лоб.
– Да что здесь, в конце концов, происходит? Вы что, белены объелись? Откуда у вас такие сведения? Вы, вообще, кто такие? Откуда? Какая Ирина Ивановна? Я знаю одну Ирину Ивановну. Она живёт на Садовой улице и сдаёт домики внаём.
– Это она, – обречённо кивнула Таня.
– Я отдыхал у неё в прошлом году и остановился в этот приезд. Но она положила глаз на меня и пригласила вместе с ней жить. Женщина хоть и моложавая, но старше меня лет на пятнадцать. Я попытался вести себя как Жигало, но больше пяти дней не выдержал: она постоянно от меня требовала интима, извините за подробность, а я не был влюблён в неё, – с раздражением частил Константин. – Вот позавчера и не выдержал. Состоялся тяжёлый разговор в спальне ночью, когда она пыталась в очередной раз меня соблазнить. Я наговорил ей гадостей и стал бросать свои вещи в сумку. Ирина просила меня остаться, клялась, что у неё бабок несметное количество, что всё мне отдаст, и даже предложила узаконить наши отношения. Я плюнул с досады и ушёл, хлопнув дверью. Ночь я провёл здесь, на пляже, а утром нашёл комнату поближе. Единственно, о чём я жалел, это о телефоне: в нём остались все номера моих знакомых. Тогда я решился позвонить на свой номер, чтобы заставить её отдать мне трубку.
У меня тут есть знакомый Миша – охранник игрового клуба, куда я люблю ходить. Я договорился с ним, что ему передадут мой мобильник (очень не хотелось мне снова встречаться с Ириной), с его же телефона я и позвонил бывшей хозяйке. Она, правда, молчала, но вот просьбу мою выполнила. Так когда её убили? Она вчера в десять вечера приходила в «Бригантину». А я её видел в последний раз позапрошлой ночью, где-то после двух, когда вернулся из клуба.
– Её убили той же ночью! – уже почти спокойно сказала Таня и, предваряя вопрос Коня, объяснила: – В клуб приходила я.
– Не понял!
– Я приходила в клуб! – повторила Таня. – Это я нашла телефон в спальне убитой и взяла его с собой. Это вы мне откровенно хамили по телефону и ещё угрожали «урыть». И откуда такие слова знаете? А? Конь! Криминальное прошлое? Я думала, что со мной говорит урка!
– О! А вы откуда такие слова знаете? Тоже криминальное прошлое? – улыбнулся всеми красивыми зубами Константин. – Так вы правду говорите, что Ирину убили? А как вы оказались в её спальне?
Теперь наступил черёд Татьяны рассказывать о событиях вчерашнего утра. Выслушав, Константин с грустью сказал, что, выходит, он виноват в смерти женщины, потому что бросил её одну и ушёл, оставив открытой дверь.
– Но почему она не закрылась? Неужели думала, что я всё-таки вернусь? И кто воспользовался ситуацией? Ведь заранее никто не знал, что дверь будет открытой, тем более, ночью? Она всегда закрывалась на ночь на все замки и даже форточки держала закрытыми. Может, кто-то из постояльцев? Их всегда много у неё. Народ разный, постоянно меняется.
– Милиция обыскала все домики, проверила документы у всех квартирантов, но ничего не нашла. Нас не отпускали до обеда, пока не закончили, отпечатки пальцев взяли, записали наши адреса и паспортные данные.
– Да, повезло же вам! Отпечатки пальцев, говорите? В доме, и особенно в спальне, полно моих. Интересно, видел ли кто-нибудь меня там? – задумался Константин. – Совсем не хочется встречаться с милицией и быть первым подозреваемым в убийстве. Спасибо, девчонки, что мобильник нашли и забрали. Если б не вы, меня бы по моему звонку сразу бы вычислили. Ну, надо же! – усмехнулся Конь. – Вот и говори потом, что нами не управляет случай. Я случайно в кафе встречаю прекрасных девушек – мечту любого мужчины, и оказывается, эти прелестницы меня спасают от скамьи подсудимых!
– Так, значит, это всё-таки вы убили? – робко спросила молчавшая да сих пор Зиночка.
– Да нет, конечно! Сколько мне можно повторять, чтобы вы поверили? – возмутился Костя.
– Вы же сказали о скамье подсудимых! – напомнила Зина.
– А вы думаете, что милиция только виноватых сажает? Да они и искать убийцу не станут: у Ирины был настоящий перевалочный пункт. Если убийца кто-то из квартирантов – ищи теперь ветра в поле!
Глава 5
Вечером уходили с пляжа поздно и опять втроём. Константин перед расставанием предложил встретиться через два часа у центрального входа и погулять по набережной. Девушки согласились и поспешили в гостиницу, решив поужинать в номере; по пути купили хачапури и пирожные, махнув на фигуру рукой.
В условленное время, принаряженные и тщательно накрашенные, они направились к входу на центральный пляж, где уже маячила высокая фигура Константина, облачённая в светлые брюки и белую рубашку навыпуск. Кавалер встал между девушками, смешно оттопырив локти, и они, подхватив его с двух сторон под белы руки, повели его туда, где гремела музыка.
На импровизированной танцевальной площадке под песню «Фабрики» дёргалась молодёжь. В такт быстрой мелодии мигал ослепительно белый свет, выхватывая из темноты неестественно бледные, почти неживые лица. Компания подошла ближе и остановилась посмотреть на танцующих. Песня тут же сменилась быстрым ритмом лезгинки, и на середину выскочили трое кавказских парней. Все присутствующие, образовав круг, захлопали в такт зажигательной музыки, с улыбкой наблюдая за искромётным танцем молодых современных джигитов, в неукротимом вихре движений отбивающих ногами ритмичные удары и выбрасывающих в стороны руки со сжатыми кулаками. К ним ещё присоединились несколько таких же смуглых и чернооких горячих мужчин.
Бешеный ритм ударных сменил нежный голос зурны, она пела и тосковала, смеялась и призывно звала за собой. Таня, не обронив ни слова, не оглянувшись, двинулась в центр круга, и, встав на носочки, поплыла, грациозно изгибая стан, плавно и нежно взмахивая руками, похожими на лебединые крылья. Она была великолепна: её красивое тонкое лицо, высокая точёная фигура, длинные, по пояс, светлые, почти золотые волосы, грациозные сдержанные движения, природное чувство ритма и музыкальность заворожили присутствующих. Все кавказцы, умеющие танцевать лезгинку с пелёнок, опустились перед ней на колено и аплодировали ей.
Музыка закончилась – партнёры по танцу обступили Татьяну и, наперебой выражая восхищёние, пригласили в ресторан. Она, смеясь, отказалась и вернулась к ожидавшим её удивлённым друзьям.
Зазвучала медленная мелодия, и рядом с Константином возникла угловатая голенастая девчонка лет семнадцати в короткой, больше похожей на широкий пояс, джинсовой юбке и в блестящей чёрной майке с таким глубоким вырезом, что, будь на определённом месте кое-что больше размера на три, оно могло бы вывалиться наружу. Повиснув на шее смущённого кавалера, девица положила ему голову на грудь и, томно прикрыв глаза, почти не двигая ногами, казалось, задремала.
Татьяну пригласил один из танцоров лезгинки. Легко двигаясь в такт музыки и осторожно лавируя между парами, крупный, с небольшим брюшком, черноокий мужчина увлёк её в центр площадки.
Толпа постепенно распалась на танцевальные пары, а Зина осталась одна, чувствуя себя от этого неловко. Ее задевали и толкали, и она решила отойти на безопасное расстояние, как вдруг услышала на площадке крики, а потом пронзительный женский визг. Сердце почему-то забилось; она вклинилась в толпу, постоянно извиняясь и умоляя пропустить, протиснулась к лобному месту. В центре, окруженные плотной толпой зевак, таскали друг друга за волосы девчонка, партнёрша Костика, и…о ужас! её Татьяна. Девчонка визжала, как сирена «скорой помощи», Таня сражалась молча и одерживала верх. На её стороне были зрители, особенно кавказцы, которые подбадривали: «Всыпь ей ещё, красавица!».
Неизвестно, сколько бы продолжалась драка, если бы не вмешательство Константина. Он обхватил свою юную партнёршу сзади за талию и потащил прочь от Татьяны. Продолжая истошно вопить и угрожать противнице расправой, она размахивала руками и брыкалась ногами в воздухе, всем демонстрируя свои белые трусики. Кто-то плеснул в лицо истеричке воду из пластиковой бутылки, и тогда она, отфыркиваясь, разразилась руганью в адрес «идиота», облившего её. Коню тоже досталось: он разжал руки и, достав из кармана платок, принялся вытирать мокрое лицо.