Выражение лица Ксандера становится нечитаемым, когда он смотрит поверх моей головы, словно собирается сорваться с места и отправиться мстить.
– Много их было? – нарушает паузу Кейд.
– Пятеро, – сообщаю не подумав и тут же жалею об этом, потому как Ксандер делает шаг по направлению к двери, мне приходится упереться ладонью в его грудь, чтобы остановить, и поспешно добавить. – Сейчас опасности нет, спасибо серым. Твари с ними разобрались.
– А тебе как удалось ускользнуть? – севшим голосом спрашивает Ксандер, еще раз оглядывая меня, словно не верит в реальность такой возможности.
Вопросительно смотрю на Кейда.
– Ты ему не сказал?
Органа кривит губы.
– Не сказал что? – жестким тоном уточняет Ксандер, становясь полубоком, чтобы видеть Кейда.
– Предоставляю это тебе, – отвечает тот.
Вздыхаю и медленно качаю головой. Мысль о том, что мне придется по собственной воле рассказывать кому-то правду, до сих пор вызывает внутренний протест. Но ведь это не кто-то, а Ксандер. Думаю, после произошедших событий, он как никто другой заслуживает ее знать.
– Хорошо, – отвечаю, собравшись с силами, и перевожу внимание на хмурого Ксандера. – Мне понадобится твоя помощь.
Рид внимательно вглядывается в мои глаза и с небольшой задержкой кивает.
– Ладно, – встревает Кейд. – Раз необходимость в спасательной операции отпала, я займусь Хеншелом. Встретимся через час.
Выглядываю из-за Ксандера и более внимательно всматриваюсь в мужчину, стоящего на коленях. Теперь понятно, почему он показался мне знакомым. Я видела его всего раз, но не запомнить больной блеск в глазах этого неадеквата просто невозможно.
– Думаешь, напугал, щенок? – смеется Хеншел и сплевывает кровь. – Нихрена я тебе не скажу.
Кейд делает вид, что не услышал, и переводит взгляд с меня, на Ксандера.
– Далеко не уходите.
Рид серьезно кивает и подталкивает меня к выходу.
– Будем напротив.
Возвращаюсь в коридор, но притормаживаю, потому как не успела сказать важное. Но Органа меня опережает.
– Кстати, Хоффман?
– Что?
– Так себе прикид. Где ты его вообще раздобыла?
Закатываю глаза, едва сдерживаясь, чтобы не послать этого идиота. А он что думал, что я заявлюсь сюда голышом?
– Органа? – Он вопросительно изгибает брови и уголки губ, вероятно ожидая какую-нибудь колкость в ответ, но я заговариваю совершенно о другом. – У серых сюда беспрепятственный доступ. Позади осталась большая стая, они не пошли за мной, но могут передумать.
Органа становится собранным и серьезно кивает.
– Понял. Значит перейдем туда, где есть дверь.
Он легко вздергивает Хеншела на ноги, тот продолжает сверкать окровавленными зубами, но без сопротивления поднимается. Копошение в углу становится более интенсивным, на что Кейд громко с назиданием произносит:
– Да тихо вы! Если вас не сожрут, пока я буду общаться с вашим патроном, и он не расколется, дождетесь своей очереди.
Пленники дергаются и мычат, но Органа больше не обращает на них ни малейшего внимания. Он подталкивает Хеншела к выходу, и тот, к моему удивлению, абсолютно не сопротивляется.
Слегка сторонимся, пропуская их в коридор. Главарь Бастиона Е тормозит напротив и с интересом вглядывается в мое лицо.
– А знаешь, Органа, я передумал.
– Действительно? – с наигранным изумлением вопрошает Кейд. – Поведай же мне, о чем ты вообще говоришь?
Хеншел не сводит с меня плотоядного взгляда, его улыбка становится хищной, и я замечаю, как дергается кадык, когда он сглатывает, прежде чем ответить.
– Час наедине с девчонкой, и я расскажу тебе все.
С омерзением смотрю на озабоченного ублюдка. Похоже, в Бастионе такой чуть ли не каждый первый за редким исключением.
– Не смей даже думать об этом, – угрожающе произносит Ксандер, загораживая меня собой.
– А кто мне запретит? – насмешливо интересуется Хеншел.
– Мой выбивающий тебе зубы кулак, – холодно цедит Рид, затем переводит внимание на Кейда и повторяет твердым тоном. – Мы будем напротив.
Продолжая прикрывать собой, он подталкивает меня к противоположной двери, распахивает ее, мельком оглядывает помещение и только после этого приглашающе взмахивает рукой. Вхожу внутрь и быстро оглядываюсь. Очередная лаборатория с множеством выстроенных рядами столов.
– Насколько серьезны ранения? – отвлекает меня от занятия Ксандер.
– Не знаю, я не все смогла осмотреть.
Он отходит к ближайшему столу, скидывает с себя куртку, расстилает ее на краю и выжидательно смотрит на меня. Заставляю себя оторвать ноги от пола и приблизиться. Усаживаюсь на теплую куртку Рида, несколько долгих секунд смотрим друг другу в глаза. Несмотря на полумрак, я с легкостью могу рассмотреть его серо-зеленые глаза, выражение которых далеко от моих опасений, но я не могу перестать вглядываться в них, в любой момент ожидая перемен.
Почему он реагирует так? Будто ничего не произошло. Почему в привычной манере не задает неудобные вопросы?
– Где болит? – спрашивает Ксандер, вырывая меня из готового закрутиться потока вопросов.
Мысленно приказываю себе собраться и перечисляю:
– Ладонь, лодыжка и спина. Возможно, есть еще какие-то повреждения, но я их не чувствую.
Ксандер едва заметно поджимает губы, берется за мою кое-как обмотанную обрывком ткани руку и принимается осторожно, явно стараясь не причинить боль, снимать повязку. Внимательно оглядывает небольшой порез, достает из рюкзака воду и аптечку и принимается к оказанию медицинской помощи.
Все это время внимательно наблюдаю за выражением его лица, не зная, что сказать, чтобы нарушить затянувшуюся паузу. Не так я представляла нашу встречу. Ксандер не давит и ничего не требует, но молчание совершенно на него непохоже. Происходящее ввергает меня в состояние тревожности.
Как только ладонь оказывается бережно перебинтована, Ксандер поднимает на меня вопросительный взгляд, явно собираясь уточнить, какой раной заняться дальше, снаружи грохочет гром, от мощности удара которого я непроизвольно вздрагиваю. Машинально оборачиваюсь в сторону окна, за ним набирает силу дождь, а ветер раскачивает деревья.
Когда вновь смотрю на Ксандера, он включает фонарик и кладет его рядом с моим бедром, слегка задев его кончиками пальцем. Даже сквозь ткань брюк чувствую тепло его кожи.
– Ничего не спросишь? – все-таки не выдерживаю я.
Ксандер приподнимает уголок губ.
– Это тебя волнует? Что я не заваливаю тебя вопросами?
Да, черт возьми!
– Несколько дней назад ты добивался ответов на менее значимые темы, – произношу со значением.
Мысленно хвалю себя за то, что сумела сохранить тон более-менее спокойным.
Ксандер задумчиво кивает.
– Если хочешь рассказать, возражать не стану.
– Но и не настаиваешь? – уточняю с сомнением.
Кто ты? И куда дел знакомого мне Ксандера Рида?
– Нет, – признается он, и я отчего-то вместо облегчения чувствую болезненный укол разочарования. Видимо, заметив перемену в моем настроении, Ксандер добавляет: – Думаю, нечестно будет заставлять тебя повторять все по два раза.
Непонимающе хмурюсь.
– О чем это ты?
– Уверен, Эмер сделает все, чтобы получить ответы.
При этих словах сердце ускоряется, непроизвольно бросаю взгляд за спину Ксандера, но дверь остается закрытой.
– Эмер здесь?
Рид качает головой.
– Нет. Они остались в безопасном месте на территории восточников.
Медленно киваю, не в силах совладать с эмоциями. С одной стороны, я рада, что Эмер и остальные все-таки продолжили путь, предложенный Органа, а с другой, понимаю, что это может ничего не значить. С Эмер никогда нельзя быть уверенной на сто процентов. Истинное отношение девушки к произошедшему покажет только личная встреча.
– Хорошо, – произношу с запозданием. – И, Ксандер?
– Да?
– Спасибо, что пришел.
На миг он замирает, а после преодолевает разделяющее нас жалкое расстояние, упирается ладонями в стол по обе стороны от моих бедер и склоняется к моему лицу, чтобы заглянуть в глаза.
– Я никогда бы не поступил иначе. Минуты, когда я думал, что потерял тебя, были худшими в моей жизни.
Забываю как дышать, единственное, на что я сейчас способна, – неподвижно сидеть, прижимаясь коленями к ногам Ксандера, и смотреть в его глаза, боясь моргнуть. Не знаю, вложил ли он в эти слова какой-то тайный смысл или нет, но для меня они многое значат. Слишком многое на самом деле.
– Прости, – шепчу едва слышно. Плотину прорывает, и я тороплюсь сказать все, что накопилось на душе: – Я должна была сказать раньше, но думала, у меня будет больше времени после укуса. Ошиблась. Я не хотела, чтобы ты страдал. Никогда не хотела. Но рассказывать, что я какая-то не такая, не то, к чему я привыкла. После того, как это случилось в первый раз, отец дал мне установку – хранить правду в секрете, ведь, если люди узнают, меня навсегда запрут в клетке. И я делала, как он велел.
– Я не считаю тебя какой-то не такой, – негромко произносит Ксандер, упираясь своим лбом в мой и обхватив лицо ладонями. – Для меня ты все та же Хэтти, о которой я заботился, когда это было нужно. Я помню каждую царапину и ссадину, что когда-то обработал, пока Джей отчитывал тебя за очередную проделку.
– Столько лет прошло, – проталкиваю с надрывом, ощущая переполняющие меня эмоции, которых чересчур много для одного раза.
Я тоже это помню.
– Это не имеет никакого значения, – твердым тоном заявляет Ксандер, при этом продолжая смотреть с затаенной нежностью, и ласково поглаживает мои скулы. – Не важно, сколько времени мы не виделись, ты всегда была дорога для меня.
Судорожно вздыхаю, с трудом подавляя всхлип. Чем я все это заслужила? Враньем? Подозрениями? Неблагодарностью? Откровенной враждебностью?
Список слишком велик, но Ксандер говорит то, что способно перевесить чашу негатива.
– Не надо, – негромко просит он, большим пальцем стирая предательски сорвавшуюся с ресниц слезинку.