– Сандро, что я буду делать! – патетически воскликнул он. – Что будет теперь с Россией? Я еще не подготовлен быть Царем! Я не могу управлять Империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами. Помоги мне, Сандро!
Помочь ему? Мне, который в вопросах государственного управления знал еще меньше, чем он! Я мог дать ему совет в области дел военного флота, но в остальном…
Я старался успокоить его и перечислял имена людей, на которых Николай II мог положиться, хотя и сознавал в глубине души, что его отчаяние имело полное основание и что все мы стояли пред неизбежной катастрофой.
Воспоминания великого князя писались уже в эмиграции и вышли в 30-е годы в Париже. Так что мысли о «неизбежной катастрофе» могли идти от его более позднего знания об этой катастрофе. Но едва ли он мог сочинить такую сцену.
Во время болезни отца Николай как раз уже имел опыт общения с министрами, приезжавшими с государственными вопросами, решать которые больной царь был уже не в силах. Напомню также, что к тому времени Николай являлся членом Государственного совета и председателем Комитета по строительству Транссибирской железной дороги, начало строительства которой он лично заложил во Владивостоке в мае 1891 года, возвращаясь из путешествия в Японию. Министр финансов и путей сообщения С. Ю. Витте высоко оценивал личность молодого императора, с которым у него в будущем будут серьезные разногласия. Но оценивал, скажем прямо, в своеобразном ключе.
”Он замечательно воспитанный человек. Я в своей жизни никогда не видел человека более воспитанного, нежели он, он всегда tire a quatre epingles (одет с иголочки. – П. Б.), сам никогда не позволяет себе никакой резкости, никакой угловатости ни в манерах, ни в речи…
Характеристика, конечно, лестная… Но – не для Царя всея Руси. Не таким был его отец – грубоватый, вспыльчивый, уверенный в себе. Известный случай, когда во время рыбалки в Гатчине ему доложили о приезде европейских дипломатов. Царь ответил: «Европа подождет, пока русский император ловит рыбу». Невозможно представить себе, чтобы такое сказал Николай.
Раба Божия Александра
ПБ: Но вернемся к Алисе… Представим ее положение. Ее приезд, что бы вы ни говорили, не был обставлен с подобающей торжественностью. В Ливадии во время болезни Александра III на нее почти не обращали внимания. А ведь она сама рвалась в Россию и мечтала о встрече с Ники. По дороге она отправила ему телеграмму, что желает как можно скорее перейти в православие. Не исключаю, что телеграмму посоветовала ей отправить сопровождавшая ее сестра Елизавета, но попадание в чувства жениха было точным. 8 октября он пишет в дневнике:
”Получил чудную телеграмму от милой дорогой Аликс уже из России о том, что она желала бы миропомазаться по приезде, – это меня тронуло и поразило до того, что я ничего долго сообразить не мог!
Еще бы! Он не забыл, как сопротивлялась его возлюбленная в Кобурге во время предложения руки и сердца, отказываясь переменить веру, и какие усилия с его стороны, со стороны ее сестры Елизаветы и даже со стороны императрицы Марии Федоровны потребовались, чтобы Алису уговорить. И вдруг она сама рвется принять православие!
Но обращение Алисы в православную веру происходило не просто в грустной, а в страшной атмосфере. Буквально рядом с телом покойного императора, на следующий день после его кончины, когда его тело начинают бальзамировать врачи, чтобы подготовить к длительному путешествию в Петербург. 21 октября в домовой церкви Ливадийского дворца она проходит обряд миропомазания и становится русской великой княжной Александрой Федоровной. Об этом тоже есть запись в дневнике Николая, кстати, не характерная для его скупого стиля:
”21-го октября. Пятница. И в глубокой печали Господь дает нам тихую и светлую радость: в 10 час<ов> в присутствии только семейства моя милая дорогая Аликс была миропомазана, и после обедни мы причастились вместе с нею, дорогой Мама́ и Эллой. Аликс поразительно хорошо и внятно прочла свои ответы и молитвы!
После завтрака была отслужена панихида, в 9 ч<асов> вечера – другая. Выражение лица у дорогого Папа́ чудное, улыбающееся, точно хочет засмеяться! Целый день отвечал на телеграммы с Аликс, а также занимался делами с последним фельдъегерем. Даже погода и та изменилась: было холодно, и ревело в море!
Помните стихотворение Тютчева о «Дагмариной неделе», когда состоялось миропомазание Дагмары? «Небо бледно-голубое дышит светом и теплом…»; «Воздух, полный теплой влаги…»; «Блеск горячий солнце сеет…» Это тоже было осенью, да еще и в холодном Петербурге. А здесь вроде бы Крым, благословенная Ливадия, но сама природа словно бунтует и сердится. Можно себе представить, что чувствовала в этот день Алиса… нет, уже Александра Федоровна!
Но у меня вопрос. Как происходил обряд ее обращения в православие? Что значит «миропомазание»? Разве для обращения в православие не надо было проходить полный обряд крещения?
КБ: Это вопрос литургики в отношении проведения таинств и обрядов православной Церкви. Лютеранство – одна из христианских конфессий, признающих Иисуса Христа как Бога. В целом считается, что Крещение у других христианских конфессий правильное, но протестанты не признают таинств и не имеют иерархического преемства, которое православная Церковь признает необходимым условием совершения таинств. Правило, которое было определено еще Вторым Вселенским собором. Потому протестанты принимаются в православную Церковь через миропомазание.
Если коротко сказать о разделении Крещения и Миропомазания, в моей, конечно, вольной интерпретации, Крещение дает возможность душе жить духовной жизнью, призывает ее к этому через отречение от сатаны, через обеты служить Богу мыслями и делами. А Миропомазание – овеществление самого Крещения. Как если бы сам Дух Святой спустился и прикоснулся к человеку. Священник в этот момент помазывает части тела человека освященным елеем. Это таинство по сути причисляет человека к членам православной Церкви.
Для большей наглядности процитирую ход обряда из книги «Литургика: Таинства и обряды» литургиста и богослова Гермогена Ивановича Шиманского:
”Чин принятия в Православную Церковь лиц указанных исповеданий (лютеран. – К. Б.) состоит из оглашения и самого Миропомазания. Вначале они исповедуются у священника (но разрешительная молитва при этом не читается), затем над ними в притворе храма совершается оглашение: они произносят отрицания от прежних заблуждений. Отрицания произносятся или в общих выражениях, или с особым изложением неправого учения своего вероисповедания.
После совершения отрицания присоединяющийся исповедует догматы православной веры, читает Символ веры и затем вводится священником из притвора в храм со словами: «Вниди в Церковь Божию и отрини вся неправости и заблуждения». В это время поется 66-й псалом. Присоединяемый приводится к аналою, на котором лежит Евангелие; здесь он преклоняет колена пред Евангелием, и священник читает молитву «Господи Боже Вседержителю», в которой молит Господа, чтобы даровано было просвещенному нелицемерно, невозвратно и нелестно соединиться Святой Соборной Церкви.
После молитвы присоединяемый, встав с колен, произносит обещание содержать и исповедовать православную веру до конца жизни целу и невредиму, в уверение чего целует Евангелие и крест. Священник присоединяемому, преклонившему колена, читает разрешительную молитву (особого содержания) и приступает к совершению самого таинства Миропомазания.
(Большой Требник, гл. 106.)
После таинства Миропомазания Алиса перестала быть членом лютеранской Церкви и стала частью православной Церкви – рабой Божией Александрой.
ПБ: Понятно. Но, может, Алиса и стала православной в тот день, однако сознание у нее оставалось протестантское. И сознание, и язык вероисповедания. Спустя несколько дней она в дневнике Ники делает приписку на немецком языке:
”Gott geht mit dir, seinem Kinde; furchte dich nicht! Auf jedem Punkte, wo du stehst, ist ein Schutzengel; wo du bist, ist dein Gott; wo dein Gott ist, da ist ein Helfer.
(Бог идет с тобой, своим сыном, ничего не бойся! Где ты находишься, там ангел-хранитель; где ты, там твой Бог, где твой Бог, там ты обретаешь помощь.)
Знаете, что это? Это – цитата из швейцарского писателя и протестантского пастора XVIII века Иоганна Каспара Лафатера. Так что, боюсь, недолгие богословские уроки Иоанна Янышева в Англии не оставили глубокого следа в религиозном мировоззрении без пяти минут жены нового русского царя.
КБ: Вы слишком строги к юной принцессе! Она только что стала православной, а вы хотите, чтобы она уже цитировала Святых Отцов Византии? Да, у нее накопился большой багаж цитат из религиозных учений протестантских проповедников. Вот она и поддерживает ими своего унывающего жениха. Духовность у двух конфессий одна, да и Бог христианский – един. Не вижу никаких противоречий. Она просто европейка, у нее знания, соответствующие воспитанию.
За гробом
ПБ: Не стану спорить. Эта приписка сделана в дневнике Николая 27 октября, в день, когда тело покойного императора из Ялты морем доставили в Севастополь. А вот его слова:
”К счастью, погода была хорошая, и море спокойное. В 8 ½ покинули наш дом, который теперь так горестно осиротел, и поехали в церковь. Там кончалась обедня. Вынесли гроб и передали его казакам, которые, чередуясь со стрелками и гребцами с катера Его Вел., донесли его до пристани в Ялте. Мама́ и все мы провожали гроб пешком. После литии перешли на «Память Меркурия», где гроб был поставлен на шханцах под тентом из Андреевского флага. Полное дежурство стояло вокруг. Чудная, красивая, но грустная картина! Завтракали внизу отдельно от других. Подходя к Севастополю, начало покачивать. «12 Апостолов» и «Орел» шли за нами. Вся эскадра стояла выстроенная в одну линию, совершенно как месяц тому назад. Но Боже! Какая ужасная разница с того раза, каким веселым смотрел тогда Севастополь! В 4 ½ подошли к пристани.