домой.
Как странно.
Когда они приблизились к центру деревни, Алиса даже принялась подпрыгивать. Недавние огорчения были забыты: девочка сгорала от желания все рассмотреть и потрогать. Для совсем юной девушки (двенадцатилетней, строго говоря), никогда прежде не покидавшей родного города, это было захватывающее путешествие. Но самым захватывающим было то, что Дремота вовсе не походила на Ференвуд. Дома Алису постоянно ослепляли радужные вспышки, а Дремота была одновременно темной и яркой, выкрашенной всего в два цвета – зеркально-черный и оранжево-желтый. Дома источали влажное чернильное сияние, а огненные контуры дверей и окон, словно настоящие языки пламени, вырывались высоко в небо и по пятам крались за прохожими. Здесь было одновременно уютно, весело и очень странно, и если бы Алису так не занимали мысли об отце, она наверняка получила бы огромное удовольствие от прогулки.
Еще тут везде была еда.
Полные орехов миски стояли прямо на улицах, в витринах золотились бочонки с медом, а на столах, в стеклянных чашах, благоухали цветы. Алисе мучительно хотелось съесть хоть один. Всего один – что в этом страшного?
Так она и сказала Оливеру.
– Это не еда, – ответил мальчик, – а декорации. Люди в Итакдалии не едят цветы. Они питаются животными.
– Животными! – закричала Алиса, с содроганием вспоминая ференвудских коров, овец и птиц. Горожане жили в мире со всеми разумными существами, лишь время от времени заимствуя у них молоко, мед и яйца. Для них было немыслимо нарушить дружбу с созданиями более древними и мудрыми, чем они сами. Неудивительно, что Алиса была в ужасе. Неожиданно она вспомнила волосы Оливера – волосы цвета серебристой сельди – и обличительно ткнула в него пальцем.
– И ты тоже? Признавайся! О, бедная рыбка!
Оливер залился краской.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотал он, откашлявшись. – В любом случае тебе запрещается тянуть в рот еду – в этой и любой другой деревне, – пока я не разрешу.
Алиса нахмурилась.
Оливер нахмурился в ответ.
– Помнишь, что я тебе говорил? – сказал мальчик. – Что нам нельзя нарушить ни одного правила, если мы хотим найти твоего отца?
Алиса кивнула.
– Так вот, это первое. Не нарушай его.
– Ладно, – ответила девочка, поджимая губы и почти ненавидя Оливера.
Они тихо пробирались по деревне, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Прохожие едва удостаивали их взглядами, и Алиса была благодарна им за это. Девочка старалась не думать, как ужасно выглядит в прополосканных морем юбках и с волосами, полными соли. Коса превратилась в лохматое туманное облако, утренний наряд потерял остатки презентабельности, но жителям Дремоты, кажется, не было до этого никакого дела. Постепенно Алиса догадалась, что они ее толком и не видят.
В темноте все прохожие были на одно лицо.
– Пришли, – наконец сказал Оливер, указывая на женский туалет. В действительности это был маленький деревянный сарай, затерянный среди темноты, но когда Алиса смерила мальчика изумленным взглядом, тот лишь пожал плечами.
Поэтому она молча прошествовала в «дамскую комнату» – тик-ток, тик-ток, – а потом обратно.
Прежде чем присоединиться к Оливеру, Алиса отряхнула юбки, разгладила блузу и в целом сделала все, чтобы привести себя в божеский вид. Мальчик терпеливо дожидался ее на углу. Алиса прочистила горло.
– Ну, я готова.
Оливер бросил на нее быстрый взгляд.
– Как ты себя чувствуешь? Все еще хочешь есть?
– Да, ужасно.
– Отлично, просто отлично. Идем? – И он указал на главную дорогу.
– И куда мы теперь? – поинтересовалась Алиса, стараясь не отставать от его размашистых шагов.
– Пока мы здесь, нужно забрать кое-что важное. Будем надеяться, что оно там же, где я его оставил.
– И что это?
– Карманная книга.
Алиса рассмеялась:
– Боишься, что путешествие окажется таким скучным?
Оливер нахмурился:
– Не понимаю тебя.
– Ох, Оливер, – и Алиса закатила глаза. – Ладно, добудем тебе хоть десяток карманных книжек, если ты такой книгочей.
Мальчик явно был сбит с толку, но решил не отвечать. С каждым шагом, пока они шли по городу, он казался все более раздражительным и напряженным. А вот Алиса наконец-то расслабилась. Девочка шлепала босыми ступнями по булыжным мостовым и старалась всецело находиться в настоящем моменте, глубоко вдыхая запахи и впитывая краски этой земли. Вдоль дорог горели фонари, небо лучилось светом и силой, и все же Алиса с трудом видела дальше нескольких метров. Ночь закруглила края, размыла силуэты и притушила блики. Девочка пыталась не отставать от Оливера, но эти усилия приводили лишь к тому, что она поминутно в кого-то врезалась, а потом тратила вдвое больше времени на извинения. В воздухе витал аромат кардамона, а розовые щеки прохожих так приветливо круглились в улыбках, что Алисе захотелось остаться тут навечно.
К сожалению, Оливер и слышать об этом не пожелал.
– Но это несправедливо, – расстроилась Алиса. – Вдруг мы найдем здесь подсказки, куда ушел папа? Мы проделали такой путь… Надо хотя бы опросить местных! Если папа здесь был, мы должны зайти в те же магазины, что и он, забраться на те же деревья, что и он, подстричься у того же парикмахера, что и…
– Это абсолютно исключено, – перебил ее Оливер. – И перестань настаивать, пожалуйста. Я уже знаю, где твой отец. Никакие подсказки нам не нужны. Ты не понимаешь, как важно…
– Но…
– Это, в конце концов, небезопасно! – прошипел Оливер, выходя из себя.
– Небезопасно? Зайти в магазин? Перекинуться парой слов с соседями?
– Именно! Совсем, совсем небезопасно! Нам ни при каких обстоятельствах нельзя выходить на свет. – И Оливер, остановившись, резко обернулся к девочке. – Неужели ты не понимаешь?
– Нет, не понимаю, – отрезала Алиса, выдергивая ладонь из его руки. – Ты невыносим. И я так устала от твоих секретов, что могу уснуть стоя прямо тут.
– Но…
– Понятия не имею, что за игру ты ведешь, Оливер Ньюбэнкс, но, подставив руку под светливень, могу поклясться: если ты немедленно не перестанешь изображать высокомерного индюка и не начнешь отвечать на мои вопросы, я найду самое глубокое озеро, засуну тебя в него, и тогда… – Алиса выразительно ткнула его пальцем в грудь. – Тогда от твоей пустой головы будет хоть какой-то толк!
Оливер покраснел до ушей.
Всю предыдущую дорогу его самомнение решительно брало верх над смирением, но теперь они наконец воссоединились. По всей видимости, встреча оказалась болезненной. Оливер с усилием сглотнул и отвел взгляд.
– Ладно, – сказал он. – Ладно. Прости. Но давай сперва найдем спокойное место. У нас мало времени, но я постараюсь рассказать тебе все, что стоит знать.
Мальчик с тревогой огляделся по сторонам.
– И пожалуйста, – взмолился он, – во имя всего святого, говори тише.
Алиса вздохнула.
«Ладно, так и быть», – почти сказала она.
«Идем за этой твоей книгой», – почти сказала она.
«Уговорил, не стану топить тебя в озере», – почти сказала она.
Но не сказала. Алиса была унижена, обижена, боролась с собственным упрямством и смотрела только на Оливера. Ничего удивительного, что стоило ей раскрыть рот для примирительной фразы, как она с размаху врезалась в очередного прохожего.
Последовали многочисленные извинения.
Воздух наполнился торопливыми «прошу прощения», «ой, как неловко» и «боже, какая я неуклюжая». Алиса поднялась на ноги (разумеется, без помощи Оливера), отряхнула юбки и уже принялась приглаживать волосы, когда впервые как следует рассмотрела причину своего падения.
Святые прянички, это был самый красивый мальчик, которого она видела в своей жизни.
Он был высоким, но не очень; с чертами лица идеальными, но не очень; с темными волосами, темными глазами и темной кожей – словом, полная ее противоположность. Его будто вылепили из черной патоки. Глаза мальчика были окаймлены ресницами такими густыми, что, когда он моргал, они трепетали, словно черные бабочки. Хотя он не моргал. Он смотрел. Не отрываясь. На нее.
На нее?..
В то время как Алиса была пустым местом, этот мальчик казался сошедшим с небес. Неудивительно, что она мгновенно забыла человеческий язык.
И тут, будто чтобы окончательно ее добить, он ей улыбнулся.
Алиса незамедлительно пришла к выводу, что это любовь с первого взгляда. По крайней мере, это казалось единственным объяснением, почему у нее вдруг стали резиновыми ноги, а голова наполнилась розовой ватой. И только когда Оливер заметил (довольно грубо), что у нее открыт рот (на самом деле, совсем чуть-чуть), к девочке вернулась способность соображать.
Алиса со стуком закрыла рот (звук вышел немного громче, чем она предполагала) и задумалась, как лучше попросить мальчика на ней жениться. На вид он был ровесником Оливера, то есть ее собственным ровесником, то есть никого из них идея женитьбы пока не интересовала даже в перспективе. Однако это не помешало Алисе сказать:
– Ты не мог бы…
Она осеклась и начала снова:
– Вы не могли бы…
Девочка уже протянула ему руку, когда Оливер перехватил ее в воздухе и очень выразительно посмотрел на спутницу.
– Ты что творишь? – прошипел он.
– Ой, помолчи, – прошептала Алиса в ответ, вырывая ладонь.
– Добрый вечер, – с широкой улыбкой сказал прекрасный мальчик. – Какое удовольствие с тобой познакомиться.
У него был легкий акцент и глубокий, музыкальный голос, который почему-то казался ненастоящим. Словно он говорил на языке, которого Алиса на самом деле не понимала.
Но у нее не было времени думать о таких пустяках.
– Это и для меня огромное удовольствие, – торопливо ответила девочка, не обращая внимания на Оливера и его упорные попытки разлучить ее с любовью всей жизни.
– Да-да, – буркнул Оливер. – Сплошное удовольствие. Но нам, к сожалению, пора. Спасибо, до свидания!
– Подождите! – быстро сказал мальчик. Он вглядывался в лицо Оливера всего секунду, прежде чем повернуться к Алисе. – Ты здесь впервые. Я раньше не видел никого похожего на тебя.