Лично я убежден, что ответственность сродни психическому заболеванию. Что еще, если не дисфункция мозга, может заставить человека совершать регулярные пробежки? Проблема в том, что у короля этой ответственности столько, что остальным и не снилось. Короли — они как глубокие, бездонные колодцы с ответственностью, и если потеряешь бдительность, можно эту заразу от них и подцепить.
Клан Смедри, к счастью, понял это еще много лет тому назад. И принял кое-какие меры.
— Что мы сделали? — переспросил я.
— Отказались от своего королевства, — радостно ответил дедушка Смедри. — Вжух. И нету. Взяли и отреклись.
— И с какой радости?
— Ради шоколадных батончиков по всему свету, — ответил со сверкающим взглядом дедушка Смедри. — Должен же их кто-то съесть, сам понимаешь.
— Чего? — переспросил я. Мы стояли на просторном балконе замка в ожидании этой самой «ползучки». С нами были Пой и Бастилия со своей матерью. Австралия осталась в замке, чтобы заняться поручениями дедушки Смедри, а мой отец скрылся в своих покоях. Его, очевидно, не следовало беспокоить из-за таких пустяков, как неминуемая потеря независимости королевством Мокии.
— Что ж, давай-ка объясню по-другому, — сказал дедушка Смедри, сложив руки за спиной и обводя взглядом город. — Несколько столетий тому назад люди начали понимать, что в мире развелось слишком много королевств. Большинство из них не выходили за пределы одного города, так что нельзя было даже выйти на послеобеденную прогулку, чтобы не пересечь три или четыре из них!
— Слышал, это была та еще морока, — подтвердил Пой Синг. — У каждого — свои правила, своя культура, свои законы.
— А потом нас стали захватывать Библиотекари, — объяснил дедушка Смедри. — Короли поняли, что поодиночке их слишком легко победить. И тогда они начали заключать союзы, объединять королевства, создавать альянсы.
— Что нередко предполагало вступление в брак, — добавил Пой Синг.
— Это было во времена нашего прародителя, короля Ливенворта Смедри Шестого, — продолжал дедушка. — Он решил, что нашему небольшому королевству Смедриус стоит примкнуть к Нальхалле, тем самым освободив Смедри от утомительных монарших обязанностей, чтобы мы могли сосредоточиться на более важных вещах вроде борьбы с Библиотекарями.
Я не знал, что и сказать. Ведь я был наследником по прямой линии. А значит, если бы наш предок не отказался от своего королевства, я был бы непосредственным претендентом на его трон. Это примерно как узнать, что ваш лотерейный билет всего на единицу отличается от выигрышного.
— Значит, мы от него отказались, — сказал я. — Целиком?
— Ну, не совсем целиком, — ответил дедушка Смедри. — Только от всякой нудятины! Мы сохранили за собой место в Совете Королей, чтобы иметь возможность влиять на политику; еще у нас, как видишь, есть славный замок и приличное состояние, так что скучать нам некогда. Плюс ко всему, мы по-прежнему считаемся знатью.
— И какой в этом прок?
— О, это дает уйму разных плюшек, — ответил дедушка Смедри. — Предзаказ столиков в ресторане, доступ к королевским конюшням и королевскому парку силиматических кораблей — за последний месяц мы, кажется, умудрились разбить целых два. Кроме того, мы принадлежим к числу пэров; это мудреное словечко означает, что мы имеем право свидетельствовать на гражданских прениях, проводить церемонии бракосочетания, арестовывать преступников и все в таком духе.
— Постой, — удивился я. — Я могу заключать браки?
— Именно так, — ответил дедушка Смедри.
— Но мне ведь всего тринадцать!
— Ну, поженить самого себя ты не можешь. Но если тебя попросит кто-нибудь другой, ты вправе провести церемонию. Нельзя же взваливать все это на плечи одного короля, знаешь ли! Так-так, вот и он.
Я глянул через плечо и тут же подпрыгнул, увидев огромную рептилию, которая ползла в нашу сторону прямо по стенам зданий.
— Дракон! — заорал я, указывая на нее.
— Блестящее наблюдение, Смедри, — заметила стоящая рядом Бастилия.
Я был слишком напуган, чтобы ответить ей какой-нибудь остроумной репликой. К счастью, именно я автор этой книги, а значит, могу перекраивать историю, как сам того пожелаю. Давайте-ка попробуем еще раз.
Кхм.
Взглянув через плечо, я заметил опасного вида чешуйчатую ящерицу, которая ползла по стенам зданий с очевидным намерением нас сожрать.
— Узрите! — возгласил я. — Это поганое чудище прямиком из адского пекла. Станьте же за моей спиной, и я лишу его жизни!
— О, Алькатрас! — с воздыханием произнесла Бастилия. — Сколь же мужественны и обалденны дела твои!
— Чу, да будет так, — ответил я.
— Не паникуй, парень, — сказал дедушка Смедри, поглядывая на рептилию. — Это наш транспорт.
Тут я заметил, что на спине бескрылого, рогатого существа располагалось какое-то приспособление, немного напоминавшее гондолу. Цепляясь за камни строений, массивное чудище будто бросало вызов самой гравитации; это отчасти напоминало уцепившуюся за скалу ящерицу с той лишь разницей, что ящерица эта была достаточно крупной, чтобы проглотить целый автобус. Добравшись до Цитадели Смедри, дракон залез на наш балкон, хватаясь за камни своими когтями. Я невольно сделал шаг назад, когда голова исполинского змея примостилась на балконе и смерила нас взглядом.
— Смедри, — басом произнес он.
— Здорово, Цоктинатин, — сказал дедушка Смедри. — Подбрось-ка нас до дворца, и побыстрее.
— Так мне и передали. Залезайте.
— Постойте, — сказал я. — Мы используем драконов вместо такси?
Дракон смерил меня взглядом, и в его глазах я увидел необъятную бездну. Глубокую, клубящуюся пустоту, из многоцветных ярусов и бесчисленных складок. При виде этого зрелища я почувствовал себя маленьким, никчемным человечишкой.
— Я делаю это не по своей воле, юный Смедри, — прогрохотало чудище.
— Сколько тебе еще отбывать свое наказание? — спросил дедушка Смедри.
— Триста лет, — сказал дракон, отводя взгляд. — Триста лет, прежде чем мне вернут крылья, и я снова смогу летать. — С этими словами он вскарабкался чуть выше по стене, и перед нами появилась пассажирская гондола. Остальные начали забираться внутрь по откинувшейся лестнице.
— За что его наказали? — шепнул я дедушке Смедри.
— Ммм? А, думаю, за перекус девушками при отягчающих обстоятельствах. Это случилось века четыре тому назад. Печальная история. Осторожнее с первой ступенькой.
Я последовал за другими в гондолу. Внутри находилась прекрасно обустроенная комната с удобными на вид диванами. Последней вошла Драулин, она же и закрыла дверь. Дракон моментально пришел в движение — я понял это, выглянув в окно. Самого движения я, впрочем, не почувствовал. Похоже, что сила тяжести, которую ощущали пассажиры гондолы, сохраняла свое направление вне зависимости от того, куда поворачивал дракон и где в данный момент находился «верх».
(Впоследствии я выяснил, что этот эффект, как и многое другое в Свободных Королевствах, объяснялся особой разновидностью стекла — Стекла Ориентации, — которое позволяло зафиксировать одно из направлений в качестве «низа», пока материалу в процессе штамповки придавали форму прямоугольной коробки. После этого содержимое такой коробки всегда притягивалось в выбранном направлении, независимо от того, куда поворачивалась она сама.)
Я долго стоял, выглядывая из окна, которое казалось мне слегка подсвеченным, благодаря Линзам Окулятора. Пройдя через неразбериху взрыва и едва не погибнув, я так и не успел толком осмотреть город. От его вида захватывало дух. Город, насколько хватало глаз, был заполнен замками. Не простыми зданиями из камня или кирпича, а самыми настоящими замками, с высокими стенами и башнями, и ни один не походил на другие.
Одни, с арочными проемами и узкими остроконечными верхушками, будто явились прямиком из сказок. Другие представляли собой грубоватые строения без лишних причуд — именно такие замки приходят на ум при мысли о злобных, кровожадных диктаторах. (Стоит заметить, что Почетная Гильдия Злобных Диктаторов приложила немало усилий, дабы развеять негативные стереотипы насчет своих членов. После нескольких десятков благотворительных аукционов и распродаж кто-то предложил убрать из названия организации слово «злобных». В итоге от предложения пришлось отказаться, сославшись на то, что Гурстак Беспощадный только что заказал целый ящик тисненых визиток.)
Замки тянулись вдоль улиц, как небоскребы в крупном тихоземном городе. Внизу, на дороге виднелись движущиеся фигуры людей — некоторые в запряженных лошадьми каретах, — но наш дракон продолжал ползти по стенам зданий на манер огромной ящерицы. Замки стояли так близко друг к другу, что оказываясь у края одного, он мог без труда дотянутся до другого.
— Удивительно, правда? — заметила Бастилия.
Я повернулся, не заметив, что она успела составить мне компанию у окна.
— Еще бы, — ответил я.
— Возвращаться всегда приятно, — сказала она. — Мне нравится эта чистота и аккуратность. Сверкающие стекла, каменные здания, резные орнаменты.
— Я бы решил, что в этот раз возвращение будет тяжелым, — заметил я. — Ведь ты покинула Нальхаллу рыцарем, а возвращаться приходится в роли оруженосца.
Она состроила гримасу.
— А ты умеешь найти подход к женщине, Смедри. Тебе этого никто не говорил?
Я покраснел.
— Я просто… э… — Блин. Знаете, когда засяду за свои мемуары, зуб даю — обязательно вставлю сюда реплику получше.
(Очень жаль, что я напрочь об этом забыл. Серьезно, мне нужно больше внимания уделять своим заметкам.)
— Ладно, проехали, — сказала в ответ Бастилия, прислонившись к окну и опустив глаза. — Мне кажется, я уже смирилась со своим наказанием.
«Только не снова», — с тревогой подумал я. Потеряв свой меч и получив нагоняй от матери, Бастилия прошла через настоящую полосу неудач. Но хуже всего было то, что вина за это целиком лежала на мне. Она лишилась меча, потому что