Пленники Г-Головоломки и вправду словно забыли о своём безвыходном положении, погрузившись в размышления.
Однако не прошло и минуты, как Алиса подняла руку.
— Да, милочка? — И фальшивый Мартовский Заяц фальшиво улыбнулся, словно желая сказать: «Это всего-навсего ребёнок — чего с него взять, пусть побалуется!»
— Ну, — неуверенно начала Алиса, — мне совершенно ясно… (Столь весёлому началу улыбнулся уже не только Заяц, но и все прочие, а некоторые неоперившиеся птенцы даже захихикали.) ясно, что те двое, которых матрос встретил на улице, это и были Дэльфин с Цирюльником, просто, понимаете, он сперва посмотрел на второго, а на первого посмотрел во вторую очередь…
Снисходительная улыбка тут же сползла с лица Зайца, и наступила мёртвая тишина. Все снова задумались. А потом, когда даже самые последние тугодумы, обдумав ответ Алисы, признали его правильным, все-все, как по команде, повернули головы в её сторону и с такой гадливостью посмотрели на неё, что она сразу пожалела о своей догадливости.
— Ух! Такой задачки хватило бы часа на три, не меньше, — досадовал старый Филин, — и вот вам пожалуйста, она взяла да с бухты-барахты разгрызла всё в два счёта, жадюга!
— Некоторых хлебом не корми, дай только что-нибудь испортить! — проворчал Страус, вытаскивая голову из песка.
— Как можно испортить загадку разгадкой? спросили сбитая с толку Алиса. — Ведь загадка на то и загадка, чтобы её разгадать?
— Ух, только о себе и думаешь! А нам-то что теперь делать? Опять размышлять лишь о хлебе насущном? — ответил Филин и сердито ухнул на Алису.
— Тихо! Тихо! — вдруг прокричал фальшивый Заяц. — Сейчас вы забудете о голоде — я кое-что придумал. Пусть Водяная Крыса нам споёт. Всем известно, поёт она так, что даже Барышне-Все-знайке (Алиса густо покраснела) не удастся испортить ей песню! Попросим!
— Во-первых, попрошу зарубить на носу, что я Нутрия, — выйдя вперёд, обратилась к публике Водяная Крыса. — А во-вторых, в моей песне поётся тоже о Нутрии. Однако не до́лжно впадать в заблужденье, полагая, что та Нутрия — это я. Нет, это, можно сказать, измышленная Нутрия, платоновский идеал Нутрии, самая суть Нутрии, Нутряная Нутрия. Ну а ещё там есть некто Крот по кличке Мастер, — добавила она с гораздо меньшим энтузиазмом. Потом начала:
Однажды Мастер, старый Крот,
и Нутрия вдвоем
из старых туфель и калош
решили строить дом.
Она сказала: «Чтобы нам
не ездить зря в Париж,
здесь Нутрдом мы возведём!»
Но Крот ответил: «Ишь
какая! Будет возведён
здесь Мастердом! Иль я
совсем не Мастер и не Крот,
а вы не Нутрия!»
И разгорелся тут сыр-бор:
«Вы, сударь, не правы,
вы, сударь мой, слепец, вы Крот,
совсем не мастер вы!»
«А вы, сударыня, — в ответ
вскричал ужасно Крот, —
вы крыса мокрая, — да-да! —
как весь ваш скользкий род!»
«Нет, я не крыса — зарубить
прошу вас на носу! —
я имя гордое свое
потомкам донесу!
Здесь Нутрдом мы возведём!» —
«Нет, Мастердом!» — «Нет! Нет!..»
Тут он калошей как мне даст!
А я беру штиблет…
— Благодарю вас, — прервал её фальшивый Мартовский Заяц, — достаточно! Это не совсем то!
Водяная Крыса пробралась на свое место, бормоча:
— Эх-эх, они так и не поняли моей песни! Я хотела сказать: «Сам строй, коль тебе приспичило, а я тебе не помощница».
Она была так огорчена, что Алисе захотелось её утешить:
— Мне ваша песня показалась совершенно очаровательной и прекрасно спетой.
— Как это мило с твоей стороны, — поблагодарила Нутрия. — Тебе, наверное, хотелось бы получить мой нутрограф?
— Ах, разумеется, благодарю вас… — тянула Алиса, соображая, что за штуку ей предлагают, и, сообразив, сказала: — Это для меня великая честь. Но, к сожалению, при мне нет ни пера, ни альбома.
— Ну, не расстраивайся, — махнула лапой Нутрия. — Я всё равно писать не умею.
Решив, что разумней будет переменить тему, Алиса пожаловалась:
— Мне кажется, вместо глупых соревнований лучше было бы всем миром поискать выход.
— Эх-эх, — отвечала Водяная Крыса, — выход-то известно где, да только неизвестно, есть ли выход из этого выхода, а если и есть, то — куда.
— Я так и знала, что выход есть! — вскричала Алиса. — Где он?
— А ты оглянись — как раз позади тебя большущая дыра в земле. — (Алиса быстренько сделала шаг вперёд, поскольку оказалось, что стоит она на самом краю.) — Насчёт сей дыры существует два Учения, — продолжала Водяная Крыса, приняв глубокомысленный вид. — Одно Учение толкует дыру как нору, которая в конце концов приведёт к выходу, если, конечно, лезть по ней достаточно долго. Другое истолковывает дыру как дыру, которая вообще никуда не ведёт, а просто тянется и тянется до самой бесконечности. Однако поскольку никто никогда из этой норы не вылезал, то никто и не знает, какое из Учений истинно.
— Чтобы решить эту проблему, нужен всего-навсего кто-то, кто захочет это проверить. Я хочу сказать, что нужен доброволец, — заметила Алиса, заглядывая в дыру, такую тёмную, что в ней ничего не было видно, кроме непроглядной тьмы.
— Ты хочешь сказать, что ты и есть доброволец? — разволновалась Нутрия.
— Нет, я хочу… — попыталась ответить Алиса. — Я хотела… — Но сказать то, что она хотела сказать, ей не дали — разговор услышали, вокруг раздались крики:
— Доброволец! Доброволец! Девчонка хочет быть добровольцем!
— Да нет же, — пыталась объяснить Алиса, — я только сказала, что если кто-нибудь когда-нибудь…
Но всё было напрасно, крики нарастали: теперь уже все твердили это слово. Толпа устремилась к Алисе, застя белый свет, оттесняя её всё ближе и ближе к дыре; Алису подталкивали и подпихивали до тех пор, пока она с громким криком не провалилась в непроглядную тьму. Так Алиса стала добровольцем.
Последнее, что она увидела, была голова Водяной Крысы на фоне неба, потом всё исчезло.
Она летела вглубь, но одновременно как бы и вдоль: «Как будто я падала не вниз, а вбок!» Туннель был неширокий — стенок видеть Алиса не могла, но чувствовала их совсем рядом и ухитрялась лететь так ловко, что ни разу их не коснулась. Был только один момент, когда она как-то неудачно изогнулась и неизбежно должна была удариться о стену, но стена (во всяком случае, так почудилось Алисе) чуть-чуть подвинулась — «ну совсем как живая»!
После нескольких минут такого передвижения Алиса решила, что Учение о Туннеле в Бесконечность — истинно.
— Что вы знаете о Бесконечности, сударыня? — глубокомысленно обратилась она к себе самой и ответила: — Я знаю, сударь, что она похожа на восьмерку, которая так притомилась, что легла на бок и решила немного вздремнуть. И ещё, если я не ошибаюсь, там пересекаются параллельные? Вот, наверное, странное зрелище! Интересно, как они приветствуют друг друга после стольких лет, проведённых врозь? Люди обычно говорят: «Ах, как тесен мир!», но там это не годится. Там, наоборот, следовало бы сказать: «Ах, как обширен мир, не правда ли? Просто невозможно не встретиться!»
Тут Алиса (всё равно заняться ей было нечем) стала воображать, как Первая Параллельная приветствует Вторую словами:
— Ба, какая нежданная встреча!
На что Вторая отвечает:
— Ах, в последний раз мы виделись, кажется, на сто тридцать восьмой странице потрепанной «Геометрии» издания тысяча восемьсот шестьдесят пятого года. Помните, как мы шли по сторонам ветхого Параллелограмма с потёртыми углами?
А Первая в ответ:
— Время от времени мы издали раскланивались, но никогда не сближались, однако и не отдалялись друг от друга! Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день мы встретимся вот так, лицом к лицу!
«Ну конечно, так оно и есть, — крутилось в голове у Алисы, — там, в Бесконечности, куда я, может быть, скоро попаду, все числа отменяются, а вместе с ними и таблица умножения — вот радость-то! — не будет ни складывания, ни вычитывания, ни разделения. А значит, времени тоже не будет, и стало быть, ни тебе завтраков, ни обедов, ни чая, ни времён года, и никто не повзрослеет, все останутся в своём возрасте. Здорово, конечно, да только мне бы хотелось успеть ещё чуточку повзрослеть. Но…» — но тут эхо вернуло ей это «НО», и при этом выросшее и растянувшееся за счёт умножившихся О, которые выстроились О-в-О и образовали свой собственный туннель: «НООООООООО!»
— Интересно, сколько получится, если ноль помножить на ноль, а потом ещё на ноль и так много-много раз? — сказала Алиса, и тут же ясно представила, как бы это выглядело на бумаге: 0×0×0×0×0×0…=? — Вот что я буду кричать, когда в следующий раз мне велят отправляться в постель прежде, чем я наиграюсь, и у них слов не найдётся, чтобы мне возразить, потому что я буду кричать цифрами, и…
Тут Алиса замолчала, потому что в конце туннеля появился свет, пятнышко становилось всё больше и больше, пока Алисе не показалось, что сейчас оно в неё врежется, и в тот же миг она вырвалась на волю.
Глава VIII. Очередная
Алиса вылетела из туннеля, как ракета, на секунду зависла в воздухе и шлёпнулась на землю — цела и невредима. Она ещё не успела ни отдышаться, ни отряхнуться, а рядом уже кто-то завопил, и голос ей показался очень знакомым:
— Эй, барышня! Ты куда это лезешь без очереди?
Второй голос, тоже удивительно знакомый, вторил первому и был не менее злым:
— Ишь какая! Думает, коль свалилась на наши головы прямо с неба, стало быть, заслужила особого благоволения! Не так-то всё просто!
А первый голос заключил:
— Ежели ей позволить, другие тоже захотят!