— Мистер Мур? Это вы?
— Джозеф? — переспросил я. — Что случилось?
— Да, в общем, ничего, вот только… — замялся Джозеф. Он был явно растерян. — А вы уверены насчет всего того, о чем рассказывали мне? То есть про человека, которого вы ищете?
— Уверен так же, как во всем остальном в таких делах. А что?
— Понимаете, я тут вчера вечером встретил одного своего приятеля — он работает только на улице, а не в доме… И он сказал мне кое-что похожее на то, о чем говорили вы.
Несмотря на спешку, я сел и схватил карандаш и бумагу.
— Рассказывай, Джозеф.
— Он сказал, что один человек пообещал ему… Ну, в общем, как вы и говорили: забрать его далеко-далеко и все такое. Сказал, что он будет жить в таком большом… не знаю, вроде замка или крепости. Оттуда ему будет видно весь город, и он будет смеяться над всеми, кто раньше его мучил. Я сразу вспомнил, что вы говорили, и спросил у своего приятеля, все ли в порядке у того человека с лицом… И он сказал, что да. Вы сами уверены про лицо?
— Уверен. Сейчас — да…
— Ой-ёй! — пискнул в трубку Джозеф. — Виски-Энн орет, наверно, клиент пришел. Мне пора.
— Постой, Джозеф. Только скажи мне…
— Не могу, совсем. Давайте лучше встретимся? Например, вечером?
Мне хотелось вытянуть из него все, но я хорошо представлял себе, во что это выльется для мальчика.
— Хорошо, — сказал я. — Там же, где обычно. В десять вечера, устроит?
— Ага, — радостно отозвался Джозеф. — Ну тогда увидимся.
Я положил слуховую трубку и вылетел из штаб-квартиры. Схватившись за «колбасу» трамвая, до 22-й улицы я домчал за несколько минут. Соскочив на булыжник, которым мостовая здесь была выложена между рельсов, я посмотрел на треугольную группу зданий, сплошь покрытых разномастными вывесками — от безболезненной стоматологии до изготовления очков и билетов на пароход. Среди всех этих извещений на стекле в одном окне второго этажа дома № 967 я различил изящные — а оттого броские — буквы: МИТЧЕЛЛ ХАРПЕР, СВЕДЕНИЕ СЧЕТОВ. Дождавшись просвета в потоке экипажей, я пересек улицу и вошел в здание.
В крохотном кабинете мистера Харпера на втором этаже я увидел Сару — она увлеченно беседовала с хозяином. Ни сам хозяин, ни его контора не соответствовали приятности золотой надписи в окне. Если мистер Харпер имел в своем найме уборщицу, по слою копоти на немногочисленной мебели сказать этого было нельзя; а над грубостью его собственного платья и огромной сигары преобладали только его небритость и клочковатость прически. Сара представила нас, но руки мне мистер Харпер не подал.
— Я много читаю о медицине, мистер Мур, — прохрипел он, складывая руки поверх замызганного жилета. — Микробы, сэр! Именно микробы повинны в болезнях, а передаются они через касание.
Я подумал было сообщить ему, что жизнь микробов ставится под угрозу регулярным принятием ванны, однако вместо этого кивнул и повернулся к Саре, всем видом своим выражая недоумение касательно целесообразности моего приглашения в эту дыру.
— Надо было сразу об этом подумать, — шепнула мне она, а вслух продолжила: — В феврале мистер Харпер получил от мистера Лэнфорда Стерна с Вашингтон-стрит задание — взыскать кое-какие невыплаченные долги. — Сообразив, что память мою это освежить не может, она поспешно добавила: — Мистер Стерн, как ты помнишь, владеет несколькими зданиями в районе Вашингтонского рынка. И один из его жильцов — мистер Гази.
— А, — просто сказал я. — Ну разумеется. Что ж ты сразу не сказала, что…
Сара коснулась моего рукава, явно не желая, чтобы мистер Харпер знал об истинной природе нашего визита.
— Я виделась с мистером Стерном сегодня утром, — с нажимом произнесла Сара, и я наконец понял, почему нам следовало сходить к нему в самом начале этого этапа поисков: у Гази-старшего ко времени смерти сына долги за квартиру накопились за несколько месяцев. — Я рассказала ему, — продолжала Сара, — о том человеке, которого мы хотим найти, — о человеке, который, по нашим сведениям, работал сборщиком долгов и чей брат умер, оставив ему большое наследство.
Я кивнул и улыбнулся: у Сары тоже развивался талант к импровизации.
— О да, — быстро подтвердил я.
— И мистер Стерн сообщил мне, что все просроченные счета направил мистеру Харперу. После чего…
— После чего я тут сказал мисс Мур, — перебил ее Харпер, — что если речь о наследстве, я хочу знать, какова моя доля, а уж потом буду что-то рассказывать.
Я снова кивнул и повернулся к хозяину кабинета. Дело представлялось мне детской забавой.
— Мистер Харпер, — произнес я, совершив рукой витиеватый жест. — Могу с уверенностью сказать, что если вы сможете раскрыть нам местопребывание мистера Бичема, вы сможете ожидать весьма щедрой доли. Маклерских комиссионных. Скажем, пять процентов вас устроят?
Обслюнявленная сигара едва не выпала у него изо рта.
— Пять про… но это действительно крайне щедро, сэр! Еще как щедро! Пять процентов!
— Пять процентов от всей суммы, — повторил я. — Мое слово. Но скажите мне — вы в самом деле знаете, где сейчас находится мистер Бичем?
Харпер мгновенно смутился:
— Ну… то есть я знаю о его местонахождении приблизительно, мистер Мур. Я знаю, где он вероятно может находиться — по крайней мере, когда его мучает жажда. — Я пристально посмотрел на него. — Но я готов лично отвести вас туда, клянусь богом! Это обычная дыра, где подают выдохшееся пиво, возле Малберри-Бенд — там я и встретил его в первый раз. Я бы, конечно, предложил вам подождать его здесь, но… дело в том, что примерно две недели назад мне пришлось его выгнать.
— Выгнать? — переспросил я. — Но за что?
— Я человек респектабельный, — ответил Харпер. — И дело у меня респектабельное. Но вы же понимаете, сэр, здесь нельзя совсем обойтись без грубой силы. Для убеждения. Кто вообще станет платить по счетам без убеждения? Я в самом начале и Бичема-то нанял, потому что он большой и крепкий. Сказал, что в драке может за себя постоять. И что же делает после этого заявления наш мистер Бичем? Он разговаривает с клиентами. Болтает и больше ничего! Короче, более дерьмов… Ох, прошу прощения, мисс, но нельзя заставить человека вернуть деньги разговорами. Особенно иммигрантов. Черт, им только шанс дай — сразу тебя в могилу своей болтовней сведут. Вот Гази этот — хороший тому пример: я Бичема трижды к нему посылал, так хоть бы цент из него вытряс.
Харперу много чего еще хотелось нам рассказать, но слышать это нам не было нужды. Попросив его записать нам точный адрес дыры с выдохшимся пивом в Малберри-Бенд, мы с Сарой сообщили, что сегодня вечером проверим его сведения, и если они действительно выведут нас к Бичему, то о вознаграждении он может не беспокоиться. По иронии судьбы, этот маленький алчный человечек первым за последние два дня предоставил нам информацию бесплатно — к тому же именно ей суждено было действительно к чему-то нас привести.
Глава 41
Выходя от мистера Харпера, мы столкнулись с братьями Айзексонами, которые нашли мою записку. Мы вчетвером переместились в «Винный Сад» Брюбахера, где принялись разбирать то, что нам сообщил «сводчик счетов», после чего разработали план на вечер. Вариантов было немного: если мы сталкиваемся с Бичемом, то не трогаем его, а связываемся по телефону с Теодором, который направляет к нам несколько своих детективов, чьи лица ничего не скажут убийце, и с их помощью устанавливаем за Бичемом слежку. Если нам удается установить, где Бичем живет и дома его почему-то не оказывается, мы быстро обыскиваем его жилье в поисках улик, на основании которых его можно немедленно арестовать. Уладив это, мы допили бокалы и около половины девятого погрузились в трамвай и отправились в экспедицию к Пяти Углам.
Воздействие этого многоэтажного квартала всегда было трудно описать непосвященным. Даже приятным весенним вечером, как в тот четверг, когда мы шли по нему, человека неотвязно преследовало ощущение смертельной угрозы. И далеко не всегда эта угроза находила выражение громкими либо агрессивными способами, как это бывало в иных районах города. Скажем, в Филее царил дух дерзкого кутежа, в котором обычное дело — встречи с пьяными громилами, стремящимися доказать свою удаль. Однако по преимуществу это показуха, и смертоубийство в Филее — событие заметное. На Пяти Углах же все обстояло наоборот. Нет, конечно и здесь хватало шума и воплей, но они все больше неслись из окон домов, а если и зачинались на улице, то быстро гасли. Признаться, больше всего вокруг Малберри-Бенда (ибо несколько кварталов, составлявших его сердцевину, в этот момент сносили стараниями неутомимого Джейка Рииса) жуть наводило как раз почти полное отсутствие жизнедеятельности. Местное население бо́льшую часть времени проводило в жалких времянках и многоквартирных трущобах, выстроившихся по сторонам улиц, а чаще всего — толпилось в дешевых кабаках, занимавших подвалы и первые этажи поразительного количества этих запущенных руин. Смерть и отчаяние пожинали здесь свои плоды тихо, и плодов они пожинали немало. Короткой прогулки по этим одиноким заброшенным улицам было достаточно, чтобы заставить самую солнечную душу задуматься об истинной ценности человеческой жизни.
Последнее я мог наблюдать на примере Люциуса, когда мы достигли адреса, указанного Харпером: № 119 по Бакстер-стрит. В притон вела короткая каменная лестница, плиты которой были измазаны грязью и орошены мочой. Судя по хохоту и хриплым стонам из-за двери, это и было то место, куда часто заглядывал Бичем. Я обернулся к Люциусу — тот напряженно вглядывался в сумрак улицу нас за спиной.
— Люциус… Вы с Сарой остаетесь здесь, — распорядился я. — Смотрите в оба.
Он коротко кивнул, вытащил носовой платок и утер пот со лба.
— Это хорошо, — сказал он. — То есть я имел ввиду — будет сделано.
— А если вдруг начнется заваруха, ни в коем случае не показывайте бляху, — добавил я. — Она здесь — приглашение к убийству.
Мы с Маркусом направились к лестнице, но я оглядел Люциуса еще раз, после чего наклонился к Саре и шепнул ей: