Лукас быстро поцеловал ее, стараясь не думать об обнаженном теле, прижатом к его телу. Она только что едва не погибла под колесами грузовика, поэтому совсем не время думать о том, как было бы хорошо заняться с ней любовью. Прежде всего, следует побеспокоиться о царапинах и ссадинах.
Лукас поцеловал ее в лоб, в поцарапанную щеку. В губы. Алиса издала тихий стон удовольствия. Он медленно опустил ее на ноги, сел на край ванны, разведя ноги, и притянул ее к себе.
Что это на ее груди? Царапина? Нет, просто тень… Но Лукас на всякий случай поцеловал нежную округлость, пощекотал языком сосок. Алиса вскрикнула.
– Тебе больно, amada. – шепотом спросил он.
– Нет. Господи, это как… как…
Лукас взял сосок в рот. Алиса покачнулась, ухватилась за его плечи и прошептала его имя.
Теперь его внимание привлекла ссадина на ее колене. Он осторожно прижался к ней губами, затем проложил дорожку поцелуев вверх по ноге. Он как губка впитывал ее запах, ее вскрики.
Лукас начал ласкать ее бедра.
– Покажи мне, – хрипло произнес он. – Откройся для меня. Может, там тоже требуется полечить?
Он прижался губами к самому ее естеству и сразу ощутил медовый вкус на губах. Лукас поднялся на ноги и рывком притянул Алису к себе. Он стал целовать ее, чувствуя, как ее руки расстегивают его рубашку, пояс…
Общими усилиями они избавились от его одежды. Оба очень спешили, но, когда он поднял ее и опустил в ванну, руки его были нежны и ласковы.
Когда он присоединился к ней в воде, к нему вернулось благоразумие.
Она ранена, а он забыл обо всем! Но она так красива, так желанна…
– Лиса. Прости меня, amada. Я не должен был… Алиса сама шагнула в его объятия.
Ее рот нашел его губы, она обвила ногами его талию и насадила себя на его твердую от желания плоть.
Лукас застонал. Поцеловал ее. Сказал, как сильно ему нравятся ее поцелуи, ее вкус, ее запах, а больше всего ему нравится быть глубоко внутри нее. Быть ее частью. Быть с ней единым целым. Но еще больше он любил… он любил…
Алиса содрогнулась в экстазе, и он перестал думать.
Лукас завернул Алису в огромное махровое полотенце и отнес в кровать. Она протянула к нему руки тем же жестом, что и прошлой ночью. Он лег рядом, обнял ее и стал нежно целовать веки.
Спустя несколько минут по ее дыханию он понял, что она уснула. Он и сам был готов вот-вот провалиться в сон. Как невероятно приятно спать с ней, заниматься с ней любовью…
Лукас напрягся.
Он не использовал презерватив. Что случилось с его мозгами? Ни прошлой ночью, ни этой он не предохранялся. Ни разу в жизни он не вел себя так безответственно. Ничего, у него в тумбочке целая упаковка презервативов и в следующий раз он обязательно позаботится о предохранении.
Лукас ничего не имел против детей, но был твердо уверен, что они должны рождаться в браке. Его детей родит ему женщина, которая будет его законной женой.
– Просыпайся, соня.
Алиса зарылась поглубже под одеяло.
– Кто бы ты ни был, иди прочь, – пробормотала она.
– Кто бы я ни был?!
– Ты хочешь, чтобы я решила, что ты – Лукас Рейз? Ты – не он, потому что Лукас никогда не поступил бы столь жестоко и не стал бы меня будить. – Она сладко потянулась. – А как ты докажешь, что ты – это ты?
Как она и рассчитывала, губы, вкусно пахнущие кофе, накрыли ее рот в поцелуе.
– Убедил? – спросил хриплый голос.
– Ммм… Это кофе?
– Целый кофейник горячего кофе ждет тебя на балконе. Звучит заманчиво?
– Еще один поцелуй, и я тебе отвечу.
– Не провоцируй меня, – строго велел Лукас. – Если я сейчас окажусь в кровати, мне придется отослать назад все это, поскольку посмею предположить, что ты ничего не хочешь…
– И кофе?
– Не только.
Алиса села и протерла сонные глаза.
– А что еще?
Лукас усмехнулся и отступил в сторону:
– Смотри.
За его спиной высились горы коробок – больших, маленьких, завернутых в подарочную упаковку, перевязанных ленточками.
– Лукас?
– Открой любую, amada.
– Но… что это?
Лукас взял плоскую белую коробку и протянул ей.
– Почему бы тебе самой не посмотреть?
Алиса развязала серебристую ленточку, открыла крышку и ахнула – коробка была полна шелковых бельевых комплектов разных цветов и фасонов, но без исключения сексуальных.
– Я не знал, какой цвет ты любишь, – любезно пояснил Лукас, – поэтому заказал все, что было.
– Лукас, честно говоря…
– Это твое любимое словосочетание, amada. Честно говоря, тебе нужно во что-то одеваться. Хотя бы взгляни, а потом ругай меня за плохой вкус.
Алиса развязала ленточку и открыла следующую коробку.
– О, – только и смогла простонать она. – О, Лукас!
– О-о-о – это значит «хорошо» или «плохо»?
Его тон был притворно невинным, но его выдавало самодовольное выражение глаз.
– Плохо, – ответила Алиса. – Разве можно носить платье, сотканное из осенней паутины и лунного света? Господи, оно такое красивое!
Лукас не выдержал, выдернул ее из кровати и крепко прижал к себе.
– Это ты красивая. И я надеюсь, что ты окажешь мне честь и наденешь эти вещи, amada?
Алиса обвила его шею руками.
– Это доставит тебе удовольствие?
– Да.
Лукас рассмеялся, и невозможно было не рассмеяться вместе с ним. Хоть она в очередной раз убедилась, что ее принц властен и самонадеян, но она так любила его… Любила, любила!
– Алиса, что с тобой?
– Ничего. Я просто почувствовала легкое головокружение, и все.
Глаза Лукаса потемнели от тревоги.
– Позвать доктора? Что? Голова? Колено?
Сердце, хотелось сказать Алисе. Но разве можно говорить такое мужчине, когда он не хочет этого слышать?
– Все нормально, Лукас. Просто слишком много восторгов по поводу этих прекрасных вещей.
– Правда? А в остальном все в порядке?
– Я чувствую себя замечательно. Он откашлялся.
– Ну, раз так… Я обещал деду приехать в больницу к шести.
– Ты разговаривал с дедушкой?
– Да.
– Как он себя чувствует?
– Все идет своим чередом. Я сказал, что мы приедем через пару часов. Он как раз посмотрит новости…
– Тогда ему явно лучше, – улыбнулась Алиса.
– Он самонадеян, требователен и властен. Алиса расхохоталась.
– Что тебя так подозрительно развеселило? Ты хочешь сказать, что я такой же? – с усмешкой спросил Лукас. – Ладно, может, я немного и похож на него, но до деда мне далеко. – Он взял ее руки в свои. – Ты поедешь со мной к нему, amada? Это важно для меня.
Яркий солнечный день подернулся дымкой.
Конечно, это важно для него. Они поговорят с принцем Феликсом и убедят его в невозможности выполнения контракта. Лукас освободится от нее… А она вернется в Техас и больше никогда его не увидит.
– Лиса, что не так? Скажи мне, что, и я все решу. Алиса посмотрела в глаза своего возлюбленного.
Он был хорошим человеком. Благородным. Могущественным. Но даже Лукас Рейз, принц Андалузии, не сможет помочь сердцу, готовому вот-вот разбиться.
– Плохо только то, – легким тоном ответила Алиса, – что ты оставил мне на сборы всего полчаса. Женщине требуется намного больше, Ваше Высочество. Если я буду плохо выглядеть, что подумает твой дедушка?
Лукас крепко притиснул ее к себе, заведя руки за спину.
Это интересный вопрос, пронеслось у него в голове, прежде чем он приник к ее губам.
Что дед подумает?
Старый хитрец сунул свой нос, куда не следовало, вмешался в две жизни и… изменил их навсегда.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Палата принца Феликса выглядела уютной и домашней, несмотря на мониторы и датчики, пикающие и вспыхивающие на стене, позади изголовья кровати.
Сам Феликс Рейз восседал в кровати, облокотившись на подушки. В его глазах были золотые, коричневатые и зеленые искорки, точно такие же, как и в глазах Лукаса. У него были аккуратно подбритые седые усы и бородка. Достоинство и властность окружали его ореолом, но не могли скрыть хрупкости.
Лицо старика осветила улыбка, когда он увидел Лукаса.
– Мальчик мой, – произнес он, открывая объятия.
Мужчины обнялись. При виде такой очевидной привязанности между этими двумя людьми у Алисы перехватило горло. Ее мать и отчим почти никогда не проявляли своей любви друг к другу, да и к ней тоже.
Алиса почувствовала, как на глазах вскипают слезы. И в этот момент Лукас отступил, чтобы Феликс мог ее увидеть.
– А это, конечно же, Алиса.
– Ваше Высочество.
– Рад познакомиться с тобой, девочка.
– А я рада, что вы чувствуете себя лучше.
Феликс хихикнул.
– Как вежливо ты уклонилась от того, чтобы соврать, что ты тоже рада знакомству со мной.
Рука Лукаса обвила ее талию.
– Дед, Алисе пришлось через многое пройти.
– Я все понимаю. На ее месте я бы тоже не испытывал ко мне добрых чувств.
– Я не хотела показаться неуважительной, сэр…
– Но если бы я не был прикован ко всем этим дьявольским приборам, ты бы посмотрела мне в глаза и сказала бы все, что думаешь о старике, вмешавшемся в твою жизнь. Разве не так, девочка?
Алиса вздохнула.
– Я бы сказала, что вам с Алоизом не следовало делать того, что вы сделали.
Феликс посмотрел на Алису, на внука, обнимавшего ее за талию.
– Но, похоже, все сработало.
– Это не то…
– Алоиз говорил, что у его дочери есть характер, – сказал Феликс, обращаясь к внуку, – и он не солгал.
– Дед, ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы обсуждать это?
– Еще Алоиз говорил, что она хорошенькая. Тут он был не прав – она красавица.
Лукас почувствовал напряжение Алисы. Он понимал: ей неприятно, что о ней говорят в третьем лице.
– Здоровая. Хорошо сложена для материнства.
Алиса пунцово покраснела.
– Дед, – быстро вмешался Лукас, – я не позволяю тебе…
– Прошу прощения. Просто мне приятно, что старый друг не обманул меня.
– Да, дед, не обманул, но…