– Ой! Это вы? – смутилась дама (её муж закашлялся). Она стащила с себя шляпку и принялась ею обмахиваться. – А мы вот, загораем!
– Вижу! Вижу! Смотрите, не сгорите! Солнце в такой час опасное! А у вас кожа нежная, белая, видно, вы дворянского происхождения! – открыто польстила Танюшка.
Дама толкнула раскисшего на жаре мужа:
– Видишь, я всегда тебе говорила, что я дворянка! Породу скрыть невозможно!
Татьяна улыбнулась и опять обратилась к даме:
– Я вижу, вы очень наблюдательны, всё вокруг замечаете! (Дама приосанилась и важно кивнула). Не встречали ли вы где-нибудь эту девушку?
Супруг дамы оживился и, стараясь рассмотреть лицо нарисованной девицы, потянул к себе листок, умоляя жену:
– Ну, Томиська, дай и мне посмотреть!
Томочка, не выпуская из толстых пальчиков рисунок, двинула локтём мужа. Тот непроизвольно дёрнулся, и половина лица девицы осталась в его руках. «Ой!» – хором сказали супруги, растерянно протягивая обе половинки Тане, которая вдруг закрыла лицо руками и жалобно заголосила:
– Боже мой! Что вы наделали? Вы знаете, кто автор этого портрета? Самый модный в Москве художник! Вы не представляете, сколько стоил этот рисунок! Зина! Мне плохо! О! Вы убили меня! Я теперь нищая!
Ошеломлённые трагизмом случившегося, супруги вскочили со своих стульчиков. Танюшка, подсматривая за ними сквозь пальцы, дожала их последним аргументом:
– О! Придётся вызывать моего адвоката, чтобы подсчитал убытки и обратился в суд!
Мужчина испуганно повернулся к дражайшей половине:
– Ну, Томиська!
Дама пухлыми ручками расстегнула ридикюль и извлекла из него две бумажки по тысяче.
– Хватит? – спросила дрожащим голосом Томочка, держа так крепко купюры в цепких пальчиках, похожих на сардельки, что Танюшке пришлось разжимать их, чтобы забрать деньги.
– А за моральный ущерб? – рыдающим голосом напомнила Таня.
У дамы от переживаний под шифоном светлой блузы заколыхалась пышная грудь. Красное морщинистое лицо покрылось крупными каплями пота, пока она доставала тысячу и протягивала шуршащую бумажку трясущейся в конвульсиях Татьяне, кусающей губы и плачущей настоящими слезами.
Расстроенные супруги засеменили прочь, не оглядываясь, забыв забрать с собой складные стульчики, на которые повалились подруги, рыдающие от смеха.
Таня сквозь слёзы пропищала:
– А рисунок унесли с собой! Наверное, склеят и постараются продать!
– На аукционе! – прорыдала в ответ Зина.
Успокоившись и приведя себя в порядок, подруги решили идти на пляж. Уже на пороге номера Татьяна остановилась и задумалась.
– Что-то не так? – спросила Зина.
– Как-то не по себе! Знаешь, я, наверное, все деньги и карточку возьму с собой.
– А золото?
– Кроме серёжек, я ничего не привезла.
– И я тоже. Тогда и я заберу с собой деньги! – решила Зина.
Девушки спустились в холл и подошли к дежурной.
– Скажите, у вас в гостинице принимаются ценности на хранение?
– Да! У нас есть такая услуга за отдельную плату. Но вам надо обратиться к хозяину – он сам лично оформляет эту услугу. Вам когда надо? – спросила женщина.
– Сейчас! Надо сейчас! – повторила Таня.
– Тогда я передам ему вашу просьбу, – ответила дежурная, доставая сотовый телефон.
Вскоре к девушкам, ожидавшим в уютных креслах, подошёл толстый пожилой мужчина и спросил, вытирая скомканным платком пот с пунцового лица, им ли нужно положить в сейф ценности. Приняв два пакета, заглянув в них, он написал расписку и объяснил, какова посуточная оплата за хранение. Татьяну всё устроило, Зине показалось дороговато, но спорить она не стала.
С чувством исполненного долга девушки наконец-то отправились на пляж.
К их удивлению, Константина на привычном месте не оказалось, да и вообще здесь свободного места не было. И подруги побрели по пляжу, зорко выискивая свободное местечко под солнцем и попутно пропавшего Костика. Приятеля они так и не увидели, а вот стелиться им пришлось на камнях вблизи мусорных баков, к которым иногда подбегали собаки, ища пропитания. Вообще, в этот раз отдых как-то не заладился. Вначале между камнями не хотел влезать зонтик, и пришлось его обкладывать крупной галькой. Потом со всех сторон задымили курильщики так сильно, что вокруг образовался смок, и на море приходилось смотреть сквозь сизый туман. Зина, ушедшая плавать первой, вскоре вернулась назад раздосадованная и возмущённая до крайности.
– Нет, ты представляешь, это не люди!
– Что, тебя обидели? – встревожилась Таня.
– И меня обидели, и тебя, и себя обидели! Замусорили море – купаться негде! Настоящая свалка, да ещё и туалет вдобавок. Представляешь, я увидела в воде, где дети купаются, то, что никогда не тонет! – усаживаясь на циновку, ворчала Зина. – Кто воспитывал этих людей?
– Учителя! – съязвила Татьяна.
– Конечно, без участия родителей! Они ни при чём, ни при чём и улица, ни при чём и телевидение, ни при чём и компьютерные игры, обучающие убивать без сожаления, – раскипятилась не на шутку Зинаида.
– Всё! Расслабься! Мы отдыхаем! Всё хорошо! Вокруг замечательные люди и воспитанные дети, – подставляя солнцу лицо с закрытыми глазами, медленно говорила Таня, в то время как толстый подросток, видимо, желая сократить путь, перешагнул через ее длинные ноги и прошёл по соломенному коврику, засыпав его песком.
– Смотри, нос сгорит, прикрой, – посоветовала Зина.
– Знаешь, скучно как-то без Костика. Куда он делся? А я сегодня решила быть начеку и сфотографировать девицу мобильником. А приманки для неё и нет, – продолжала разговаривать с закрытыми глазами Таня. – Слушай, может, она что-нибудь с ним сделала?
– Нет, ему она как раз ничего и не делает. Достаётся только всем блондинкам в радиусе пяти метров от него.
– Слушай, а может, он уехал? Испугался мексиканской страсти. Или милиции. А знаешь, я бы на его месте, как узнала про убийство Ирины Ивановны, переехала бы в другой город. Благо, на Черноморском побережье их полно: полчаса езды – и ты свободен и спокоен, – рассуждала Таня.
– Интересно, если он уедет, может, и она нас оставит в покое? Как ты считаешь? – спросила Зина.
– Не знаю! Может, бросится за ним следом! А может, возьмётся за нас, то есть за меня ещё круче, дабы отомстить за неразделённое чувство и несбывшиеся надежды.
В этот раз, не дожидаясь, когда солнце взгромоздится на хребет горы, уже в полседьмого девушки собрали свои вещи и вернулись в гостиницу. В холле за стойкой сидела другая женщина.
– Они что, по полдня дежурят? – удивилась Зина.
Подруги поднялись по лестнице и подошли к своему номеру. Дверь почему-то была открыта. Решив, что горничная производит уборку, они оставили в прихожей зонт и циновки и прошли в комнату. Там никого не было, а на полу валялись сумки, и вещи кучей лежали рядом.
– Спасибо моей интуиции, что деньги спасли! – сказала Татьяна. – Давай посмотрим, ограбили нас или что-то искали.
Девушки перебрали вещи, разложили их по сумкам и проверили одежду в шкафу. У Тани исчез список телефонных номеров из мобильника Коня, а у Зины пропала зелёная футболка, растянутая Таней в попытке затащить подружку на дерево.
– Странно! Не пойму! Зачем кому-то такая испорченная вещь? Извращенцы какие-то! – недоумевала Зинаида. – Как ты думаешь, кто это сделал?
– Может, девица: сама или кого-то прислала. Скорее, сама, так как список телефонов исчез. А может, это воры. Денег и ценностей не нашли, так взяли с какой-то своей преступной целью мой список.
– А с какой преступной целью они взяли мою футболку? – не унималась Зина.
– Может, чтобы подбросить её на другом месте преступления, а может, у них мания такая – коллекционировать эксклюзивные вещи из каждой ограбленной комнаты.
– Да ну тебя! Вечно ты со своими шутками! – улыбнулась Зина.
– В любом случае нам надо пойти сообщить хозяину гостиницы о вскрытии номера, пусть или милицию вызывает, или замки меняет, или в другой номер переводит. Здесь оставаться нам опасно.
Спустившись в холл, подруги сообщили дежурной, что в их отсутствие неизвестные открыли их номер и перевернули всё вверх дном, забрав кое-что из вещей. Она, встревоженная, попросив подежурить вместо неё, побежала вверх по лестнице за хозяином. Через несколько минут женщина вернулась в сопровождении стройного приятного мужчины лет сорока пяти в светлых шортах и чёрной майке-борцовке. Он, убирая волосы со лба рукой с массивным золотым перстнем на длинном пальце, поздоровался и спросил, о каком номере идёт речь и что на самом деле случилось.
– А вы кто? – поинтересовалась Татьяна.
– Я хозяин гостиницы, Умрихин Андрей Палыч!
– Нет, вы шутите! – не поверила Таня.
– Почему шучу? Это на самом деле моя фамилия, – не понял мужчина.
– Нет, вы шутите, что вы хозяин гостиницы, – пыталась объясниться Танечка.
– Да не шучу я вовсе! Эта гостиница принадлежит действительно мне, вот и Женечка подтвердит, – кивнул он на дежурную.
– Но у гостиницы, наверное, два хозяина? – спросила с надеждой Таня, уже понимая, что их ограбили, притом они сами, добровольно, отдали все свои деньги.
Зина уже не могла стоять – она упала в кресло, в котором днём ожидала прихода хозяина.
– Нет, я один владелец! А что случилось? – видя, как побледнели девушки, поинтересовался он.
– Нас ограбили! – сквозь слёзы проговорила Зиночка.
– Я уже слышал, что вскрыли ваш номер. И много ли взяли? – участливо спросил мужчина.
– Ни копейки! – сказала расстроенная Таня. – Нас ограбили раньше, днём, вот на этом месте! Хозяин гостиницы, то есть жулик, взял на хранение все наши деньги и пластиковую карточку банка. Мы своими собственными руками ему отдали всё. Он ещё расписку написал. Вот она.
Умрихин взял в руки расписку:
– Как вы первому попавшемуся могли довериться?
– Его позвала дежурная! Мы обратились к ней, чтобы в сейф положить деньги. Она сказала, что есть такая услуга, но оформляет её хозяин лично, и вызвала вас по телефону. Вот минут через десять и явился мужчина, спросил, не мы ли хотим оформить деньги на хранение, даже назвал сумму, которую мы должны заплатить за услуги. Мы и не сомневались, что это настоящий хозяин. Такого солидного вида! Внушительных размеров! – пыталась оправдать свою доверчивость Таня.