Выезжая с нижней стоянки, я заметила, как высокий, нескладный парнишка все также в одиночку обслуживал посетителей у входа. Его друг «Слизняк» Джефф вероятно отбыл, чтобы продать свою историю «Нейшнл Энкуайер» – «Я парковал машину убийцы». Автомобиля Барбаро нигде не было. Сидит ли он в данный момент в убойном отделе, рассказывая последнюю правдивую версию о случившемся в ночь гибели Ирины?
– Я видел Бет, Лизбет… – сказал он тогда.
Бет.
Я задумалась.
И. от Б…?
Серебряное сердечко на браслете с подвесками. Нечто милое, невинное, трогательное.
Меня это не касалось. Я просто переживала за Лизбет, вот и все. Она потеряла лучшую подругу. Чувствовала себя одинокой и напуганной. Я никогда не была столь невинной, как Лизбет до приезда в Южную Флориду, но мне известно каково чувствовать себя брошенной.
Бог мой, Елена, тебе грозит стать женщиной с большим сердцем?
Я, конечно же, наделась, что подобное не случится. Ничего хорошего от этого не жди.
В доме Шона было темно. Авадон отправился на один из благотворительных приемов, посвященных какому-нибудь дежурному заболеванию модному в нынешнем сезоне. Я вошла в коттедж, размышляя, чем занять остаток вечера.
Ответ на этот вопрос я получила, когда включила свет и увидела поджидавшего меня Алексея Кулака с пистолетом в руке.
– Мы это уже проходили, разве нет? – спросила я.
Кулак остался равнодушным. Он пошел навстречу, направляя пистолет мне в лицо и заставляя отступать, как я заставляла его пятиться прошлой ночью.
Холодный поцелуй стали коснулся моего лба, когда я прижалась к стене. Кулак подошел так близко, что я могла почувствовать исходящий от него жар и запах пота. Его остекленевшие глаза были широко раскрыты. Зрачки – две маленькие черные точки.
– Сейчас ты узнаешь, – проговорил Кулак низким голосом, – что происходит с женщинами, которые меня предают.
Глава 57
– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – заявила я, искренне испугавшись, потому что действительно не знала, о чем он твердит. Когда я лгала, всегда становилась намного агрессивнее.
Кулак выглядел таким же сумасшедшим, как в свой первый визит. Существенное отличие заключалось в том, что той ночью его безумие было вызвано горем, а теперешняя ярость дополнительно подогревалась наркотиками. Обнаженные эмоции и химические реакции – гремучая смесь, от подобных комбинаций люди погибали ежедневно. Особенно, когда сосуд со смесью держал в руках пистолет.
– Ты лживая шлюха, – произнес он, вжимая дуло в кожу чуть ниже моей левой скулы. – Я тебя видел. Видел по телевизору.
– О чем ты? По телевизору?
– Тебя и твоего любовника. Он убил мою Ирину. Ты бы его защищала. Ты никогда бы мне не рассказала.
Я тяжело сглотнула и попыталась не трястись, когда посмотрела ему в глаза.
– Алексей. Я не знаю, о чем ты говоришь. Ты должен мне поверить.
– Я ничего не должен, – выпалил он. – Я делаю, что хочу. И я думаю, что хочу тебя убить.
– Как я смогу тебе помочь, если ты меня убьешь?
– Ты для меня бесполезна, лживая сука. – Кулак схватил меня за шею и повел через комнату к французским дверям, выходившими во дворик позади дома.
Пока мы шли по коридору, ведущему в комнату для гостей, я думала о том, что он сделал с Лизбет. Она тоже была ему бесполезна. Он ее убил? Или она в постели, по-прежнему пребывает в блаженном неведении, не подозревая о смертельной опасности прямо за дверью? Кулак начал что-то бормотать по-русски и вытолкнул меня на улицу. Я заметила его машину, припаркованную у дальнего конца конюшни, подальше от подъездной дорожки.
Если окажусь в его машине – меня можно считать покойницей. Я притворилась, что споткнулась, выбивая Кулака из равновесия, и ткнула локтем ему в кадык. Задыхаясь и хватаясь рукой за горло, русский опрокинулся назад. Я рванулась в сторону и побежала.
Жжение почувствовалось почти одновременно со звуком выстрела. Пуля прошила плоть на моем правом предплечье как горячий острый нож. Я схватилась за руку как раз в тот момент, когда Кулак обхватил меня сзади и повалил, расплав на каменных плитах. Моя правая рука, зажатая подо мной, ничуть не смягчила падение. Дыхание перехватило, а перед глазами поплыли круги. Алексей встал, ухватился за шарф, повязанный на моей шее, чтобы скрыть оставленные его руками следы удушения, и рывком поднял меня на ноги.
Почти волоком он потащил меня к своей машине. Не потому что я сопротивлялась, а потому что не могла бороться. Оглушенная, в полубессознательном состоянии, истекающая кровью, я бы с ним не справилась. Когда мы добрались до «мерседеса», Кулак открыл багажник и запихнул меня внутрь. В моем распоряжении была лишь секунда, чтобы осознать: там уже лежало одно тело. Беннета Уокера.
Глава 58
Эдвард Эстес отказался строить предположения о местонахождении своего клиента.
– Возможно, вы хотите ему позвонить, – заметил Лэндри тоном, наполненным великодушным сарказмом. – Предупредить об опасности. В качестве любезности со стороны офиса шерифа округа Палм-Бич.
Он оставил Полсона разбираться с адвокатом.
– Каждый коп в округе ищет машину Уокера, – сообщил Вайс, как только они отошли от дома. – Мы перекрыли аэропорты.
– Как насчет водных путей? Уокер гоняет на катерах. Если доберется до пристани, смотается с побережья, только его и видели.
– Я оповещу береговую охрану, – предложил Вайс. – Знаешь, Эстес собирается заявить, что телефон подкинули.
– Он может заявлять все, что ему в голову взбредет. Обнаружение улики зафиксировано на пленке. В этой глухомани ни один присяжный не поверит, если бедный богатенький мальчик по второму разу затянет старую песню.
Телефон Лэндри зазвонил. Дуган.
– Я просто говорю, – заладил Вайс.
– Завязывай, – оборвал Лэндри, захлопывая мобильник. – Поехали рушить алиби Уокера. Нас ждет Барбаро.
Испанец ждал в комнате для допросов. Лэндри наблюдал за ним через одностороннее зеркало. Барбаро казался спокойным и расслабленным, не как человек, который собирается донести на своего лучшего друга, подозреваемого в убийстве. Он провел рукой по волосам, посмотрел на часы, рассеянно забарабанил пальцами по столу. Мужчина держался уверенно.
Лэндри повернулся к Дугану:
– Ваша штуковина работает? – Устройство, анализирующее уровень стресса по голосу имело полуметровое название, которое Лэндри никогда даже не пытался запомнить. Во время беседы оно вычленит голоса и определит: чувствует ли одна из сторон нервное напряжение, беспокойство, или нет. Своего рода детектор лжи для нищих и хорошее средство, если интервьюируемого легко разговорить. Лэндри подозревал, что в данном случае от аппарата будет немного пользы.
– Прижми его лондонским делом, – посоветовал Дуган, регулируя головку переключателя устройства. – Вряд ли он этого ожидает…
Лэндри кивнул, взял папку с записями по делу и вошел в комнату для допросов.
– Мистер Барбаро. Спасибо, что пришли.
Испанец ответил небольшим пренебрежительным движением руки.
– Я почувствовал себя обязанным.
– Кому?
Секунду Барбаро изучающее смотрел на Лэндри, раздумывая про себя:
– Ирине, конечно.
– Вы не казались исполненным чувством долга, когда в первый раз давали показания, утверждая, что вы и мистер Уокер отключились у него дома и больше никогда не видели Ирину после того, как ушли из «Игроков». Почему же?
Испанец вздохнул, как человек под грузом огромного разочарования:
– Никогда не думал, что такое может произойти. Что мой близкий друг окажется способным убить девушку.
– В самом деле? – уточнил Лэндри. – Странно, учитывая, что пару лет назад вы прошли практически через аналогичный опыт в Лондоне.
Темные глаза испанца встретились с глазами Лэндри.
– Тот опыт был совсем иным.
– Молодая женщина изнасилована и убита. В чем разница?
– Мужчина, обвиняемый в преступлении, не приходился мне другом.
– Он отмазался. Тогда вы тоже знали, что он виновен?
Барбаро пожал плечами:
– Я не был удивлен.
– Еще один состоятельный парень на поло-сцене, – продолжал Лэндри.
– Спонсор, да.
– Скотланд-Ярд пытался «пришить» дело вам.
– Преследовать иностранного поло-игрока было гораздо проще, чем состоятельного члена британского общества.
– Песня о том, что богатство дает привилегии.
– Деньги – универсальное средство общения, не правда ли?
– Итак, вы здесь, спустя годы, в Соединенных Штатах, играете в поло, не лезете в чужие дела, и, будь я проклят, если девушка, которую вы знали, не убита, – резюмировал Лэндри. – Вы, должно быть, подумали: «Какое охренительное совпадение». Знаю, сам так подумал.
– Я пришел сюда по собственному желанию, детектив, – отозвался Барбаро. – Пришел сказать вам правду.
– В отличие ото лжи, что рассказывали раньше.
– Я свое поведение не оправдываю.
– Хорошо. Что заставило вас передумать?
– Меня обвинили в том, что у меня совести прибавилось.
– Это правда? У вас ее действительно прибавилось?
– Я здесь, не так ли?
– Кто-нибудь может подтвердить вашу историю, что вы ушли с вечеринки в доме Уокера?
– Думаю, я видел Лизбет Перкинс. Не знаю, видела ли она меня.
– Лизбет Перкинс сообщила нам, что дома она отправилась в постель примерно после часа ночи. Почему же она не поведала нам, что видела вас позже?
– Задайте этот вопрос ей.
– Вам известно, что прошлой ночью на Лизбет напали и ей угрожали?
– Да, я слышал.
– Думаете, сейчас она окажется более склонной рассказать нам, что видела вас, чем перед избиением?
– Ваш намек возмутителен, детектив, – процедил Барбаро, поднимаясь со стула. – Я пришел сюда, чтобы разъяснить истинные события той ночи. Если вы в этом не заинтересованы, я ухожу.
– На обратном пути к своей машине вы больше никого не встречали? – осведомился Лэндри. – Никто вас не видел?
– Я видел Чокнутую.