Я покачал головой, выбираясь из заваленного обломками кармана, который проделал в полу с помощью своего Таланта. Кроссовки едва держались, и я их просто скинул, так что дальше мне пришлось идти босиком.
И тем не менее, я вызволил из ловушки всю нашу компанию. Я с улыбкой повернулся к Бастилии.
— Ну что, если не ошибаюсь, это уже вторая ловушка, от которой я тебя спас.
— О? — возразила она. — А мы будем считать те, в которые я угодила по твоей же милости? И напомни-ка, кто только что зацепил вон ту растяжку?
Я почувствовал, как мое лицо заливается румянцем.
— Зацепить ее мог любой из нас, Бастилия, — заметил, подходя к нам, Каз. — Как бы весело это ни было, думаю, что попадаться в ловушки нам больше не стоит. Нужно действовать осторожнее.
— Неужели? — без обиняков спросила Бастилия. — Но проблема в том, что я не могу заниматься разведкой. Во всяком случае, до тех пор, пока ты пользуешься своим Талантом.
— Значит, нам просто придется быть осторожнее, — повторил Каз. Я опустил взгляд на растяжку, размышляя о грозившей нам опасности. Попадаться в каждую из ловушек на пути было бы непозволительной роскошью. Вдруг выбраться из следующей нам уже не удастся?
— Каз, Бастилия, погодите-ка секунду. — Я сунул руку в карман и достал Линзы. Буретворческие я трогать не стал и вместо этого надел Линзы Ясновидца — те, что дедушка Смедри оставил мне наверху.
Все окружающие меня предметы тут же начали испускать слабое свечение, по которому можно было судить об их возрасте. Я опустил голову. И действительно, растяжка светилась куда ярче камней или свитков на полках. Она была новее изначального здания. Я с улыбкой поднял взгляд. — Кажется, я придумал, как решить нашу проблему.
— Это Линзы Ясновидца? — спросила Бастилия.
Я кивнул.
— И где, во имя песков, ты умудрился их раздобыть?
— Мне их оставил дедушка Смедри, — ответил я. — Снаружи, вместе с запиской. — Я нахмурился, мельком взглянув на Хранителей. — Кстати говоря, разве вы не обещали вернуть все письменные материалы, которые у меня забрали?
Призраки переглянулись. Затем один из них приблизился ко мне с явно недовольным видом. Привидение наклонилось и выложило на землю какие-то предметы: копии ярлычков с одежды, обертку от жвачки и записку, которую мне оставил дедушка Смедри. Там были даже копии денег, которые я отдал Хранителям — обесцвеченные, но в остальном идеально точные.
«Ну, здорово, — подумал я. — Хотя они бы мне, наверное, все равно не понадобились». Я нагнулся, чтобы забрать копии; все они ярко светились, ведь были созданы совсем недавно. Бастилия взяла в руки записку, оглядела ее с хмурым лицом, а затем передала Казу.
— Значит, твой отец и правда где-то здесь, внизу, — сказала она.
— Похоже на то.
— И… если верить Хранителям, от своей души он уже отказался.
Я молчал. «Они вернули мои бумаги, стоило только попросить, — подумал я. — А еще они раз за разом пытаются добиться от нас согласия продать душу, но не забирают их силой. Они подчиняются какими-то правилам».
Об этом мне стоило догадаться раньше. Видите ли, правилам подчиняется все на свете. И общество, и природа, и люди живут по определенным законам. Многие из правил, принятых в обществе, касаются ожиданий — к этому я еще вернусь, — поэтому отчасти их можно трактовать, как хочется. А вот с законами природы чаще всего не поспоришь.
Таких законов существует куда больше, чем вы могли бы ожидать. Есть даже законы природы, которые касаются этой самой книги, но мой фаворит — это Закон Чистейшей Крутизны. Он просто-напросто утверждает, что любая написанная мной книга неимоверна крута. Вы уж простите, но это факт.
А кто я такой, чтобы спорить с наукой?
— Вы, — обратился я, переводя взгляд на Хранителя. — Ваша братия подчиняется определенным правилам, не так ли?
Хранитель помедлил.
— Верно, — наконец, ответил он. — Ты хочешь о них прочесть? Я могу дать тебе книгу, в которой приводится их подробное описание.
— Нет, — ответил я. — Нет, читать о них я не хочу. Я хочу о них услышать. От вас.
Хранитель нахмурился.
— Вы ведь обязаны мне рассказать, не так ли? — с улыбкой заметил я.
— Такова моя привилегия, — ответило существо. Затем оно расплылось в улыбке. — Но, как ты понимаешь, зачитывать эти правила я буду на их исконном языке.
— Нас впечатлил тот факт, что говоришь по-древнегречески, — добавил другой. — Ты пришел подготовленным. Сейчас так поступают лишь единицы.
— Но, — прошептал третий, — ты едва ли владеешь ранним факсдарианским языком.
«Говорю по-древнегречески… — недоуменно подумал я. Но потом меня осенило. — Они не знают о моих Линзах Переводчика! Они думают, что раз я понимал их речь в самом начале, значит должен знать и сам язык».
— Ох, ну, даже не знаю, — как ни в чем не бывало сказал я, меняя Линзы Ясновидца на Линзы Переводчика. — Может, проверим?
— Ха, — произнес один из них на странном, диковинном языке, почти все звуки в котором были похожи на плевки. Но для меня его речь, как и раньше звучала по-английски — и все благодаря Линзам Переводчика. — Этот глупец думает, что знает наш язык.
— Тогда зачитай ему правила, — прошипел другой.
— Первое правило, — произнес тот, что парил прямо передо мной. — Если кто-то входит в наши владения, имея при себе письменные материалы, мы имеем право отделить его от остальной группы и потребовать передать эти материалы нам. В случае сопротивления мы можем забрать тексты силой, но обязаны вернуть их копии. Их мы можем держать у себя в течение часа, но если владелец не попросит копии обратно, мы вправе сохранить материалы на неопределенный срок.
— Второе правило: мы можем забрать себе души входящих, но лишь при условии, что те сами предложат их по собственной воле и согласно процедуре. Мы можем принуждать к отказу от души, но не имеем права забирать ее силой.
— Третье правило: мы можем принять, либо отвергнуть контракт, который посетитель предложит касательно своей души. Как только контракт записан, мы должны предоставить указанную книгу, а посетитель — поставить свою подпись, удостоверяющую, что книга отвечает его запросу. В контракте также указывается время, в течение которого душа посетителя остается при нем. Это время не может превышать десяти часов. Если посетитель возьмет книгу с полки, не заключив контракт, мы имеем право забрать его душу в течение десяти секунд.
Я вздрогнул. Ведь какая, в общем-то, разница, десять секунд или десять часов. Душу ты теряешь в любом случае. По собственному опыту могу заверить, что есть только одна книга, за которую не стыдно отдать душу — и вы прямо сейчас держите ее в руках.
Я, кстати, принимаю оплату кредитками.
— Четвертое правило, — продолжил Хранитель. — Мы не можем напрямую причинять вред посетителям библиотеки.
«Вот зачем нужны ловушки, — подумал я. — Строго говоря, попадаясь в них, мы вредим сами себе». Я продолжал безучастно смотреть вперед, делая вид, будто не понимаю ни слова.
— Пятое правило: когда человек отказывается от собственной души и становится Хранителем, мы должны передать его личные вещи одному из родственников, случись члену семьи прийти в библиотеку и затребовать у нас его собственность.
— Шестое и самое важное правило. Мы защитники знаний и истины. Мы не можем лгать в ответ на прямой вопрос.
Хранитель умолк.
— Это все? — уточнил я.
Если вы никогда не видели, как группа восставших из мертвых Хранителей подпрыгивает от удивления… что ж, буду считать, что вы и правда никогда не видели, как группа восставших из мертвых Хранителей подпрыгивает от удивления. Достаточно сказать, что выглядело это весьма забавно, хотя и немного жутковато.
— Он говорит на нашем языке! — прошипел один из призраков.
— Невозможно, — возразил другой. — За пределами библиотеки его никто не знает.
— Может быть, это Фарандес?
— Но ведь он должен был умереть тысячи лет тому назад!
Каз с Бастилией не сводили с меня глаз. Я подмигнул им в ответ.
— Линзы Переводчика! — неожиданно прошипел один из Хранителей. — Смотрите!
— Быть не может, — ответил второй призрак. — Никто не смог бы собрать Пески Рашида.
— Но он все-таки сумел… — добавил третий. — Да, это наверняка Линзы Рашида!
Теперь трое призраков выглядели еще более удивленными, чем раньше.
— Что происходит? — шепотом спросила Бастилия.
— Объясню через минуту.
Собственные правила Хранителей подсказали мне, как выяснить, действительно ли мой отец побывал в Александрийской Библиотеке и отдал свою душу в обмен на книгу.
— Я сын Аттики Смедри, — объявил я собравшимся призракам. — Я пришел за его личными вещами. Согласно вашим же законами, вы обязаны их отдать.
На мгновение в коридоре воцарилась тишина.
— Мы не можем, — наконец, ответил один из Хранителей.
Я облегченно вздохнул. Если мой отец пришел в библиотеку, значит, его душа все еще была при нем. У Хранителей не было его личных вещей.
— Мы не можем, — продолжил Хранитель, и зубы его черепа начали изгибаться вверх наподобие злобной ухмылки. — Потому что уже отдали их другому.
Я ощутил, как на меня накатывает волна ужаса. «Нет! Этого не может быть!»
— Я вам не верю! — прошептал я.
— Мы не можем лгать, — ответил другой призрак. — Твой отец пришел сюда и продал нам свою душу. Он хотел, чтобы ему дали три минуты на чтение книги, а потом библиотека забрала его, и он стал одним из нас. Его личных вещей здесь больше нет — как раз сегодня кое-кто предъявил на них свои права.
— Кто? — спросил я. — Кто их забрал? Мой дед?
— Нет, — ответил Хранитель, расплываясь в улыбке. — Их забрала Шаста Смедри. Твоя мать.
Глава 12
Я бы хотел извиниться за введение к предыдущей главе. Сдается мне, что этой книге — пусть в ней и случаются отступления от темы — явно не стоит тратить время на фермы с животными-анархистами, неважно, есть ли у них базуки или нет. Все это попросту глупо, и раз уж я питаю такое отвращение к глупости, то хотел бы попросить вас об одной услуге.