Пузаны в ответ только хитро перемигнулись. Они сейчас были похожи на двух нерадивых учеников у доски, и Алиса вдруг по-учительски наставила палец на Теца и строго сказала:
– Ты отвечай первым!
– Не могу! – гаркнул Тец и даже прищёлкнул зубами.
– Тогда ты! – настаивала Алиса.
– Ни гугу! – брякнул Тик.
– Ты неправильно спрашиваешь, – сказал Тец. – Сама же знаешь, сначала нужно спросить: «КАК ЖИВЁТЕ, КАК ЖИВОТИК?» И поздороваться за руку.
И они, снова обнявшись, протянули ей руки. Тец правую, а Тик левую. С кем первым поздороваться, чтобы не обидеть другого? Но Алиса не растерялась и протянула им обе руки.
В тот же миг они, ухватив Алису за руки, закружили её в хороводе. Много позже Алиса вспоминала, что слышала даже музыку. Оркестром были деревья, вокруг которых они вели хоровод.
На тоненькой липке-скрипке пели сучки-смычки, гудели ели-виолончели, и громче трубы трубили дубы.
«Самое забавное, – рассказывала потом сестре Алиса, – что они играли нашу детскую песенку: «Каравай, каравай, кого хочешь, выбирай!» И я пела, пела, пела…»
Неуклюжие пузаны скоро запыхались.
– Четыре круга для троих слишком много, – пропыхтел Тец.
Как только они остановились, умолкла и музыка. Толстяки опустили руки и снова молча уставились на Алису. Алиса тоже молчала, не зная, что говорят обычно после четырёх кругов хоровода. Нельзя же ляпнуть сразу: «КАК ЖИВЁТЕ?» И тем более: «КАК ЖИВОТИК?»
– Надеюсь, танец вас не очень утомил? – вежливо осведомилась Алиса.
– Что ты, какие пустяки! – вежливо поклонился Тец. – Не стоит беспокоиться!
– Благодарим за компанию, – раскланялся Тик. – Хочешь стишок послушать?
– Я бы не прочь, но… – неуверенно сказала Алиса, – но мне пора идти.
– Что бы такое ей прочесть… – тянул свое Тик, задумчиво глядя на брата.
– «Моржа и Плотника», – посоветовал Тец, – длиннее я не знаю.
И Тик немедля завел:
Раз морозным вечерком…
Алиса поскорей перебила его.
– Если стишок и вправду длинный, – как можно мягче сказала она, – то сначала скажите, по какой дороге мне…
Но Тик кротко улыбнулся и начал снова:
Раз морозным вечерком,
На рассвете летом,
Днем луна взошла бочком,
Грея лунным светом.
Стыло в сумраке ночном
Солнышко при этом.
Разобиделась луна:
«Всё напутал кто-то!
Вышло солнце вместо сна
Ночью на работу.
Я средь бела дня должна
Превозмочь дремоту!»
Не волнуйтесь, не беда.
Посмотрите лучше:
Всё как прежде, как всегда —
Сух песок сыпучий,
Льётся мокрая вода
Дождиком из тучи.
Как обычно, вечерком
Праздно, беззаботно
Мелким медленным шажком,
Словно неохотно,
По песку идут пешком
Морж и Плотник плотный.
– Всё песок, песок, песок, —
Мямлит Морж уныло, —
Взял бы ты метлу, совок,
Плотник, друг мой милый,
И прибрал бы здесь чуток.
Вот бы славно было!
Плотник глазом покосил
В море равнодушно:
– Скучно что-то, нету сил.
Морж, ты слышишь?
Ску-учно!
И тотчас заголосил:
– Устриц! Вызвать! Нужно!
И они давай кричать:
– Устрицы! Подружки!
Выходите погулять,
Древние старушки! —
Помолчали и опять:
– Устрицы!
Раку-ушки!
Только устриц не проймёшь
Криком или зовом,
Ото дна не оторвёшь
Самым громким словом.
Им прогулка – острый нож.
Не выходят, словом.
Но полдюжины из них
(Или даже дюжина)
Самых глупых, молодых
Всколыхнулись дружно,
Поднялись с глубин морских
Погулять до ужина.
Вышли все на белый свет
В платьицах подводных,
В черных шляпках – платью в цвет,
В босоножках модных
(На ногах, которых нет)
И в накидках плотных.
Морж и Плотник бережком
Весело гуляют.
Следом устрицы рядком
Медленно шагают.
Не спеша о том о сём
Вместе рассуждают.
Час гуляют, два и три,
А в глазах усталость.
Плотник ахнул: – До зари
Полчаса осталось!
Надо, что ни говори,
Отдохнуть бы малость.
В небе бледная луна
Светит еле-еле.
Добрели до валуна,
Плотным кругом сели.
Морж сказал: – Еда нужна,
Мы давно не ели.
И с улыбкой на устах
Плотник крикнул: – Душки!
Потолкуем о делах,
Устрицы-подружки!
Об обеденных столах,
Луке и петрушке.
Морж с улыбкой на усах
Молвил не без грусти:
– Потолкуем о котлах,
О цветной капусте,
О сырах, о сухарях
И о вкусном хрусте.
– Очень странный разговор! —
Устрицы вскричали. —
Слов таких мы до сих пор
В море не встречали… —
Морж глядел на них в упор,
Слёзы лил в печали.
Плотник щедро поливал
Шляпки их лимоном,
Густо перцем посыпал
И лучком зелёным,
Всё жевал, переживал,
Всё жевал со стоном.
Вот и кончился обед.
День пришел к закату.
Глядь – и устриц нет как нет.
Спрятались куда-то?
Молвил Морж: – Увы, сосед,
Тяжела утрата.
– Морж всё-таки лучше, – сказала Алиса. – Он хоть слёзы лил.
– Но своего не упустил! – воскликнул Тик. – Зато Плотник всё жевал, переживал. Да и жевал-то он всего два раза. А устриц была дюжина.
– Выходит, Плотник съел меньше, чем Морж? – подсчитала Алиса. – Тогда всё-таки лучше он.
– Не волнуйся. Он съел не меньше того, что съел, – сказал Тец.
Алиса чуть задумалась, а потом заключила:
– Значит, один не лучше другого!
Неожиданно из леса донеслось рычанье, ворчанье, хрипенье, шипенье, сопенье, будто там притаился паровоз или, что вернее, хищный зверь!
– А тигры и львы тоже тут водятся? – с опаской спросила Алиса.
– Это, – и Тик кивнул в сторону леса, – Чёрный Король похрапывает.
– Пойдём полюбуемся! – крикнули оба брата и потащили Алису за собой.
Король спал совсем неподалеку.
– Смотри, какой симпатяга! – шепнул Тец.
По правде говоря, Чёрный Король таким уж симпатичным Алисе не показался. Он лежал скрючившись. В мятом халате и засаленном ночном колпаке Король был похож на узел со старым тряпьем. И храпел так, что голова его сотрясалась.
– От такого храпа до сотрясения мозга недолго, – заметил Тец.
– Боюсь, не простудился бы, – заботливо сказала Алиса. – Трава уже сырая от росы.
– Ничего. Зато он смотрит сон, – сказал Тик. – Догадайся, что ему снится?
– Этого никто не может угадать, – ответила Алиса.
– Ты! Ты ему снишься! – закричал Тик и радостно захлопал в ладоши. – А когда он проснётся, ты знаешь, где будешь?
– Там, где и сейчас, – пожала плечами Алиса.
– А вот и нет! – злорадно завопил Тик. – Ты исчезнешь вместе с его сном! Потому что ты и есть его сон.
– Стоит Королю проснуться, – добавил Тец, – и ты – тютю! – растаешь, как дымок от потухшей свечки.
– Неправда! – рассердилась Алиса. – Я никогда не исчезну! – Тут она лукаво глянула на вредных пузанов и спросила: – Допустим, я только сон. Но кто же тогда вы?
– То же, что и ты, – спокойно ответил Тец.
– Я и он – тоже сон! – завопил вдруг радостно Тик.
– Тшш! – прошептала испуганная Алиса. – Король проснётся.
– Тебе откуда знать, когда он проснётся, – вредничал Тик, – ты же там, у него во сне. Думаешь, ты и в самом деле ВСАМДЕЛИШНАЯ? А вот и нет!
– Всамделишная! – топнула Алиса. – Всамделишная! – И вдруг заплакала.
– Плачь не плачь, – продолжал ехидничать Тик, – а слезами делу не поможешь.
– Если бы я не была всамделишная, то я бы не умела плакать, – сказала Алиса, вытирая слёзы и пытаясь улыбнуться: стыдно плакать из-за чепухи!
– А ты думаешь, слёзы у тебя всамделишные? – не унимался Тик.
Алиса вытерла слёзы и постаралась успокоиться.
«Хватит. Совсем я с ними поглупела», – подумала она и строго произнесла:
– Мне пора идти. Скажите, как поскорей выбраться из леса? Уже поздно. И стемнело что-то быстро. Не дождик ли собирается?
Тик, не мешкая, раскрыл такой громадный зонтик, что оба толстых брата легко поместились под ним. Затем Тик выглянул из-под зонтика и поднял глаза к небу.
– Дождя не будет, – уверенно сказал он. – Здесь, под зонтиком, во всяком случае.
– А вокруг зонтика? Снаружи? – спросила Алиса, вспомнив, что она-то находится снаружи.
Тик пожал плечами.
– Пусть себе ходит вокруг да около, – сказал он. – Сюда, под зонтик, мы его приглашать не намерены!
«Вот эгоисты!» – возмутилась Алиса и уж было совсем собралась помахать им ручкой, как вдруг Тик выскочил из-под зонтика и ухватил её за рукав.
– Нет! Ты сюда погляди! – завопил он.
При этом глаза у него округлились и буквально горели жёлтым огнем, а дрожащим пальцем он ткнул в какую-то железяку, валявшуюся под деревом.
– Чего ты испугался, дурачок? – засмеялась Алиса, приглядевшись к железяке.
– Это же всего-навсего старая поломанная погремушка, а не гремучая змея!
– По-ло-ман-ная? – задохнулся Тик. – Ага! Поломанная! – Он дико вращал глазами, гневно топал и даже дёргал себя за волосы.
А в это время Тец присел на корточки и, съежившись, пытался прикрыться зонтиком. Алиса погладила Тика по голове.
– Успокойся, – увещевала она, – подумаешь, какая-то старая поломанная игрушка.
– Старая? – ещё больше разъярился Тик. – Нет! Новенькая! Любименькая! Чудненькая!