Последние слова он произнес, наматывая на палец прядь ее злополучных белых волос.
Алиса чуть в обморок не упала.
– Хочешь немного задержаться? – спросил он ее. Ее одну. – Я мог бы показать тебе окрестности…
Девочка уже почти кивнула, когда между ними опять вклинился Оливер.
– Пожалуйста, – сказал он тихо. Фиолетовые глаза умоляюще смотрели на Алису. – Нам нужно поговорить наедине.
Алиса хотела отмахнуться, но что-то в лице Оливера ее встревожило. Поэтому она извинилась и пообещала прекрасному мальчику, что скоро вернется.
Тем временем Оливер окончательно закипел.
Стоило им отойти, как он выплеснул на Алису целый ушат холодных слов о долге, правилах и тех, кто их нарушает. И хотя девочка пыталась заверить его, что не хотела никаких проблем, Оливер настоял, чтобы они немедленно двинулись дальше.
– К тому же, – проворчал Оливер, – я искренне не понимаю, что ты в нем нашла. У жителей Дремоты почти нет пыльцы.
(Пыльца, нужно заметить, служила в Ференвуде разговорным синонимом магии.)
– Попомни мои слова, он водит тебя за нос.
– Но Оливер, – сказала Алиса, оглядываясь через плечо. – Разве ты его не видел? Он такой красивый!
Девочке казалось, что еще чуть-чуть, и она превратится в сахарную лужу.
– Такой милый, и изящный, и… Я в жизни не видела таких красивых людей! – Алиса схватила Оливера за рукав. – Разве ты не согласен, что он самый красивый мальчик на свете?
Оливер побагровел. В следующую секунду он закусил губу, взмахнул руками и почти взорвался той массой весьма обидных соображений и предположений, которые собирался донести до Алисы. (В частности, поэтому она не поняла ни слова, и я даже не буду пытаться воспроизвести этот монолог.) Как бы там ни было, Оливер выглядел таким расстроенным, что Алиса решила вернуться к прекрасному мальчику и с сожалением отказаться от его великодушного предложения. Но когда они обернулись, тот уже собрал толпу односельчан, и время вежливых переговоров прошло безвозвратно.
И это была полностью вина Алисы.
Оливер побелел, как мел.
За одну секунду его кожа приобрела цвет молока, или бумаги, или призрака – если бы у призраков был цвет. Не говоря больше ни слова, он схватил Алису за руку и сжал с такой силой, что ей просто пришлось вырвать ладонь. Девочка скрестила руки на груди и нахмурилась, запоздало осознав масштаб вызванных ею проблем. Оливер стоял неподвижно, с широко распахнутыми глазами, и лицо его выражало безмолвный ужас.
Прекрасный мальчик и его товарищи все приближались, пока не сомкнули вокруг них плотное кольцо. Самый высокий поднял над головой Алисы зажженный факел, так что теперь все могли рассмотреть ее лицо. Жители Дремоты начали показывать на нее пальцами, кивать и перешептываться. При этом их взгляды безо всякого стеснения шарили по волосам, коже и измятым юбкам девочки. Алиса тут же ощутила себя экспонатом на ярмарке диковин, и это чувство ей не понравилось.
Она многозначительно сузила глаза в сторону прекрасного мальчика, но тот едва ли заметил ее неодобрение. Он улыбался до ушей, гордо поглядывая на односельчан – будто обнаружил забавную зверушку и притащил им поразвлечься. И правда, на что еще может сгодиться никакая девочка-оборванка?
Алиса насупилась. У них с Оливером была масса неотложных дел и совсем не было времени на эту чепуху.
Прекрасный мальчик выступил вперед.
– Меня зовут Редкость, – представился он. И улыбнулся.
Алиса хотела ответить, но вдруг лишилась дара речи. В свете факела Редкость оказался совсем не похож на тот образ, который нарисовало в темноте ее воображение. Теперь, когда его черты озарял огонь, Алиса смогла разглядеть его получше.
Мальчик был высоким и крепко сбитым. Из одежды на нем были безрукавка с глубоким V-образным вырезом, очень короткие штаны и пара мокасин. Но интереснее всего оказалась его кожа. Она была словно вылеплена из летней ночи – такой глубокой синевы, что отливала черным, – и, насколько хватало глаз, покрыта татуировками. Мальчика с головы до пят усеивали звезды, луны… целые галактики, созданные мерцающими в темноте золотыми чернилами. Алиса уставилась на него, разинув рот.
Как и он на нее.
Его красота имела сверхъестественное происхождение. Происхождение, которого Алиса не понимала.
– Как тебя зовут? – спросил Редкость.
– Алиса, не говори ему! – быстро сказал Оливер.
Девочка даже не успела закатить глаза.
– Тебя зовут Алиса? – улыбнулся Редкость.
Она кивнула – но не раньше, чем метнула гневный взгляд в Оливера. Его лицо снова сменило цвет, на этот раз приобретя болезненный оттенок охры.
– Да, – сказала Алиса и вздохнула. Раз уж Оливер все выболтал, какой смысл отрицать очевидное? – Меня зовут Алиса. Теперь мы можем идти?
Редкость покачал головой:
– Не так быстро. Мы даже как следует не познакомились.
– О… – только и выдохнула Алиса, с тревогой оглядываясь по сторонам. Жители Дремоты плотоядно улыбались им, кивали и махали в знак приветствия. Со стороны они могли показаться образцом дружелюбия, но Алису не оставляло ощущение, что это лишь уловка.
– Это очень мило с вашей стороны, – осторожно сказала она, оборачиваясь к Редкости, – но нам правда пора.
Она сделала шаг в сторону, и мальчик немедленно шагнул следом.
– Куда же ты пойдешь?
Алиса прикусила губу и взглянула Редкости прямо в глаза, раздумывая, сколько ему можно сказать. Девочка не вполне понимала, насколько опасна эта ситуация – Оливер стоял рядом, как столб, и помощи от него было не больше, – но твердо знала, что никому не позволит себя задержать. Если она хочет найти отца, нельзя терять ни минуты.
(Здесь стоит заметить, что если бы не мысли о папе, Алиса отнюдь не чувствовала бы себя такой храброй. Любовь сделала ее бесстрашной, но что в этом удивительного? Мы всегда яростнее сражаемся за других, чем за себя.)
«Как же отсюда выбраться?» – подумала Алиса. Побег мог стоить ей лжи, а она была связана узами правды.
Впрочем, быстро подумала Алиса, ее правда предназначалась только для Ференвуда. Технически – если мы можем говорить технически – Алиса даже не знала о существовании Итакдалии, когда давала свой обет. К тому же охотно убедила она себя, это будет не ложь. Не совсем ложь. Она просто расскажет историю. Сказку. Художественное произведение.
– Я ответственная за солнце, – громко произнесла девочка. – И иду его будить.
Редкость быстро заморгал, ошарашенный.
Оливер со свистом втянул воздух.
По толпе волной прокатился ропот.
– Алиса, – прошептал Оливер, нащупывая ее руку. – О чем ты думаешь?!
– Не знаю, – так же шепотом ответила девочка. Она по-прежнему не отрывала взгляда от Редкости. – Пытаюсь нас отсюда вытащить.
– Но…
– Ты ответственная за солнце? – тихо спросил Редкость. Черные брови сошлись к переносице в жесте глубочайшего недоумения.
– Именно, – ответила Алиса. И еще покивала для пущего эффекта.
– Хм, – нахмурился мальчик. – Мы не думали, что кто-то может взобраться так высоко.
– Я очень талантлива, – заверила его Алиса, на этот раз вовсе не кривя душой. – И много чего умею.
Редкость что-то проворчал.
Алиса изобразила улыбку.
– Ты поэтому такая белая? – без предисловий спросил мальчик.
– Прости?..
– Потому что солнце выжгло из тебя весь цвет, – предположил кто-то из толпы. – Ты забралась слишком высоко, и тебя опалило, да?
– Ну, я не говорила…
– То есть ты не гость? – перебил ее Редкость. – Ты одна из нас, просто потеряла свой цвет? Из-за близости к солнцу?
– Я… гм… – Алиса откашлялась, с опаской глядя на хищные лица вокруг. – Да, именно так все и было.
И она мысленно поздравила себя с только что открытым литературным талантом.
– А как насчет него? – буркнул Редкость, показывая на Оливера.
– Ах да, – быстро ответила Алиса. – Он мой помощник. И тоже множество раз видел солнце. Не так много, как я, но все-таки. Разумеется, рано или поздно он станет таким же белым.
Редкость был заметно огорчен. На самом деле, он так разозлился, что чуть не набросился на Алису. Однако он лишь перекинулся парой слов со своими товарищами, и они начали медленно разбредаться, бросая на спутников недобрые взгляды.
Постепенно те остались вдвоем.
Как выяснилось, оба ждали этого момента, чтобы обменяться впечатлениями о случившемся – и впечатления эти в основном заключались во взаимных обвинениях.
Оливер так и не выпустил руки Алисы и теперь тащил ее через город почти на буксире. Первый гневно сопел, вторая сердито пыхтела. Наконец чаша терпения каждого переполнилась, и оба заговорили хором.
– Поверить не могу! – сказал Оливер.
– Ну ты и трус! – сказала Алиса.
А потом:
– Одни проблемы от тебя, никакой помощи! – сказал Оливер.
– Пальцем о палец не ударил ради нашего спасения, стоял там, как пень! – сказала Алиса.
После этого Оливер остановился так резко, что оба чуть не упали.
– Пальцем о палец не ударил? – вскипел он. – Стоял, как пень?! Алиса, ты в своем уме?
– Не смеши меня, Оливер! Это мне пришлось соображать за двоих, это я…
– Ты ничего не сделала! – почти закричал Оливер. – Знаешь, как мне пришлось попотеть, чтобы вытащить нас из этой заварушки?
– Что? – оторопела Алиса. – Тебе пришлось?..
– Мне, Алиса, мне. – И мальчик для наглядности потыкал себя в грудь. – Пока ты развлекалась, сочиняя небылицы, я убеждал их тебе поверить. У меня чуть голова не лопнула! Я сделал все, чтобы тебя спасти, и где благодарность? Я беру тебя за руку, а ты вырываешься, я тебе помогаю, а ты кричишь, как резаная…
– Может быть, я не хочу, чтобы меня хватали за руку, – буркнула Алиса, заливаясь краской. – И в любом случае я не пони…
– Я пытаюсь нас спасти! – заорал Оливер. Его почти трясло от злости. – Мне нужно быть рядом, чтобы убедить окружающих просто пройти мимо! Оставить нас в покое! И что я получаю взамен? Ничего. Ровным счетом ничего. Ты дуешься, вырываешься, врезаешься в незнакомцев. Ты… ты словно нарочно хочешь нас погубить!