Автобалансировщик немного замедляет пехотинца. Этот лаг — время, за которое компьютер обрабатывает информацию. Он работает так быстро, что обычный человек вряд ли что-то заметит. Но на поле боя промедление ведёт к смерти. Бывает такое крайне редко: из-за этих причин в каждом третьем бою гибнет один из десяти тысяч бронепехотинцев. И всё же может получиться, что госпожа Удача решит отвернуться именно от тебя. Когда мимик уже перед рожей, ругаться с автобалансировщиком бесполезно. Вот почему ветераны вроде Феррела в начале битвы его отключают.
На курсах про это не рассказывали. Мне пришлось заново учиться ходить в бронекостюме с отключённым автобалансировщиком. Сержант сказал, что я должен научиться двигаться не думая. Семь попыток ушло, чтобы научиться бегать по прямой.
Часть 2
Дорогу к территории, занятой американским спецназом, охраняли два караульных. Оба — амбалы, вооружённые автоматическими винтовками, с руками толще моих ног. Демонстрируя броню из накачанных мышц, эти ребята без лишних слов наводили страх на всех, кто посмеет к ним приблизиться. Тупицы подчиняются только непосредственному командиру и готовы стоять хоть в дождь, хоть под падающими с неба бомбами.
Выход с базы, общий для американцев и японцев, был совсем недалеко от них. Добравшись до него, можно повторить события второго витка с дезертирством. То есть сбежать-то легкотня. Возможно, мне даже удалось бы справиться с нападением мимика и добраться до Тибы.
Но сегодня у меня иная цель. Десять двадцать девять. Я остановился там, где глаза сторожей меня не видели. Длина моего шага — восемьдесят сантиметров. Нужно пятнадцать шагов, чтобы поравняться с ними.
Над головой пролетали утки. Сквозь шум базы доносился шум прибоя. Моя тень была лишь маленьким тёмным пятном под ногами. Прохожих не было. Караульные не двигались. Мимо проехала старенькая машина с американскими офицерами. Качки отдали им честь. Это сигнал, что мне пора идти. Три, два, один…
Машина заехала на перекрёсток. Перед ней выскочила уборщица со шваброй. Резкое торможение. Глохнущий движок. Караульные тут же повернулись на звук… а я прошмыгнул мимо них.
На миг по глазам резанул блик солнца на груде мускулов. Эти парни настолько мощные, что они, наверное, могут вытащить мой хребет через задницу. На секунду во мне вспыхнуло желание побороться с ними. Да, я азиатский новобранец, но не такой дистрофик, каким кажусь. Почему бы и нет? Почему бы не проверить, годятся ли мои навыки, заточенные под управление бронекостюмом, для поединков против людей? Почему бы не узнать, насколько сильнее как солдат я стал? Почему бы не измерить мою силу с помощью этих здоровяков?
Правый караульный повернул голову. Так, успокоиться. Нельзя менять скорость.
Я точно знал, что будет. Сейчас он развернёт туловище влево, а я как раз буду закрыт телом его товарища. Когда их взгляд наконец упадёт на Кэйдзи Кирию, он уже растворится на фоне базы.
— Что там было?
— Заткнись. На нас смотрит капитан, и он не в духе.
— Fuck you.
Я благополучно проник на американскую территорию. Мне было нужно оборудование их спецназа. После нескольких витков петли я пришёл к выводу, что нужно достать оружие, которого нет у японцев.
Наши стандартные двадцатимиллиметровые автоматы бессильны против мимиков. Этот калибр — самое большее, что нам могли выдать с учётом веса дополнительных магазинов, отдачи и необходимости стрелять по проворным врагам. Конечно, эти автоматы гораздо мощнее старых винтовок, но для стрельбы по панцирю мимиков желательно иметь калибр не ниже пятидесяти миллиметров.
Основная стратегия Объединённой армии обороны: выстроить бронепехотинцев полукругом, чтобы они тормозили мимиков огнём из всех орудий, после чего добивать врагов танками и артиллерией. Однако на деле бронепехотинцы чаще всего не дожидаются поддержки, так что приходится валить мимиков своими силами.
Опытные солдаты для этого прибегают к последнему козырю — сваебою на левом плече, который может пробивать в пузе мимиков дыры диаметром с кулак. Ещё полезен гранатомёт, но, как правило, солдат либо не попадает, либо в самый последний момент понимает, что заряды кончились. Пообвыкнув на поле боя, я тоже постепенно начал полагаться на мощь пятидесятимиллиметрового сваебоя.
Увы, у него есть огромный недостаток. Двадцать зарядов и, в отличие от автомата, несъёмный магазин. Хоть смейся ты, хоть плачь, у тебя ровно двадцать зарядов! Можно экономить, можно транжирить — двадцать, и точка. Один бронепехотинец может проделать только двадцать дыр. Когда заряды заканчиваются, сваебой превращается в бесполезный кол, которым даже умирающего вампира не добить. Создатели костюмов не ожидали, что солдат может в течение одной битвы сразиться с двадцатью мимиками и выжить. Суки! Я умирал! Умирал, когда кончались заряды! Это тупиковый путь. Чтобы вырваться из круга, мне нужно оружие, не ограниченное боезапасом.
Один раз я уже его видел. В самой первой битве, с которой и начался мой круиз по временной петле. Валькирия Рита Вратаски размахивала топором, облачённая в красный бронекостюм. Вернее, это был здоровенный кусок карбида вольфрама в виде топора. У топора не заканчиваются патроны. Даже если он слегка погнётся, им всё равно можно пользоваться. Бьёт ощутимо. Идеальное оружие для ближнего боя.
Но, увы, по документам Кэйдзи Кирия — лишь новобранец, ни разу не видевший настоящей битвы. Никто не стал слушать мои жалобы на сваебой и просьбы о замене снаряжения. Ёнабару поржал, Феррел дал в ухо, взводный сделал вид, что вообще ничего не услышал. Если я хочу пережить битву, то должен добыть другое оружие самостоятельно.
Я направлялся в ангар бронекостюмов. Американский спецназ привёз с собой не только их, но и бригаду ремонтников. Спустя минут пять после проникновения на американскую территорию я нашёл одну из ремонтниц, работающую гаечным ключом и что-то бормочущую себе под нос.
В этом уголке базы запах машинного масла был сильнее аромата моря. Сюда не доносились голоса вездесущих мужчин. Стальные орудия человечества дремали в тёмной глубине ангара.
Девушку с гаечным ключом звали Шаста Рейл. Она поступила с гражданки на должность механика. При зачислении на службу она получила звание лейтенанта и находилась в одном чине с нашим ротным, то есть была гораздо старше меня по званию. Как-то раз мне удалось подсмотреть её досье: рост 152 сантиметра, вес — тридцать семь килограмм, зрение — 0,6 на оба глаза, любит пирожные с маракуйей. Чёрные волосы, заплетённые в толстую косу, намекали на происхождение от коренных американцев.
Если Рита похожа на рысь, то Шаста — на кролика, которому суждено стать добычей хищника. Ей бы не марать руки машинным маслом на военной базе, а сидеть в уютной тёплой комнате и, поедая крендельки, смотреть тупые комедии.
— Добрый день, — постарался произнести я как можно спокойнее.
— А… А-а!
Чёрт, напугал! Очки Шасты с толстенными линзами упали на пол. Шарит, шарит по полу… Нет, не найдёт. Лучше бы отложила свой гаечный ключ и искала обеими руками. Но она упрямо продолжала шарить одной. С трудом верилось, что Шаста с высшими баллами экстерном закончила MIT[5], а затем занималась наукой, и достаточно успешно, чтобы прямо из лаборатории её забрали в оборонку, где она участвовала в разработке новейших моделей бронекостюмов. В конце концов её зачислили в ряды Объединённой армии обороны, где она лично возилась с особым бронекостюмом, выкрашенным в ярко-красный цвет. Даже бестолковые девушки из бесконечных воскресных аниме-сериалов ведут себя умнее.
Я подобрал с пола очки, линзы которых вполне можно было использовать как лупы.
— Ты уронила.
— Не знаю, кто вы, но огромное вам спасибо!
— Пожалуйста.
Шаста посмотрела на меня, и её зрачки в очках казались огромными чёрными кругами.
— A-а… кто вы такой?
— Кэйдзи Кирия.
— Рада познакомиться. Меня зовут Шаста Рейл, — ответила девушка и кивнула.
Я нарочно не упомянул своё звание и штаб подчинения.
— На самом деле я не должна с вами разговаривать. Видите ли, кажется, что это обычный ангар… То есть это действительно обычный ангар, но с уровнем доступа «совершенно секретно», поэтому для входа сюда нужно получить разрешение.
— Я в курсе.
— Правда? Хорошо.
— У меня есть к тебе дело.
— Ко мне?! Что? Прошу прощения, но я, наверное, откажусь. Спасибо за внимание, вы довольно приятный человек, просто… мне надо доделать одну работу…
— Сейчас только полдень.
— Там работы до ночи!
— Послушай…
— Вам, наверное, кажется, что я просто откручиваю и прикручиваю одну и ту же деталь… и это на самом деле так, но я действительно очень занята. Правда!
Коса Шасты подпрыгивала и изгибалась в такт её порывистым жестам. Кажется, она неправильно меня поняла. Если её не остановить, разговор уйдёт совсем не в ту степь. Пришлось перебить:
— У этого костюма повреждён внешний модуль памяти, верно?
— Да… Но откуда вы об этом знаете?
— На поле боя модулем внешней памяти почти никто не пользуется, но его управляющий чип — секретная военная разработка, поэтому тебе нужно заполнить кипу документов, чтобы выписать со склада новый. Задалбывает, правда? Ещё и этот лысый хрен постоянно домогается, хотя ты ему уже много раз давала понять, что хватит. Неплохо было бы незаметно украсть этот чип у одного из японских костюмов, а?
— Украсть? У меня и в мыслях не было!
— Ни разу не хотелось?
— Если совсем точно, то я, наверное, всё-таки задумывалась, но воровать… Кстати, откуда вы столько обо мне знаете?!
Я с ухмылкой вытащил из кармана чип в виниловом конверте:
— Между прочим, у меня как раз с собой один такой чип.
— Дайте!
— Ишь какая!
Я поднял руку с чипом повыше. Шаста прыгала вокруг меня, пытаясь дотянуться, но полтора метра роста не оставляли ей никакой надежды. Я почувствовал запах машинного масла, пропитавшего её одежду.