Металлические пауки пробирались в комнату и ползли по полу, но держались на расстоянии от меня и Бастилии. Каз застонал и, наконец, поднялся на ноги после того, как я невольно отшвырнул его сторону.
Я закрыл глаза. Жизнь Бастилиной матери или Линзы? Я жалел, что ничего не мог противопоставить ему в бою. Но Линзы Буретворца против этого существа были бесполезны — даже сумей я его отшвырнуть, он мог просто сбежать и выждать время, пока Драулин уже не будет в живых. Австралия до сих пор блуждала неизвестно где. Станет ли она его следующей целью?
— Я согласен на сделку, — тихо произнес я.
Килиман улыбнулся — по крайней мере, улыбнулась половина его лица. Чуть в стороне я увидел, как несколько его пауков карабкались вверх по какой-то штуковине.
Это была растяжка — прямо в той комнате, где я стоял.
Стоило паукам активировать ловушку, как под нами с Бастилией провалился пол. Бастилия закричала и попыталась ухватиться за край, но чуть-чуть промахнулась.
— Хрустальные джунгли! — потрясенно выругался Каз, хоть яма и оказалась в нескольких футах от него самого. Я успел мельком взглянуть на его испуганное лицо, а потом кубарем полетел вниз.
Мы пролетели около тридцати футов и с глухим ударом упали на чересчур мягкую землю. Сам я приземлился на живот, но вот Бастилии пришлось извернуться, чтобы уберечь Линзы Переводчика, которые до сих были зажаты у нее в руке; из-за этого она сначала чирканула по стене, а потом упала на пол в гораздо менее удобной позе, чем я. Она охнула от боли.
Я затряс головой, пытаясь привести себя в чувство. Затем подполз к Бастилии. Она застонала и казалась сбитой с толку еще больше меня, но на вид, по крайней мере, была в порядке. Наконец, я запрокинул голову и взглянул на светящуюся дыру наверху колодца. Над краем появилась голова Каза с обеспокоенным выражением лица.
— Алькатрас! — крикнул он. — Вы двое в порядке?
— Да, — отозвался я. — Думаю, в порядке. — Я потыкал землю, пытаясь понять, почему она остановила наше падение. По ощущениям она была сделана из упругой ткани.
— Пол мягкий, — крикнул я Казу. — Наверное, специально, чтобы мы не сломали себе шею. — Это была очередная ловушка Хранителей, задуманная не для того, чтобы нас убить, а чтобы довести до отчаяния.
— Ну и какой в этом смысл? — услышал я, как Каз заорал на Килимана. — Они ведь только что согласились на сделку!
— Верно, — донесся до меня едва слышный голос Килимана. — Но у Библиотекарей моего ордена есть поговорка: Никогда не доверяй Смедри.
— Ну, вряд ли он сможет отдать тебе Линзы, пока сидит в яме! — рявкнул Каз.
— Не сможет, — согласился Килиман. — Зато сможешь ты. Пусть он передаст тебе Линзы Переводчика, а ты встретишься со мной в центре библиотеки. Это ведь у тебя есть способность к Перемещению в пространстве, не так ли?
Каз молчал.
«А это существо много о нас знает», — с досадой подумал я.
— Ты Смедри, — обратился к Казу Килиман. — Но не Окулятор. Я буду вести дела с тобой, а не с мальчишкой. Принеси Линзы, и я верну женщину — вместе с ее Плотекамнем. Но поторопись. Она умрет в течение часа.
Наступила тишина, которую прервало лишь оханье Бастилии, попытавшейся привстать и сесть. В руке она все еще держала Линзы Переводчика. Спустя какое-то время над ямой показалась голова Каза.
— Алькатрас? — позвал он. — Ты там?
— Ну да, — ответил я.
— А где еще ему быть? — проворчала Бастилия.
— Здесь слишком темно, чтобы тебя разглядеть, — ответил Каз. — В общем, Кость Нотариуса ушел, а не могу пролезть через решетку, чтобы пойти следом. Что нам делать? Мне поискать какую-нибудь веревку?
Я сидел на полу, пытаясь — что есть мочи — придумать, как выбраться из этой передряги. Мать Бастилии умирала оттого, что из ее тела вырвали кусочек кристалла. Килиман взял ее в заложники и был готов обменять только на Линзы Переводчика. Я застрял в яме вместе с Бастилией, которая пострадала от падения куда больше меня; к тому же у нас не было ничего, похожего на веревку.
Я застрял в поисках несуществующего решения. Иногда выхода попросту нет, и размышления ничем не помогут — неважно, насколько вы умны. Это чем-то похоже на обращение, с которого я начал главу. Помните тот секретный «фокус», который я, по своим же словам, провернул в этой книжке? Тот постыдный, хитроумный трюк? Вы уже пробовали его отыскать? В общем, что бы вы там ни нашли, планировал я совсем не это — потому что никакого трюка и не было. Нет никакого тайного послания. И никакой хитрой уловки, которую я якобы спрятал в первых четырнадцати главах.
Не знаю уж, сколько сил вы потратили на его поиски, но вряд ли больше, чем я сам — на попытки придумать, как спасти Драулин, не потеряв при этом Линзы. Время быстро утекало, и я это знал. Я должен был сделать выбор. Прямо тогда. Прямо там.
Я решил забрать Линзы у Бастилии и перекинуть их Казу. Он едва успел их поймать.
— Твой Талант сможет провести тебя к центру библиотеки? — спросил я.
Он кивнул.
— Думаю, да. Теперь, когда у меня есть конкретная цель.
— Тогда иди, — сказал я. — Отдай Линзы в обмен на жизнь Драулин. О том, как их вернуть, подумаем позже.
Каз кивнул.
— Договорились. Вы ждите здесь — как только буду уверен, что Драулин ничего не угрожает, найду что-нибудь типа веревки и вернусь за вами.
Он ненадолго исчез, но потом вернулся, и его голова опять показалась над ямой.
— Прежде, чем я уйду — вот это вам не пригодится? — он показал Бастилин рюкзак.
Внутри лежали ботинки со Стеклом Хватателя. Я почувствовал прилив надежды, но он почти сразу же угас. Ведь стенки ямы были сделаны из камня.
И даже сумей я выбраться из ямы, мне бы все равно пришлось отдать Линзы в обмен на Драулин. Только уже лично, а не через посредника. Но в рюкзаке, по крайней мере, была еда. А кто знает, сколько мы будем сидеть в этой яме.
— Конечно, — крикнул я. — Бросай.
Он так и сделал, а я тем временем отошел в сторону, дав рюкзаку упасть на мягкий пол. К этому моменту Бастилия успела подняться на ноги, но все еще стояла с одурелым видом, опираясь на край ямы.
Вот поэтому меня и не стоило назначать предводителем. Поэтому людям и не следует на меня полагаться. Даже в тот раз я совершил ошибку. Настоящий лидер должен быть жестким, способным принимать правильные решения.
Думаете, что в тот раз я поступил правильно? Что ж, значит, лидер из вас такой же никудышный, как я. Видите ли, спасение Драулин было неудачным решением. Отдав Линзы Переводчика, я бы спас одну жизнь, но заплатил бы за это страшную цену.
Библиотекари бы получили доступ к знаниям инкарнов. Конечно, Драулин бы выжила, но сколько людей погибло бы в войне, перекинувшейся на Свободные Королевства? Имея в своем арсенале технологии древних, Библиотекари стали бы непобедимой силой.
Я бы спас одну жизнь и обрек на смерть множество людей. Для лидера такие слабости — непозволительная роскошь. Думаю, Каз это понимал. Немного помедлив, он спросил: «Ты уверен, парень?»
— Да, — ответил я. В тот момент я не задумывался о защите Свободных Королевств и других подобных вещах. Тогда у меня в голове крутилась лишь одна мысль: я не мог взять на себя ответственность за смерть Драулин.
— Хорошо, — согласился Каз. — Я за тобой вернусь. Не переживай.
— Удачи, Каз.
И он исчез.
Глава 16
Писатели — а в особенности сочинители вроде меня — рассказывают о людях. Что довольно-таки иронично, ведь о них мы ничегошеньки не знаем.
Задумайтесь. Зачем кому-то становиться писателем? От любви к роду человеческому? Ясно дело, что нет. Стали бы мы иначе искать работу, с которой можно круглыми сутками и днями напролет сидеть в тесном подвале, где единственную компанию нам могут составить карандаш с бумагой и наши воображаемые друзья?
Писатели ненавидят людей. Если вам хоть раз доводилось встречать одного из них, вы прекрасно знаете, что это зачастую неуклюжие и безалаберные личности, которые живут под лестницами, шипят на прохожих и не моются по несколько недель. И это я вам еще описал самых общительных.
Я запрокинул голову и оглядел стенки нашей ямы.
Бастилия сидела на полу и явно пыталась изображать из себя терпеливого человека. Надо сказать, что примерно с тем же успехом арбуз мог притвориться мячиком для гольфа. (Выглядел бы он, конечно, поопрятнее, зато удовольствия было бы вдвое меньше.)
— Ну же, Бастилия, — сказал я, взглянув на свою Кристин. — Я знаю, что ты расстроена не меньше меня. Есть мысли? Может, у меня бы получилось как-нибудь сломать эти стены? Сделать уклон, по которому мы выберемся наверх?
— Если стена рухнет, нас может накрыть землей и камнями, — отрезала она.
Что ж, справедливое замечание.
— Что если мы попытаемся забраться наверх, не пользуясь Талантом?
— Стены скользкие и гладкие, Смедри, — рявкнула она. — По такой даже Кристин не залезет.
— Но если мы сделаем сцепку, упремся спиной друг в друга, а ногами в стены…
— Для этого дыра чересчур широкая.
Я замолчал.
— В чем дело? — спросила она. — Других гениальных идей нет? Как насчет подпрыгнуть? Пару раз попробовать точно не помешает. — Она отвернулась от меня, чтобы взглянуть на стену нашей ямы, и тяжело вздохнула.
Я нахмурился.
— Бастилия, это на тебя не похоже.
— О? — возразила она. — А откуда тебе знать, что «на меня» похоже, а что нет? Мы знакомы сколько, пару месяцев? И за это время мы провели вместе три или четыре дня?
— Да, но… в общем, я к тому, что…
— Все кончено, Смедри, — добавила она. — Мы проиграли. Каз уже, наверное, добрался до центра библиотеки и отдал Линзы. Скорее всего, Килиман просто возьмет его в плен, а мою маму бросит умирать.
— Может, мы еще сможем выбраться. И прийти им на помощь.
Но Бастилия как будто не слушала. Она просто сидела, сложив руки на коленях и пялилась в стену.
— Все-таки они правы на мой счет, — прошептала она. — Я не заслужила рыцарский титул.