– Погодин, ты не вырождаешься, у тебя две сестры есть.
– Сестры – не потомки, – обиделся Стас.
– Подожди… – вдруг вспомнила я, – вырождаемся говоришь? Вспомнила, что мне эта звезда напоминает!
– Что?
– Символ земного триединства у древних славян… Очень древних, Стас! Триглав… Три треугольника – это чистый свет, божественный огонь и гармоничный человек – потомок Древних Светлых Богов. А круг их объединяющий – есть сама жизнь. Понимаешь?
– Если честно, то нет, – помотал головой Погодин, – иногда ты такой бред несешь, Аль.
– А что если звезда Коалиции – это не девять объединенных рас?
– А что же тогда?
– Стас, это символ мировой гармонии. Нет, не так. Это – не символ, это – сама мировая гармония.
– Верник, ты часом головой нигде не приложилась?
– Да, как ты не понимаешь! – я злилась, а Погодин никак не мог увидеть и осознать очевидные вещи, – планету хотели уничтожить из-за этой пещеры! Здесь что-то есть… Важное! Очень ценное, что Коалиция никогда не должна найти!
– Да откуда ты это взяла?
– Погодин, ты размышляешь, как человек!
– А как кто я должен размышлять? – опешил он.
– Как Бог!
– Ну спасибо тебе, Алька! Не знал, что ты такого высокого мнения обо мне.
– Да, я не именно про тебя! Я про временные рамки! Человеческая жизнь по сравнению с жизнью Вселенной, что песчинка. Поэтому нужно мыслить иными временными рамками. Предположим, на этой стене ритуал, нарушающий равновесие и, предположим, его когда-то провели…
– Верник, ты меня пугаешь! Откуда такие выводы?
– Смотри, были апаньяр… процветали и вдруг исчезли. Куда делись? Почему? Загадка! Потом самыми древними и сильными расами стали эленмарцы и астерийцы. И что мы имеем?
– Что?
– Они вырождаются! У одних недостаток мужчин, но катастрофический переизбыток женщин, а у других все наоборот. И так из века в век, из поколения в поколение. Угадай, что произойдет однажды?
– Они вымрут, как динозавры на Земле!
– Умница! Значит, теоретически, в этом зале отгадка и первопричина. Без специальных знаний, мы вряд ли прочтем надписи, но ведь осмотреть зал мы можем? У меня предчувствие – что-то здесь точно есть!
– Аля! – предостерег Стас, – мы итак почти по уши… и не в шоколаде!
– Тем более! Ну, что мы теряем? Все равно ждать помощи…
– Ладно, уговорила! С чего начнем?
– Со всего!
Зал был огромным хоть и пустым. На некоторых стенах имелись выступы и альковы, странные каменные наросты или, наоборот, вогнутости. Последующие полчаса мы планомерно обходили помещение по периметру, дотрагиваясь до каждой подозрительно трещинки.
– Нет здесь ничего! – заверил меня Погодин.
– Может и нет, но пока мы здесь, нужно все осмотреть!
– Верник, ты вредина!
– Аты, Погодин, лентяй!
– Аль…
– Не ной, Стас!
– Я не ною… У меня камень сдвинулся!
– Покажи! – подбежала к нему я.
– Вот! Этот! – он указал на небольшой выступающий камень, в центре какой-то схемы, – Аль, он правда сдвинулся! Осторожнее!
Протянув руку, я дотронулась до округлого камня. Не прилагая никаких усилий, сдвинула его в сторону. Под ним оказалась еще одна «замочная скважина» для апаньярского ключа. Приложила кулон к выемке и совместила символы. Часть стены над замком выступила вперед и отъехала в сторону, открывая перед нами древний тайник. Там… прямо в воздухе, ничем не удерживаемый, висел металлический треугольник из красноватого металла, напоминающего самую обычную медь.
– И что это? – разочарованно спросил Стас.
– Видимо, часть древней головоломки.
– Я все спросить хотел, откуда у тебя этот кулон?
– Семейная реликвия, передающаяся строго по наследству! – ответила я. А что? Не соврала же, учитывая мое родство с апаньяр по их же собственному утверждению.
– Повезло тебе с наследственностью, – ухмыльнулся Погодин, – видать инопланетяне наследили!
– Ты даже представить себе не можешь, насколько прав, – задумчиво сказала я, доставая длинный нож, которым всегда укомплектовывали термокостюм.
Сердце стучало, как сумасшедшее. Что же это за треугольник такой? Почему из-за него хотели взорвать целую планету со всеми ее обитателями? Разве не проще было забрать? Хотя… может универсальный ключ существует в единственном экземпляре… Размышляя, я тихонько проводила ножом по воздуху вокруг таинственного треугольника. Никакого поля, никаких волн… Он просто висел в воздухе.
– Взять? – растерянно спросила Стаса.
– Бери, раз нашли!
Что-то внутри меня противилось этому, но все же я протянула руку и взяла треугольник. Он был небольшим, тяжелым и приятно оттягивал руку. Как только предмет покинул место своего хранения, дверца тайника снова встала на место. А вот звук, донесшийся до нас из другого конца зала, заставил обернуться и на мгновение замереть от ужаса.
На противоположной стене открылся проем, огромный, зловещий и из него доносилось утробное рычание. В тусклом освещении прохода мелькали неясные тени. К нам явно что-то, точнее кто-то подбирался.
– Ой… говорила мне мама не брать неизвестные предметы в незнакомых местах… – пропищала я.
– Прячь штуковину и доставай бластер, Алька! – прошептал Погодин.
– Вообще-то, командир здесь я, – так же шепотом, прячась за широкую спину Стаса, огрызнулась.
– Тогда командуй… – произнес он, даже не повернув головы в мою сторону, но извлекая стандартный бластер ближнего боя.
– Не язви, Погодин! Последние слова должны быть о вечном, – сказала я, пряча найденный треугольник во внутренний карман термокостюма.
– Эх, здесь тоже заряда осталось совсем не много. Батарея почти разряжена, – предупредил Стас, осматривая оружие.
– Тогда бьем на поражение. Лучше всего в голову, ведь без мозгов не живут.
– Наивная ты, Алька. Еще как живут! При чем – припеваючи.
Но в следующее мгновение нам стало не до разговоров. Да, не до чего нам стало, потому что в проеме появилось животное… чудовище… монстр… В общем, нечто такое, что нам видеть еще не приходилось, даже на картинке. Когда-то я смотрела голофильмы ужасов, но даже там не встречала подобное. Нет, если смотреть на этого хищника издали, он бы мог показаться вполне симпатичным, но не сейчас, когда нас разделяли лишь несколько десятков метров и монстр явно готовился напасть на нас.
Огромная голова саблезубого медведя, посаженная на гибкое, четырехметровое кошачье тело, при этом вся конструкция покрыта густой, длинной, белой шерстью. Желтые, горящие глаза, видимо, привыкшие к темноте, чудовище прикрывало. Монстр рыкнул и царапнул лапой пол. Раздался скрежет, а на камне образовались глубокие борозды.
– Вот это когти! – восхитился Стас, – Верник, если живыми выберемся, пообещай мне одну вещь.
– Какую? – хотя мне было не важно, сейчас я готова была пообещать все, что угодно.
– С этого момента и до скончания времен ты всегда… всегда, слышишь, будешь слушать свою маму!
– Слышу! Буду! – послушно пообещала я и добавила, – огонь!
Два лазерных залпа огласили противным писком зал, врезаясь в грудь и голову животного. Зверь дико зарычал и завертелся на месте, пытаясь определить, кто на него напал. Даже на таком расстоянии до нас доносился запах паленой шерсти. Но особого вреда наша атака животному не нанесла. Под обгоревшей шкурой обнаружились зеркальные пластины, плотно прилегающие друг к другу, как броня. Лазерные заряды не повредили их.
– Ничего себе сюрпризы, – прошептал Погодин, перезаряжая бластер, – что это за чудо? Биоробот?
– Вряд ли, – отозвалась я, – скорее продукт генной инженерии и извращенного разума. Ты же видел, ему больно было. Андроиды не чувствуют, они могут только имитировать эмоции и то, только если их запрограммировали на это.
– Нам от этого не легче.
– Не легче, – согласилась я, – и бластеры против такого бесполезны.
– Что делать будем?
– Долго объяснять. Есть план. Попробуешь отвлечь зверя?
– Есть, командир!
Белоснежный исполинский кошкомедведь плохо видел, но слышал он, по всей видимости, прекрасно, потому что сейчас, перестав крутиться, он уставился прямо на нас.
– Действуй! – скомандовала я.
Погодин швырнул бластер в соседнюю стену так, чтобы он по возможности наделал как можно больше шума. Монстр развернулся и ринулся на звук. В этот момент, активировав антигравитационные боты, я бросилась к хищнику и прыгнула, как можно выше, пытаясь приземлиться к чудовищу на спину, ближе к загривку. Понимала ли, что у меня лишь одна попытка? Разумеется. Но других вариантов выжить не было. Прыжок и приземление удались, но… хищник, почувствовав седока, стал прыгать и взбрыкивать сильнее дикого необъезженного мустанга, которых недавно заново по ДНК восстановили на Земле. Я, вцепившись в густую шерсть, пыталась удержаться. При каждом пируэте зверя нещадно прикладывалась пострадавшей ногой о бок животного, который только с виду казался мягким. Да и обезболивающее переставало действовать. Черт! Быстро! Слишком быстро! И так не к стати.
– Погодин, если он меня сбросит, больше шанса у нас не будет, – заорала я изо всех сил, вцепляясь в новый участок шерсти потому что старый выдрала до пластин.
– Понял! – заорал Стас, отбегая, как можно дальше.
Он стал прыгать и кричать, отвлекая внимание зверя на себя. Монстр замер, это дало мне возможность вытащить нож и, хватаясь за мех, подползти к голове. Удивительно, но на затылке шерсть почти не росла, обнажая броню. А расстояние между пластинами все же было! Было! Узкое, но лезвие ножа пройдет! Но шанс только один, поэтому нужно выверить удар.
Дальше все произошло почти одновременно. Погодин заорал еще яростнее, размахивая руками. Я подползла чуть ближе к морде и с размаха, снизу в верх вогнала нож по самую рукоять зверю в глаз. Животное, уже приготовившееся к прыжку, совершило его по инерции, вкладывая всю ярость и оглашая зал истошным ревом. В предсмертной агонии, монстр настиг свою жертву. Как будто в замедленной съемке, когти зверя вошли в тело Стаса, разрезая термокосюм словно масло. Зверь резко остановился, и я не удержалась. Пролетев несколько метров, ударилась о стену. Уже теряя сознание, увидела Погодина в луже красной крови, и чудовище, оседающее в синюю.