– А зачем тебе такая камера, а? – прищурилась Хуня, – за девками в бане в своей Руси подсматривал?
– Да… Да… я… – щеки Селедкина снова стали пунцовыми. Наверняка подруга угадала.
– Чарли – красивое имя, – улыбнулась я.
– Ээээ… ээээто первый ме-ееханизм, который я собрал, – улыбнулся Жорик и погладил панцырь крохотного жучка мизинцем, – сссс тех пор вввместе.
– А кто без греха? – с улыбкой откликнулся Стас, – ну что? Надерем инопланетные задницы?
– Сжахнем! – за всех ответила я.
Глава 14
В этот момент Куси-бао отвлекся от комма, выяснив все вопросы.
– Курсанты, – лениво махнул он в сторону телепорта рукой, – идем обживаться. Женских блоков мало и свободных нет, устроитесь с подселением.
С сумками наперевес мы по одному заходили в установку телепорта.
– Добро пожаловать в ВЗА! – произнес Куси-бао с такой интонацией, с какой обычно главный плохиш в фильмах произносит «Добро пожаловать в ад!» и после этого слышится зловещий смех.
Но в данном конкретном случае смеха не последовало. На папиллярные узоры наших пальцев настроили электронные замки отсеков, куда предстояло заселиться каждому из нас, загрузили в коммы схему здания, расписание занятий и режим дня, а после этого отправили восвояси.
Заселиться курсантам Земли предстояло в корпус два икса ноль двадцать восемь, примыкающему непосредственно к помещениям, где нам предстояло проходить обучение. Как нам объяснили, занятия будут проходить по индивидуальной экспериментальной программе. Обучение на основные военные специализации Корпуса проходило отдельно и нас ни каким образом не касалось. С курсантами других направлений и специализаций мы могли пересечься разве что в столовой или коридорах Академии.
Жорка со Стасом вселялись в двухместный жилой блок, нам же с Хуней предстояло соседствовать еще с двумя девушками. Выгрузившись всей четверкой из лифта на нужном этаже, мы отправились искать вожделенные номера своих отсеков. Конечно же, номер ребят оказался ближе.
– Встретимся у нас через несколько минут, – шепнул Стас, исчезая за нужной дверью.
– Эх, ну вот почему мужчинам всегда везет по странному закону вселенского устройства? – простонала Хуня, волоком таща объемную сумку с магическими причиндалами.
– Нечего было столько странных штуковин с собой собирать, – отозвалась я, рассматривая номера на дверях, – а закон этот – законом подлости называют. Еще двенадцать номеров по моим подсчетам, сразу за поворотом…
Но договорить мне не дали. То, что я увидела, заставило меня открыть рот от удивления. Обернулась и посмотрела на Хуню. Подруга, позабыв про тяжелую сумку, застыла посреди коридора каменным изваянием. Прямо нам на встречу, неспешно шел… Феокл… Да, это был именно Хунькин Феокл, разве что волосы светлее и забраны в высокий хвост, да уши по-эльфийски остроконечные. Стоп. Уши? Эленмарец двойник Феокла? Так не бывает! Или бывает? На Хуне лица не было, казалось, она не смотрит, а впитывает в себя каждую черточку встреченного мужчины. Вслед за эльфом появилась заплаканная девушка-тентурийка.
– Фингорм! – воскликнула она и, не обращая внимания на нас с Хуней, бросилась в ноги к ушастому, – скажи, почему ты уходишь? Что я сделала не так? Только пожелай и я стану такой, какой ты захочешь меня видеть!
– Шакешши, – лениво ответил ей эльф, – нам было весело вместе, малышка, но все хорошее рано или поздно заканчивается. К чему устраивать сцены?
– Но я люблю тебя! – не унималась девушка, сидя на коленях и обхватив ногу мужчины. Из ее рыжих глаз нескончаемым потоком лились слезы.
– Это – не любовь, милая, – эльф попытался вернуть ногу, отчего тентурийка распласталась на полу, – это всего лишь физическое влечение. У меня оно прошло, у тебя еще нет, но неизбежно пройдет.
Вывернувшись из цепких рук, лежащей девушки, он зашагал по коридору.
– Фингорм! – взмолилась она, но ушастый даже не обернулся на ее призыв.
Тентурийка тяжело поднялась, утерла рукавом форменной куртки бегущие без остановки слезы и только потом зло взглянула на нас.
– А! – почти прошипела она, – свежее мясцо прибыло? Что вылупились? И вас это ждет через месяц, а может и раньше! Все через это проходят…
Плечи ее поникли, девушка развернулась и побрела по коридору обратно. А стоящий перед лифтом эльф, после слов тентурийки принялся с интересом нас рассматривать.
– Откуда такие аппетитные пирожки в нашей обители? – ухмыльнулся он, сказав это таким голосом… таким…
Его голос с бархатными, мурлыкающими интонациями очень напоминал голос Белиготара Сорга на объявлении результатов в летной школе. Его хотелось слушать и слушать, за ним хотелось идти. Я помотала головой отгоняя наваждение. Посмотрев на Хуньку, заметила ее восхищенный взгляд, направленный на незнакомца. Так смотрят на воплощенную мечту! Это не правильно!
– Хуня! Очнись! Да, очнись же! – шептала я, всем сердцем желая, чтобы подруга пришла в себя.
– А? – уже почти осмысленно Хунька посмотрела на меня, – Что это было, Аль?
– Пока не знаю, но выясню! – прищурившись, зло взглянула на эльфа.
– Надо же, надо же… – улыбаясь промурлыкал он, – а птенчики то с секретом. Тем интереснее.
В этот момент из-за угла показалась разгневанная эльфийка. Так вот какие женщины у эленмарцев! Девушка была поразительно красива – ослепительная блондинка с огромными зелеными глазами и очаровательными остроконечными ушками. Ее волосы так же, как у эльфа, были собраны в высокий хвост.
– Фингорм! – закричала она, – ты опять?
– Анвен, – мурлыкнул ушастый, – не будь ты моей сестрой, я бы подумал, что ты меня ревнуешь.
– Фингорм, это запрещено! Это противозаконно! – бушевала эльфийка и ее прекрасные глаза метали молнии, – недопустимо использовать зов вне Эленмара и без особого разрешения Великого совета Коалиции. Ты разбил сердце Шакешши, женщины других рас беззащитны перед вами…
– Анвен, – тяжело и как-то горько вздохнул лжефеокл, – ну посуди сама, что меня ждет дома, когда я встречу связавшую сердце или когда семья призовет и заставит исполнить долг крови?
– Но это не повод… – начала говорить девушка, а потом осеклась с горечью посмотрев на брата.
– Ты же сама сбежала, Анвен, – тихо сказал эльф, нежно погладив сестру по щеке, – хотя твоя участь завиднее моей во много раз. Ты – сокровище дома Беллимов, а я всего лишь расходный биологический материал, рожденный угождать. Сколько мне осталось до того, как меня призовут?
– Мне это также не нравится, как и тебе, – вздохнула девушка.
– Не один эленмарец не в силах прожить без связавшей, – тихо ответил ей брат, – мне придется вернуться и подчиниться семье рано или поздно, но лучше, как можно позже.
– Но, Белиготар Сорг… Он же смог! – с надеждой воскликнула Анвен.
– Никто не знает, сестренка, почему это произошло, даже он сам, – грустно улыбнулся эльф, – так что не мешай мне набираться впечатлений перед пожизненным рабством.
– Не все такие! – воскликнула эльфийка, – я такой не буду никогда!
– Анвен, Анвен… – покачал головой Фингорм, – ты исключение из правил. Только твое поступление в ВЗА говорит само за себя. Других таких нет, а жаль… Не расстраивайся за меня раньше времени.
Он зашел в подошедший лифт и помахал сестре рукой на прощанье. Расстроенная девушка развернулась и увидела нас с Хуней, застывших с удивленными лицами, пытающихся переварить полученную информацию.
– На вашем месте, я бы забыла об услышанном разговоре, – зло выплюнула она, проходя мимо, – целее будете! Ясно?
– На твоем месте, я бы поостереглась угрожать тем, о ком ничего не знаешь, – парировала Хунька, окончательно придя в себя.
Эльфийка хмыкнула и скрылась за поворотом.
– Хорошо же мы начинаем, – простонала я.
– Ничего, прорвемся! – успокоила меня подруга, снова берясь за свою неподъемную ношу, – пошли, а то нам еще план мести разрабатывать.
До отсека дошли молча. Молча вошли и также молча огляделись. Ничего, жить можно. Мы попали в гостиную. Здесь стояли удобные кресла со встроенными коммами и разъемами для загрузки обучающих программ, пара удобных диванчиков и небольшой столик. В помещении приятно пахло и вообще везде чувствовалась женская рука. Оконные занавеси собраны красивыми складками. В разных концах помещения примостились несколько кадок с пышно цветущими растениями. На небольшой полочке стояла пара милых статуэток каких-то потешных зверушек, на стенах в красивых рамках – затейливые виды инопланетной природы. Вот пожалуй и все, не считая двух дверей, ведущих, по всей видимости в спальни.
Одна из них распахнулась, явив нам знакомую эльфийку, лицо которой при виде нас перекосилось.
– Только не говорите мне, что вы вселяетесь во вторую спальню, – воскликнула она.
– А никто и не говорит, – отозвалась я, кивнув Хуньке на вторую дверь.
– Вы что и правда собираетесь здесь жить? – закричала блондинка.
– Обычно мы спим на коврике, – огрызнулась Хунька, – но для разнообразия решили вот пожить в соседней комнате и поспать на кровати.
– Не спешите распаковывать вещи, – прошипела остроухая Анвен, – завтра я улажу вопрос с начальством и вас переведут.
– А ты тут, значит, старшая по общежитию? – поинтересовалась я, оглядываясь вокруг.
– Анвен, что ты кричишь? – в дверях не нашей спальни появилась еще одна девушка, бережно расчесывающая густые ярко-синие волосы, – что произошло?
– Привет, – поздоровалась я с вошедшей астерийкой.
– Ой, девочки! – всплеснула руками она, – Вы вселяетесь в соседнюю комнату? Анвен, что же ты не сказала, что у нас будут соседи?
– Всего на одну ночь! – влезла остроухая, – уж я об этом позабочусь.
– Да ладно тебе, Анвен, – улыбнулась синеволосая девушка, – хорошие же девчонки. Вы откуда такие?
– Из мамы, как любой организм животного происхождения, – хмуро буркнула Хунька. Что-то с ней явно было не так. Когда яркие и смешные шутки подруги сменяются на грубость, значит – она прибывает в не лучшем душевном состоянии.