транное. А именно обмотанный тряпками силуэт (мужской или женский?), кладущий подношение в общую кучу угощений для Кролика. Он (или она?) был (была?) с головы до пят закутан(а?) в плащи, мантии и накидки и горбился (горбилась?) сильнее прочих. Существо крепко вцепилось в край капюшона когтями, которые не имели ничего общего с крыльями. Алиса подбежала к нему, схватила ткань и сдёрнула.
– Ага! – воскликнула она, задаваясь вопросом (смутно, где-то на подкорке): когда это она решила, что снова начать вести себя как семилетняя озорница нормально?
Под грубым сукном скрывалась вовсе не птица, хотя у существа имелись некоторые атрибуты пернатых. Клюв и крылья явно позволяли ему слиться с местными, а вот уши, хвост и львиные конечности приходилось тщательно прятать под одеждами. Он издал устрашающий вопль, демонстрируя зубы внутри клюва (ещё одна совсем не птичья черта). Затем быстро скрестил лапы на груди, словно защищая себя.
– О, – произнёс Шляпник, будто не произошло ничего такого. – Здравствуй, Грифон.
– Грифон! – вскричала Алиса. – Я всегда думала, что вы выдуманные существа из сказок!
– Вот так тёпленькое приветствие, – сказал Грифон несколько сухо. Он озирался по сторонам, пытаясь защитить то, что было у него в лапах. – Полагаю, нет смысла говорить тебе, что на данный момент ты единственная маленькая девочка в Стране чудес и потому существо не менее выдуманное и сказочное?
– Она уже не маленькая, – заметил Додо, продолжая чистить перья.
– Но как же Мэри Энн? – спросила Алиса.
– Тише! Цыц! – в отчаянии шикнул Грифон, неуклюже закрывая ей рот когтистой лапой, в то время как второй крепко прижимал к себе что-то, по всей видимости, ценное. – Хочешь, чтобы всех нас отправили на тот свет?
– Что это там у тебя? – спросила Алиса (несколько приглушённо). Не в силах сдержать любопытство, она потянулась к его лапе. Миг спустя она с криком отпрянула, когда нечто жуткое и похожее на щупальце высунулось и юркнуло обратно. Чем бы ни было это создание, оно быстро скользнуло вверх по лапе Грифона под объёмный манжет его плаща и снова возникло уже в виде шишки у основания его шеи. Через мгновение оттуда выглянула голова в кепи, принадлежавшая робкому зелёному существу с золотистыми глазами.
– О! – с облегчением воскликнула Алиса. Напрасно она боялась: никакое это не чудище из лабиринта. – Билл! Бедняга Билл, садовник!
Однако ящер не разделял её восторгов от воссоединения: он упал в обморок, бормоча что-то вроде:
– Стала ещё здоровше.
– Ничего не понимаю, – сказала Алиса, хмурясь. – Я такого же размера, как сельские пернатые, которые по своей природе невелики, как и положено птицам, верно? Однако по сравнению с Биллом я обычного размера. Все мы здесь некрупные или величиной с местных, или это Билл изменился в размере?
– Кто, как не Алиса, пустится в рассуждения о свойственных существам размерах, когда всем нам грозит смертельная опасность, – заметил Грифон сокрушённо. – Непонятные, сказочные существа эти маленькие девочки.
– Вообще-то, мы как раз в пути, чтобы присоединиться к М-Э, – сказал Шляпник многозначительно.
– Идём с нами, – шепнул Додо. – Побываем в Зеподмелье вместе.
– Ей ни за что туда не пролезть. Слишком крупная! – прокудахтал Грифон шёпотом.
– И какое же сказочное вымышленное существо теряет время, обсуждая мой размер? – возмутилась Алиса, уперев руки в бока. – Ого... Только взгляните.
Открылась кондитерская: ставни одного из окон откинули и закрепили так, чтобы образовать прилавок. Пекарь выставил остывать на нём пироги: карамельно-чёрный чертополох и имбирного червяка, – а также крошечные квадратные лепёшки из зёрен, которые восхитительно пахли. Не то чтобы Алисе прежде доводилось нюхать зерновые лепёшки и она знала, как пахнут наиболее ароматные из них, возможно, время, проведённое в птичьей деревне, изменило её вкусовые пристрастия. Поверх каждой лепёшки была выложена надпись из кедровых орешков: «СЪЕШЬ МЕНЯ».
– Пожалуй, попробую штучку. Возможно, тогда разложусь, как телескоп, – сказала она, беря лепёшку и откусывая от неё. Крылатая рука пекаря махнула в её сторону (не достигнув цели), другого наказания не последовало. У выпечки был маслянистый, ореховый вкус с яркой ноткой кузнечика.
Все шестеро подождали, что произойдёт дальше: Додо, Шляпник, Соня и даже Грифон с Биллом одновременно затаили дыхание.
Ничего.
Алиса заглотила остатки лепёшки, почти не жуя (какое расточительство, учитывая, что та была очень вкусной).
По-прежнему ничего.
– Видимо, ты действительно забыла, как это делается, – сказал Додо.
– Не может быть, – возразила Алиса. – Я точно помню, каково было...
– Помнить не значит знать, – заметил Грифон с укоризной. – Как ты училась в школе, если не понимаешь элементарных вещей?
– Всё ясно! – воскликнул Шляпник. – Ты набивала голову разными неправильностями, с тех пор как ушла. Вытеснила всё хорошее. Тебе нужно их разусвоить. Распомнить их.
– Ох уж эти ваши приставки, – сказала Алиса с чувством. – Как в Нерожденьях. Вот только всё, что я усвоила, пригождается мне в моём мире... И к тому же, даже попытавшись, я бы не смогла это всё разусвоить.
– Но ты ведь не попыталась. Сколько будет девятью десять? Забудь! – крикнул Шляпник.
– Столица Камбрии? Забудь! – крикнул Додо.
– Скорость полёта ненагруженного воробья? ЗАБУДЬ, – крикнул Грифон (очевидно, позабыв, что скрывается от кого-то или чего-то).
– Прошу прощения, – произнёс проходивший мимо и ничем, кроме портфеля, не нагруженный воробей.
Четверо чудостранцев (Билл снова потерял сознание) запели:
Забудь про сыр, дудку забудь,
Забудь про мух жужжащих,
Забудь про краснолицых родственничков,
Из Бристоля ворчащих.
Имя забудь, и плоть свою,
И графа Трубочиста.
Время забудь, забудь слова.
Изобразим теперь хористов!
И последний куплет, о чём бы в том ни пелось, они исполнили без слов.
– Нужно сводить её в лес Забытья! – воскликнул Шляпник. – Тогда она позабудет глупости своего мира, снова сможет расти и уменьшаться и станет мощным оружием. А затем мы доберёмся до Зеподмелья, найдём Мэри Энн и выпьем чаю!
– Не уверена, что мне нравится перспектива потерять память, – с беспокойством заметила Алиса. – Или стать мощным оружием. Однако, если это пойдёт на пользу Стране чудес, пожалуй, стоит попытаться.
При первом посещении этих краёв Алиса с подозрением относилась к внезапным уменьшениям и увеличениям в размере, но быстро... скажем так, переросла этот страх. Возможно, так будет и на этот раз.
Да и Шляпник, по крайней мере, начинал вести себя как раньше. Чуть логичнее прежнего, но уже горланя бессмыслицу, песни и стишки. Даже его голова теперь казалась куда больше.
– Так идём же, мы с тобой... – начал он, галантно беря её за руку.
– Нет! Никаких театральных, подтекстовых, свободных стихов... прекрати, хватит с нас этого. Только рифма, – сказал Додо, оттаскивая его за ухо.
Когда они покидали деревню под яркими лучами солнца, Алиса задумалась, как странно, что спутники ещё с ней. Обычно в Стране чудес она проводила в компании конкретного существа или человека (или и того и другого в одном лице) совсем недолго. После чего всё менялось, и она переходила к следующей локации. И вот теперь Алиса очутилась в составе маленького марширующего оркестра. Шляпник даже размахивал руками, словно барабанщик. Грифон в основном шагал рядом с ним на задних лапах, но иногда плюхался на все четыре и трусил, будто совершенно огромный пёс с крыльями. Додо посмеивался про себя, а Билл согласился прокатиться у него на клюве, напряжённо и недоверчиво косясь на Алису. Соня спал в чьём-то кармане.
Пейзаж сделал то, что делал всегда: плавно и бесшумно перетёк во что-то совершенно иное. Туманный воздух побережья с сопутствующими ему травами и полом в чёрно-белую клетку превратился скорее в золотистый луг. На него, как это часто случается ближе к вечеру, падала глубокая, густая тень от какого-то холма или пригорка, которого никто не видел. Довольно внезапно, словно рассеялась дымка, скрывавшая его прежде, возник живописный лес. Его составляли стройные сосны, раскидистые дубы и пёстрые пятна солнечного света, как на полотнах Коро. С ним граничил удивительно прямо текущий ручей, практически канал. Однако этот источник, вероятно, был природного происхождения, как и все прочие явления в Стране чудес.
«Теперь я вспомнила, – изумилась про себя Алиса. – Всё здесь меняется неожиданно... но ты каким-то образом всегда оказываешься там, где тебя ждёт следующее приключение, очередное испытание. Тогда в детстве я просто шла и поступала, подчиняясь внутренним порывам, и оказывалась в новой локации. Стоит держать это в уме. Страна чудес знает, куда меня ведёт. Нужно ей довериться».
Всего две ноты выбивались из в остальном идиллической, аркадской сцены. Первая – это струйка дыма, поднимавшаяся откуда-то из леса (но явно не от костра) и источавшая зловоние.
Вторая – табличка, прибитая к безобидному во всех остальных отношениях дубу, побелённая и разрисованная красным:
Внизу был наспех намалёван неаккуратный символ в виде кролика.
– Любопытно, о какой среде идёт речь? – задумчиво произнёс Грифон, почёсывая подбородок. – Той, что была в прошлой партии, полагаю?
– По-моему, все следующие заняты, – сказал Додо, доставая карманные часы.
– Для тебя по-прежнему всегда чаепитие, Шляпник? – поинтересовалась Алиса.
– О, я и Время давным-давно помирились, – сказал Шляпник угрюмо. – Он захотел загладить свою вину перед отъездом. И покуда Королева Червей у власти, не будет никакого чая. Ни для кого.
– Ну разве не забавно, – сказала Алиса, протягивая руку и осторожно дотрагиваясь до таблички. – Когда я была здесь в прошлый раз, всё, чего мне хотелось, – догнать Белого Кролика. А теперь, как бы я ни старалась его избегать, присутствие Белого Кролика повсюду.