ы. Рядом с ужасающим шествием шагали солдаты. Сотни карт маршировали в ногу, глаза непроницаемы, заточенные мечи одинаково наготове. Набросься Алиса на них, погибла бы от тысячи бумажных порезов.
– В большинстве колод всего пятьдесят карт. Самое большее – пятьдесят две, – изумилась Алиса.
– О, она вновь пополнила ряды, разве ты не слышала? – спросила старая овца-сплетница, откладывая вязанье в сторону, чтобы посмотреть на Алису поверх очков. Она понизила голос до хриплого шёпота: – Играет в «Пьяницу» и новинку под названием «вражда и зловредность», чтобы довести жестокость до предела.
– Но где она? Где королева?
– О, она больше не хаживает на казни. До того их много, – фыркнула овца. – Полагаю, мы смотрим на них вместо неё.
– Так вот в чём дело, норматив? Вы вынуждены сюда ходить?
– Ты, должно быть, из внешнего совета или глупа, как шляпа на шорьке. Ну а как же – нам приходится бывать здесь хотя бы. раз в квартал, а не то это государственная измена. А теперь прошу меня извинить. Не хочу лишиться места. – Старая овца прошла мимо Алисы на средний ярус, где показала пропуск в форме сердца билетёру, после чего её сопроводили к церковной скамье.
– И они все просто приходят и смотрят на казни? – изумилась Алиса.
И как ей спасти старых друзей? Солдат не сосчитать, а зрители не настроены бунтовать, опасаясь за собственные жизни. Так что может Алиса?
Должен быть какой-то выход. Страна чудес всегда предлагает решение. Нужно только знать, где (или как) искать.
И тут Алиса кое-что заметила.
В ВИП-секторе стоял красиво накрытый стол для сливок общества. Там были чай, пунш, высокие хрустальные бокалы с жидкостью, похожей на шампанское, изящные бутерброды в форме сердец и бесчисленные подносы с пирожными и печеньем.
(Забавно, что в других секторах тоже была еда: пироги, сидр и тому подобное, но её разносили торговцы. Для богачей же угощение было бесплатным. «Очередная чудостранная бессмыслица», – подумала Алиса.)
Однако её внимание привлекла одна конкретная стойка из тонкой золотой проволоки и стекла. На ней лежали целые подносы покрытых помадкой пирожных. Глазурью было аккуратно выведено: «СЪЕШЬ МЕНЯ».
– Это должно сработать! – воскликнула Алиса. – Пирожное либо поможет мне вырасти, и тогда я перешагну через солдат, либо сделает меня крохотной, и тогда я проскользну у них между ног! – Алиса протолкнулась к закрытому входу для ВИП-гостей, где её остановил лис в щегольском кепи.
– Только для ВИП-персон, – промурлыкал он вежливо.
– Но я валет, – быстро сказала Алиса, снова вставляя монокль. – Из счетоводов, – добавила она, уже не так решительно.
– О, тогда другое дело, – сказал лис, отступая и открывая перед ней ворота. Он прошептал: – Чертовски вовремя, если позволите заметить! Женщины способны привнести куда больший вклад, если выйдут за рамки традиционных ролей королев и фрейлин. Моя лисонька с удовольствием пошла бы в шпионы, будь у неё такая возможность.
Алиса вежливо кивнула. Она боялась, что выдаст себя, если скажет ещё хоть слово.
Алиса смутно сознавала, как некрасиво выглядит то, что она устремилась сразу к закускам, не обменявшись любезностями с маркизами, прячущими свиные рыльца под зонтиками, герцогами, почти превратившимися в реликвии, виконтами и прочими графами. Присутствующие здесь также вели себя сдержанно и осторожно, переговариваясь друг с другом вполголоса. Дамы были пышно и нарядно одеты. Однако время поджимало.
Алиса взяла аппетитный квадратик (судя по всему, с добавлением ванили), украшенный цветками лаванды. Она уже собиралась запихнуть угощение в рот целиком, но в последний момент предпочла аккуратно от него откусить.
– В прошлый раз я ела слишком быстро. Шея удлинялась, пока я не стала похожа на змею (и до смерти напугала ту бедную птичку), – пробормотала она себе под нос.
Алиса сглотнула и принялась ждать.
Стопы покалывает?
Кончики пальцев немеют?
Земля вдруг отдалилась или стала намного ближе?
Нет. Ничего подобного.
Всё по-прежнему.
Снова протрубил рог. Алиса в растерянности наблюдала, как заключённых и их палача вели по шаткой лестнице на платформу. Раболепного вида существо, бывшее, судя по всему, наполовину панголином, наполовину непонятно кем, взяло мегафон (точнее, тукана с широко раскрытым клювом). Держа беднягу за ноги, оно принялось зачитывать список преступлений, которые, очевидно, вменяли осуждённым. Вот только из-за шума толпы и лености тукана было невозможно расслышать, в чём именно они обвинялись.
Алиса с тревогой (но осторожно) откусила от птифура ещё разок.
Панголин на платформе поклонился и отошёл, закончив оглашать сфабрикованные обвинения, в чём не было сомнений. Слониха и людоед подтолкнули осуждённых к краю платформы и заставили их встать на колени. Палач комично прыгал позади несчастных на четырёх лапах.
Алиса всё не росла.
И не уменьшалась.
Она затолкала остатки пирожного в рот и схватила в каждую руку по чашке, и стала заливать себе в горло приятный лимонный напиток, словно пьяный матрос.
НИЧЕГО!
Не произошло совершенно ничего.
– Что же мне делать? – взвыла она.
– Я бы порекомендовал тебе, девочка, немного сократить количество перекусов между приёмами пищи, – сказал медведь-слуга, быстро заменяя съеденные ею угощения.
Палач раскрыл свою широкую пасть. Набок свесился на удивление милый розовый язык небывалых размеров. А вот зубы были отнюдь не милыми, цвета слоновой кости, острые, словно смерть, они торчали из чёрных как смоль дёсен. Он склонился над пленниками...
– СТОЙТЕ! – закричала Алиса, не зная, что ещё предпринять. И все в самом деле замерли. Каждый из присутствующих. Они повернулись на неё посмотреть. – Сейчас же прекратите эту бессмыслицу! – приказала Алиса, стараясь звучать властно. Вот только голос дрожал.
Заключённые заметили её, и лицо Шляпника приняло такое выражение, от которого у Алисы ёкнуло сердце: усталость растаяла улыбкой облегчения. В ней не было ничего безумного. Она как бы... как бы говорила: «Алиса уже здесь, и всё будет хорошо».
– Что, разрази меня гром, происходит? – потребовал объяснений панголин внизу, голос которого был прекрасно слышен без тукана (бедная птица теперь висела, забытая, у него сбоку). Толпа с восторгом перевела на него глаза. Вот так зрелище. – Это в высшей степени необычно. Из ряда вон.
– Немедленно освободите заключённых! – потребовала в свою очередь Алиса, показывая на него пальцем. Это было очень грубо, но её вынуждали обстоятельства.
Зрители вытягивали шеи, чтобы оглянуться на неё (словно следя за теннисным матчем).
– Освободить заключённых? – завопил панголин. – Они враги государства. Вероломные, подлые негодяи. Разве вы не слышали, что они совершили? «Собрания с целью подорвать авторитет королевы, распространение гнусной лжи о королеве, кража пирогов, перераспределение имущества, конфискованного государством согласно правилам...» Здесь есть всё, а вы хотите, чтобы я их освободил? Это безумие.
– Все мы здесь не в своём уме! – прокричала Алиса. – Вы хотя бы провели суд? С судьёй, присяжными, барристерами и чаем?
Зрители начали перешёптываться и переговариваться, словно соглашаясь с её доводом.
– Королеве не нужны судьи, – надменно заявил ящер. – Она высшая власть.
– Что ж! – произнесла Алиса, не зная точно, как продолжить. – Я так не считаю. Теперь освободите их, пока я не спустилась и не сделала это сама.
– Так ты валет или... королева? – произнёс стражник-лис благоговейным шёпотом. – Определённо не пешка.
Панголин тем временем зашёлся в припадке. Толпа удивлённо притихла, пока он гоготал, давился и издавал другие отвратительные звуки. Наконец ящер остановился, скрестив лапы на животе.
– Ты? – выдавил он, справившись с приступом хохота. – Против армии её величества?
– Это всего лишь карты, – сказала Алиса, ступая вперёд (но медленно). – Я расправлюсь с ними в два счёта.
Пока все отвлеклись, заключённые не теряли времени даром, они тихонько переговаривались между собой и развязывали верёвки.
– Полезай ко мне на спину, – велел Додо Шляпнику.
Шляпник подхватил Соню одной рукой, другой обхватил шею Додо и уселся верхом.
– Прочь отсюда! – закричала Алиса на карточных солдат, размахивая руками. – Кыш! А не то я вас разбросаю и попрошу служанку подмести. Заменим вас хорошенькой свежей колодой чистых, послушных карт.
Она двинулась вперёд с угрожающим видом. Встревоженные зрители расступались перед ней.
Перспектива, как это всегда бывает в Стране чудес, быстро изменилась, не успела Алиса и глазом моргнуть, как уже очутилась на уровне поля и поняла, что ничуть не выше карт. Хотя в талии она была гораздо плотнее, любой из солдат мог с лёгкостью обвиться вокруг неё, как ковёр, и прикончить Алису, сдавив её косточки. Ему бы даже не пришлось тянуться к мечу.
– Взлетаю! Взлетаю! – прокричал Додо.
И действительно, так оно и было.
Алиса, зрители, карточные солдаты, панголин и лис-билетёр – все с благоговением наблюдали, как неуклюжая птица бешено замахала крыльями и взмыла в небо. Шляпник победно улыбнулся и помахал толпе, словно королевская особа.
(Для этого он задействовал руку, в которой держал Соню, что наверняка не очень-то пришлось по вкусу бедному привередливому созданьицу.)
– Вот уж не думала, что додо умеют летать, – с удивлением заметила Алиса.
– Почему бы и нет, раз они вымерли, – заметила овца за вязанием, умудрённо пожав плечами.
Как только беглецы скрылись в небе, всё внимание вернулось к Алисе.
– Ты в ответе за побег заключённых! – плевался панголин в приступе ярости. Солдаты – все как один – напряглись в нетерпении и гневе.
– Скорее, это вина тех двоих, – заметила Алиса, указывая на людоеда и слониху. Конвоиры удивлённо переглянулись. Заскучав, палач гонялся за собственным хвостом.
– Идиоты! – взвился панголин.
– Прошу меня извинить, – вежливо обратилась Алиса к существам перед ней, обходя их.