– Ну здесь-то выхода точно нет. И лучше бы убраться отсюда подобру-поздорову, пока не сменился караул, и нас не обнаружили. Кстати, где твоя кепка? – спросил Тесак.
Алиса схватилась за голову, но нащупала только коротко стриженые волосы, а кепка пропала.
– Да тут столько всего произошло, наверное, где-то потеряла и не заметила как.
– У тебя слишком заметное лицо. Возьми мою. Ей легче прикрыть шрам. Если нам повезет, комната будет в полутьме.
Алиса натянула кепку на глаза. План был рискованный, но другого выхода не находилось. Из этой комнаты надо было выбираться, пока их не загнали в угол.
Толпа за дверью снова взревела, и Тесак решил воспользоваться моментом, чтобы туда пробраться. И не ошибся – те, кто стоял прямо за дверью, как раз увлеклись происходящим на ринге. Тесак сразу же отскочил подальше от двери, огибая толпу. Алиса повернулась раненой щекой к стене, и ее отметина никому не бросалась в глаза.
Помещение было в форме круглой арены, вокруг свободной площадки в центре ступеньками возвышались ряды деревянных скамеек. Зрители надсадно вопили, подбадривая бойцов, на которых сделали ставки, от них разило потом, табаком и исступлением. Девицы разной степени оголенности сновали в толпе и продавали закуски и напитки. «И мимоходом намекали на услуги другого сорта», – со злостью добавила Алиса, заметив, как их лапают подвыпившие клиенты.
На ринге стоял поджарый мускулистый человек, из одежды на нем была лишь повязка на глазу да поношенные штаны. Его соперником был… Алиса остановилась и уставилась во все глаза. Тесак заметил, что она отстала, вернулся и встал рядом.
– В чем дело? – спросил Тесак.
– Кролик, – показала она.
Соперником костлявого человека был и вправду кролик, огромный белый кролик с розовыми глазами. Его мех, когда-то пушистый и мягкий, свалялся и покрылся бурыми, как засохшая кровь, пятнами. Тесак нахмурился.
– Кролик, да не наш. Не тот, которого мы ищем.
– Нет, – покачала головой Алиса, – Наверное, такой же бедолага, которого, как и крыс, напоили зельем Чеширского.
Человек порхал вокруг вяло отбивающегося кролика, отвешивая ему удар за ударом. Алиса даже издалека разглядела в кроличьих глазах боль и отчаяние.
Вдруг из темноты взвился кнут, хлестнув белого кролика по спине, и Алиса заметила того, кто его держал.
И впрямь чудовище, хотя и не такое, как она представляла по рассказам Долли, ожидая увидеть кого-то столь необъятного, что он не мог бы даже пошевелиться, огромную раздутую бесформенную глыбу.
Ничего подобного.
Морж был очень высокий, мощного телосложения, эдакая гора мускулов, правда, малость обрюзгший. Выпирающее брюхо указывало на обжорство, но рука его была вдвое крупнее обеих Алисиных ног, а ноги еще вдвое больше. Лица толком не было видно, но когда кролик упал на землю, в глазах Моржа Алисе почудился злорадный блеск.
Теперь она разглядела у кролика на спине следы давнишних и свежих ударов, и у нее защемило сердце. Толпа вопила, веля кролику подниматься, и как только он встал, худощавый врезал ему прямо по розовому подвижному носу. Алиса заметила, что от усов у кролика остались неровные обрывки, а от переднего зуба лишь маленький обломок.
– Нельзя же его тут бросить, – сказала Алиса, когда Тесак взял ее за руку и потащил за собой.
– Нам не умыкнуть с ринга огромного белого кролика прямо у Моржа из-под носа. И потом, куда нам его девать? Возьмем с собой к другому Кролику?
Алиса вырвала руку.
– Нельзя его здесь оставлять, – упрямо повторила она. – Это же невинное существо.
– На свете полно невинных существ, – рявкнул Тесак ей прямо в ухо, чтобы никто не услышал. – Ты тоже когда-то была такой, и никто тебя не спас.
– Ты ведь спас Хэтти, – напомнила Алиса.
– Она уже не была невинной, когда я ее встретил.
– Но ты все равно ее спас.
– А как же все те девушки, которых мы бросили в доме Гусеницы? А больные в горящем сумасшедшем доме? – спросил Тесак. – Мы же их бросили не просто так. Всех не спасешь.
– Да, – согласилась Алиса. – Всех не спасешь. Но можно спасти хоть кого-нибудь. И я не хочу бросать кролика.
– Но почему? – спросил Тесак. – Почему именно сейчас?
– Ему больше никто не поможет, – начала Алиса, не в состоянии внятно объяснить, что для нее значит этот кролик, как сжимается сердце от одного взгляда на него. – Не знаю, Тес. Я не могу его тут оставить. Не могу себя пересилить.
Тесак тяжело вздохнул с каким-то странным выражением в глазах, в котором смешались удивление и разочарование, любовь и ярость, все вместе.
– Так и знал, что рано или поздно ты дойдешь до черты, – заявил Тесак. – Только не предполагал, что это случится прямо сейчас.
– До какой черты? – переспросила Алиса.
– Которую не переступишь. Ты не бросишь кролика. Не переступишь ту черту.
Тесак сплел пальцы и хрустнул костяшками.
– Наверное, к этому давно уже шло. Я не следую собственным принципам.
– Каким?
– Доводить дело до конца, – пояснил. Тесак. – Мой косяк, мне его и исправлять. Жди здесь.
Он протиснулся сквозь толпу почти до нижнего ряда и пнул кого-то в спину, так что тот завалился на сидящего впереди, запутавшись среди его соседей, а пока он силился подняться, Тесак взобрался на скамейку.
Эта возня привлекла всеобщее внимание, включая Моржа.
Тесак выхватил из-под полы топор и взревел, перекрывая гомон толпы:
– Мясорубка!
Глава пятнадцатая
У Алисы екнуло сердце. Она вовсе не хотела, чтобы он так дерзко заявлял о себе перед Моржом при всем народе. Она уже начала придумывать, как бы тайком похитить беднягу-кролика под покровом ночи.
Морж вышел из тени на освещенный ринг. Широколицый, с длинными вислыми усами и маленькими злобными глазками, он небрежно придерживал широченной лапищей длинный кнут, волочившийся за ним по полу.
Огромная рука в перчатке.
«Огромные руки в белых перчатках, отрезают большой кусок торта, заставляя ее есть еще и еще. Алиса через силу запихивает его в рот под жуткий утробный хохот, боясь остановиться, хотя уже болит живот и кружится голова.
Тот же самый угрюмый голос говорит то, что не предназначается для Алисиных ушей: “Ты говорил, ее можно забрать, ты же мне ее купил”.
“Тебе, – успокаивает второй. – Но сначала я имею право ее обломать”.
“Смотри, не испорть магии, на кой она тогда мне”, – рычит первый голос.
И тут Алиса понимает, что она в опасности, пытается бежать, но огромные руки в перчатках ловят ее и держат мертвой хваткой, а Кролик ухмыляется, гладит по голове и больно дергает за косу.
“Милая Алиса, – воркует он. – Не рановато ли ты уходишь с чаепития?”»
Морж, или Мясорубка, как бы его ни звали – это он был на том чаепитии. Дор продала Алису Кролику, а Кролик хотел отдать ее Моржу… на съедение. Это гораздо ужаснее, чем быть забавой для Кролика. Морж собирался ее сожрать, заполучить ее магию, чтобы самому стать волшебником, сравняться с Гусеницей, Кроликом и Чеширским.
И вот Тесак дразнит Моржа, рискуя собственной жизнью, из-за того, что она пожалела несчастного кролика, вынужденного, на потеху Моржу, участвовать в боях.
– Николас, – сказал Морж.
От его голоса у Алисы по спине пошли мурашки. В нем не осталось ничего человеческого, ни любви, ни сочувствия, ни даже страха темноты. Он сам стал частью тьмы, его сердце поглотили алчность, похоть и жестокость.
– Значит, помнишь меня, – проговорил Тесак.
Морж стиснул зубы.
– Забудешь тебя, как же! Только ты уже больше не Николас, насколько я понимаю.
Он указал на топор, и Тесак утвердительно кивнул. Все притихли и молча следили за Моржом и Тесаком.
– Недавно я посылал несколько человек в город с поручениями, – продолжал Морж. – Некоторые не вернулись. Их нашли в трактире в рубленых ранах со всех сторон.
Тесак промолчал. Жаль, что Алиса не видела его лица. Он стоял совершенно спокойно, словно его это не касалось.
– А тут девка прибежала, поломойка какая-то, совсем безмозглая, брехала про одного чокнутого, что всех одним махом уложил, а с тем чокнутым девчонка, мол, была, под парня ряженая.
Морж оглядел толпу за Тесаком. Алиса затаила дыхание. Если Морж ее заметит, тут же узнает.
– Да не простая то была девчонка, а какая-то особенная, если верить этой брехливой дурехе, – сказал Морж. – Я, честно сказать, не поверил. А потом среди моих людей поползли слухи о какой-то тени, о чудовище, что пьет кровь мертвецов. Прикинь, теперь моих лучших бойцов по ночам кошмары замучили, им все мерещится, что эта тварь за ними охотится! И тут я понял, видать, не сбрехала та поломойка, ведь такую тварь только волшебнику под силу призвать.
Алиса чуть не расхохоталась во весь голос. Морж решил, что она пробудила Бармаглота, и что он ей подчинялся. Как будто ей такое могло прийти в голову. Как будто таким чудовищем можно повелевать?
Морж неспешно направился к Тесаку. При его приближении сидящие перед Тесаком словно испарились, остальные зрители тоже кинулись врассыпную к выходам.
Люди спасались от греха подальше, в этой давке Алису прижали к стене и несколько раз заехали локтями в живот, по шее и лицу. В воздухе явно витало предчувствие чего-то ужасного, и никому не хотелось при этом присутствовать.
Поджарый боец улизнул с ринга вслед за мечущейся толпой. Кролик попытался отползти от Моржа, еле-еле продвигаясь по грязному полу, оставляя кровавые следы от удара кнутом.
Морж пнул его ногой, и кролик закричал.
– Оставь его в покое, – сказала Алиса.
Последний из зрителей исчез, хотя звуки их бегства – крики, топот— еще доносились эхом в опустевшее помещение, где остались лишь Алиса, Тесак, Морж и кролик.
– Ага, вот и ты, моя Алиса. Я так долго тебя ждал. Когда та тупая прислуга рассказала, что ты жива, я просто ушам своим не поверил, – сказал Морж. Он оглядел ее с ног до головы, когда она встала рядом с Тесаком. – Совсем отощала, кожа да кости, даже погрызть нечего, – оскалил он мелкие побуревшие нечищеные зубы.