Внутри была дверь.
Алиса охнула.
– Умно, правда? – сказал Оливер. – Но путешествие потребует у нас кучу…
– У меня совсем нет денег, – расстроилась Алиса. – Я вчера потратила последний финк на чуденец.
– …времени.
– Ну да, конечно, времени, – закивала Алиса.
– Когда мы зайдем внутрь, выбраться будет непросто, – добавил Оливер. – Дорога может оказаться длинной.
– Длинной, как гусеница? – спросила Алиса, складывая два пальца в щепотку. – Или как океан? – И она широко развела руки.
– Не знаю, – ответил Оливер. – В прошлый раз я пробыл там год.
Алиса уронила поднятые руки.
– Целый год?! Так вот где ты был все это время? Ты искал папу?
Оливер кивнул.
Алиса подумала и снова опустилась в траву. Затем, не глядя, сорвала маргаритку и откусила верхушку.
– И куда она ведет? – поинтересовалась девочка с набитым ртом. – Эта дверь?
Оливер вздохнул и ничего не ответил. Алиса окинула его подозрительным взглядом, прикрывая глаза от сверкающих в небе радуг. Мальчик поставил коробку на землю и присел рядом.
– Она ведет в Итакдалию.
Алиса засмеялась и чуть не подавилась маргариткой.
– Да брось, – с трудом выговорила она. – Я серьезно.
– И я, – мрачно ответил Оливер. – Она ведет именно в Итакдалию.
– Но… – и Алиса осеклась.
Оливер поднял бровь.
– Не может быть, – медленно произнесла Алиса. – Но я думала… Все говорят… Итакдалия ненастоящая!
– Твой отец с тобой не согласился бы. Когда он был в твоем возрасте, его отправили в Итакдалию с поручением. Ты не знала? Он составлял карты не только Ференвуда. Ему дали задание начертить карты всех волшебных земель. Его работа была важнее любой другой в Ференвуде, – и Оливер похлопал по сумке. – Карты твоего отца бессчетное множество раз спасали мне жизнь.
Глаза Алисы стали круглыми, как блюдца. Она не знала таких подробностей о папиной работе. (Интересно, а мама знала?) Горожане, Старейшины, отец – все скрывали от нее правду. И хотя она всегда надеялась, что где-нибудь в мире найдется другое местечко, населенное магией, теперь, когда эта возможность смотрела ей прямо в лицо, Алиса не могла в нее поверить. (К счастью или к сожалению, девочка точно знала, что Оливер не врет, и это не давало ей возможности чересчур упорствовать в своем неверии.)
– Какая она? – прошептала Алиса. – Итакдалия?
Оливер отвел взгляд, но Алиса успела заметить тревожную складку, на секунду рассекшую его лоб.
– Есть причины, по которым нам лучше это не обсуждать.
Алиса судорожно вздохнула, наконец догадавшись.
– Там опасно? Папа попал в беду?
Оливер кивнул на коробку:
– Хочешь это выяснить?
Алиса покосилась на миниатюрную дверцу. Она думала о страхе и мужестве; о доме, надежде и шансе на долгожданное приключение.
Она думала о маме.
Маме, которая не будет по ней скучать, братьям, которые на самом деле ее не знали, и отцу, который всегда ее любил.
Алисе было нечего терять, а найти она могла целого папу.
Уже второй раз за два дня она точно знала, что делать. Поэтому сунула пальцы в коробку и осторожно повернула крохотную ручку.
Алиса заглянула в открытый проем и ничего не увидела.
– Там ничего нет, – пожаловалась она Оливеру, слегка встряхивая коробку. – Может, ты ошибся дверью?
– Все с моей дверью в порядке, – обиделся Оливер и, забрав у Алисы коробку, поставил ее неподалеку от девочки. – Если хочешь увидеть Итакдалию, нужно сперва в нее отправиться. Взгляд снаружи ничего не даст.
Алисе очень хотелось сказать Оливеру что-нибудь недоброе, но она решила придержать язык и немного понаблюдать. Этот мальчик со ртом лжеца и волосами цвета серебристой сельди вызывал у нее все большее любопытство.
Неожиданно Алиса заметила, что он носит простую одноцветную тунику без каких-либо украшений. На самом деле, она была не слишком модной и выделялась лишь оттенком незрелого баклажана. Оливер, в свою очередь, заметил, что его рассматривают, и принялся нервно ерзать.
– Ну что еще?
– А ты уверен, что это единственный вход? Может, где-нибудь есть окно? Или хотя бы форточка?..
– Ты будешь сомневаться в каждом моем слове? – возмутился Оливер, размахивая руками. – Всю дорогу будешь переспрашивать?
В эту секунду мимо пролетала бабочка. Оливер поймал ее за кончик крыла и сделал вид, что страдальчески шепчет ей на ухо:
– Да я лучше сразу повешусь.
Алиса с трудом подавила смешок.
– Ладно, – сказала она, поднимаясь на ноги. – Убедил. Что мне нужно сделать, чтобы уменьшиться?
– Не будем мы уменьшаться, – ответил Оливер, отпуская бабочку. Та сразу принялась кружить возле мальчика, а потом приземлилась у него в волосах, где незамедлительно уснула. – Мы вдвоем тут прекрасно поместимся. Но лучше поторопиться, – добавил он, бережно вытаскивая из волос крылатую гостью. – Нехорошо так долго держать дверь нараспашку.
Алиса снова покосилась на дверь, затем на Оливера. Тот вел безуспешную борьбу с бабочкой, которая, по всей видимости, воспылала к нему внезапной любовью. Конечно, бабочкам нет никакого смысла влюбляться в людей, но это их главный способ коротать время.
Девочка вздохнула, поставила одну ногу в коробку – и тут же взвизгнула.
– Почему там мокро? – запаниковала она, пытаясь вытащить ступню, но та намертво застряла в проеме. – Почему ты не предупредил, что там будет мокро?!
Не успела Алиса произнести больше и слова, как Оливер схватил ее за пояс и подсадил в коробку, так что она провалилась в дверь уже двумя ногами.
– Там мокро, потому что это вода, глупая ты девчонка, – объяснил Оливер и изо всех сил надавил Алисе на плечи.
Эта глава моя любимая
Алиса падала очень, очень долго.
Сперва она летела вниз, потом отклонилась чуть влево, потом чуть вправо, – а когда уже решила, что так и проведет всю жизнь в невесомости, наконец с громким плюхом приводнилась во что-то мокрое и немедленно начала тонуть.
Алиса попыталась закричать, но изо рта у нее вырвалась только стайка пузырьков. Она была до смерти зла и до смерти напугана – но зла все-таки больше. Оливер не предупредил, что ей придется плавать в тяжелых юбках, и теперь она умрет, и это будет его вина, а она даже никогда не сможет высказать ему свое негодование! Эта мысль разозлила Алису еще сильнее, и она принялась бешено колотить по воде руками и ногами. Прекрасная вязаная шапочка, над которой она трудилась столько времени, соскользнула и уплыла; за ней последовали браслеты. Наконец Алиса смирилась с мыслью, что единственный способ спастись – это освободиться от громоздких юбок; и как же горько ей было смотреть на их пестрые воланы, навеки уплывающие от своей хозяйки! Легкие Алисы наполнились огнем, а сердце – темнотой. Она как раз задумалась, каким способом лучше убить Оливера, когда он схватил ее за руку и выдернул со дна.
Голова Алисы показалась над поверхностью, и она наконец услышала, что он кричит.
– Ты с ума сошла?! – Оливер стоял в воде красный, как рак. Его трясло. – Утопиться решила?
– Что? – Алиса выплюнула воду и отвела с лица мокрые волосы. – Я? Утопиться?! Это ты решил сжить меня со свету! По твоей милости я чуть не утонула!
– Утонула? – потрясенно переспросил Оливер. – Алиса, да тут воды по колено!
О.
Это объясняло, почему она стоит.
Оглядевшись, Алиса заметила и свои юбки, которые покачивались на волнах в паре метров от нее.
– Прошу меня извинить, – чопорно произнесла девочка и поплыла возвращать беглое имущество.
Вода была прозрачной, цвета чистейшей бирюзы. Она была не горячей и не холодной, но определенно очень мокрой, поэтому Алиса не отказалась бы из нее вылезти. Когда она воссоединилась с юбками и вернулась к Оливеру, тот наградил ее многозначительным взглядом, но, на свое счастье, воздержался от комментариев.
– Ну? – сказала Алиса, вскинув голову и дрожа на ветру. – Куда теперь?
– Вперед, – ответил Оливер, кивая на берег.
Строго говоря, берег был бледно-желтой полоской на горизонте, но теперь Алиса видела его вполне отчетливо – о чем не преминула сообщить своему спутнику. Затем она последовала за Оливером, не задав ни одного лишнего вопроса (кроме тех пяти, которые требовали немедленного ответа) и ни на что более не отвлекаясь (кроме как на то, чтобы срочно прочистить нос).
Алиса как раз была на середине чиха, когда заметила под ногами мокрый ковер. Они почти добрались до берега, и теперь девочка видела, что их там сотни. Множество старых ковриков, настилаясь друг на друга, прокладывали путь из моря на сушу и далее через пески. Все ковры были глубокого красного оттенка, но отличались поблекшими цветочными узорами и вплетенными в них нитями – золотыми, голубыми и фиалковыми.
Это было странно, но красиво и уместно.
Итакдалия приветствовала их, как дорогих гостей, и Алиса приободрилась. Неожиданно она поняла, что уже не мерзнет и не мокнет. Теперь ей было тепло, волосы высохли, юбки снова стали воздушными, а под ногами уютно пружинил пушистый персидский ворс. Ковры вели в никуда, насколько хватало взгляда, но Алису это не беспокоило. Небо над пляжем было таким розовым, облака такими голубыми, а воздух таким лимонно-сладким, что она вдруг почувствовала себя ужасно усталой, и сонной, и…
– Алиса!
Оливер дернул ее за руку, и она услышала щелчок. Не руки, нет. Чего-то другого. В одну секунду мальчик стащил ее с ковров на песок, и Алиса с удивлением осознала, что ей очень холодно, голодно и страшно.
Оливер в отчаянии щелкал пальцами у нее перед носом.
– Алиса! Алиса? Алиса!..
– Что? – нахмурилась она. – Что такое?
– Нельзя задерживаться на этих коврах, – ответил он жестко. – Стоит зазеваться, как Итакдалия тебя одурачит.
С этими словами Оливер вздернул ее на ноги. Алиса только тогда поняла, что незаметно для себя успела сесть. Или упасть?