равилась эта девушка, которая вела себя вежливо даже с теми, кто был младше её по званию или по возрасту.
Шаста громко стукнулась лбом о дверь и села на корточки, обхватив голову. Кажется, она решила, что дверь не стала прозрачной, а открылась, и попыталась войти в комнату.
В прижатой ко лбу руке девушка сжимала что-то непонятное и дрожала, словно умирающая цикада. И ведь не скажешь, что умная.
Впрочем, гении, наверное, все такие. Риту считали гениальным солдатом, хотя разница между ней и остальными была только в сосредоточенности. И если она каждую секунду думала о тактике, то Шаста, должно быть, размышляла лишь о странном предмете в её руке.
Когда Рита приоткрыла дверь, Шаста поправила чуть съехавшие от удара очки и выпрямилась.
— Прости, мне очень нужно тебе кое-что показать… Я правда не хотела! — с этими словами Шаста резко поклонилась и снова ударилась о дверь на этот раз об угол. — Ай! Б-больно… у-у…
Шаста снова села на корточки.
— Господин лейтенант… можешь заходить в любое время. Ты ведь обслуживаешь мой костюм.
— А-а! — Шаста вскочила на ноги в слезах. — Ты опять называешь меня лейтенантом! Не надо! Просто Шаста.
— Нет, лейтенант…
— Шаста! Хватит уже! Говори со мной так же, как с остальными!
— Хорошо, Шаста.
— Вот! — Она уже улыбалась.
— Ладно… Что ты хотела мне показать?
— Ах, да. Посмотри! Я такое нашла!
Шаста раскрыла ладонь, и Рита тщательно изучила взглядом загадочную штуковину. Нечто ярко-красное, очень сложной формы, размером чуть больше девятимиллиметрового патрона. Некоторые любили красить свои пули в разные цвета, чтобы не перепутать, но никто не красил патроны целиком.
Рита взяла предмет в руку и увидела, что это фигурка человека.
— Смотри, сколько деталей! Я за ней в Татэяму сходила — мне люди с базы показали, где это! Почти все деньги потратила, пока не выиграла!
— Выиграла?
— Там есть такая машинка — вставляешь деньги и крутишь. Она гремит, потом даёт тебе капсулу с выигрышем.
— Так это игрушка?
— Нет-нет, это коллекционный предмет для взрослых. Говорят, особенно редкие призы стоят от ста долларов.
— Вот за это — сто долларов?
— Именно. — Шаста медленно кивнула.
Рита подняла фигурку, чтобы получше рассмотреть в белом свете комнаты. Наконец-то стало понятно, что фигурка изображает бронепехотинца. Точнее, судя по красной краске и боевому топору, её саму.
— Очень достоверно, — заметила Рита. — Вот эти выступы вообще словно настоящие, а ведь устройство бронекостюмов засекречено.
— Над этим работают лучшие моделисты, которые даже по мутным изображениям могут сделать реалистичную фигурку. Японские производственные образцы особенно хороши — их продают на аукционах за огромные деньги.
— Как много в мире людей, чей талант пропадает зря, — пробормотала Рита, поворачивая фигурку. На подошве было написано «Made in China».
— Надо же! У Китая ещё есть силы клепать такие штуковины? Я слышала, они постоянно срывают планы по поставке управляющих чипов к нашей броне.
— У них совсем другая численность рабочего населения. Помнишь историю с сенатором, которому пришлось уйти в отставку после слов, что если в Китае умрёт всё население Америки, то всё равно останется миллиард? Они действительно теряют миллионы людей на южном фронте, но удерживают его, перебрасывая ресурсы из глубины континента.
— Даже не верится, что это происходит на нашей планете.
— США тоже продолжают снимать дурацкие фильмы, несмотря на войну.
С таким аргументом не поспоришь.
Объединённая армия обороны защищала мир, который производит горы бесполезного хлама. Но Рите нравилась страсть человечества к бессмысленному. В конце концов, сама она тоже хорошо умела только убивать мимиков.
— У меня их полно. — Шаста достала из кармана спецовки ещё несколько фигурок.
— А это что? Жаба-мутант из джунглей Амазонки?
— Это мимик.
— Ты говорила, моделисты могут делать реалистичные фигурки по мутным изображениям.
— В кино мимики так и выглядят. Это реалистичная фигурка мимика из кино. Здесь все складки тщательно повторяют то, что показывают в фильмах.
— Ладно, а это?
— Это ты, Рита.
Фигурка «Рита Вратаски» была высокой, с огромной грудью и светлыми вьющимися волосами. Найти что-то общее между ней и оригиналом было затруднительно. Рите вспомнилось, как однажды ей пришлось разговаривать с игравшей её киноактрисой, чтобы та могла вжиться в роль. Даже Рита была не слишком похожа на бронепехотинца, а уж на роль актрисы вообще взяли предельно гламурную особу, несовместимую с жизнью на передовой. Рита перевела взгляд на фигурку мимика. Пожалуй, даже она была достовернее.
— Можно забрать? — спросила Рита, беря не похожую на себя фигурку Боевой Суки.
— Что?
— Я думала, ты мне одну подаришь.
С чем бы можно было сравнить лицо Шасты в этот момент?.. Счастливо дремавшая кошка, пинком хозяина сброшенная с кровати. Пятилетний ребёнок, который изо всех сил сдерживает слёзы после того, как его заставили отдать последнюю шоколадную конфету любимой бабушке. Если кто-то увидит лучшую выпускницу MIT с такой гримасой, в следующему году институт не досчитается абитуриентов.
«Хотя, — возразила себе Рита, — с учётом того, какие люди рвутся в этот институт, они, скорее, после такого зрелища полетят туда как взрывом подкинутые».
— Шучу. Прости, если обидела.
— Извини, это особенно редкая и дорогая фигурка… И я за все попытки выиграла только одну.
— Не волнуйся, я не собираюсь грабить человека, который и без этого потратил все деньги.
— Извини, правда не могу… Может, возьмёшь эту? Она тоже редкая, хоть и не настолько.
— Кто это?
— Ремонтница отряда Риты из фильма. То есть я.
Шаста неловко рассмеялась. Фигурка изображала стереотипную девушку-механика: худую, веснушчатую, с лицом круглой отличницы. Такая себе зрелая холостячка-перфекционист, которая не упустит ни болта, ни гайки. Один в один. Хотя, как показывает практика, талантливые инженеры вполне могут биться головой о двери и шкафчики. Шаста исподлобья посмотрела в глаза Риты.
— Не нравится?..
— Она совсем не похожа на тебя.
— И твоя не похожа.
Они переглянулись.
— Ладно, оставлю себе как талисман.
Дальше разговор плавно перетёк в лекцию Шасты, что именно изображает тот или иной шедевр пластиковой миниатюры. Монолог длился почти вечность и был прерван появлением ещё одного гостя.
Такого персонажа в фильме не было, да и вообще он относился скорее к съёмочной группе, нежели к актёрам. Ральф Мёрдок со своим плёночным фотоаппаратом на бычьей шее.
— Доброе утро, девочки.
Рита вскинула рыжую бровь и неодобрительно посмотрела на незваного мужчину.
Испугавшись и сурового взгляда валькирии, и незнакомого великана-журналиста, Шаста на секунду растерялась, а затем спряталась за Ритой.
— Кто тебя сюда пустил?
— Официально — я твой личный помощник. Кто меня остановит?
— Хорошо, я поняла. Но ты работаешь на себя, а не на меня, так что свободен.
Рита недолюбливала этого мужчину, который всячески избегал боевых действий. Зато с ним и Шастой она говорила спокойно, ведь их не могли убить в бою. С ними было приятно перекинуться парой слов, не опасаясь, что завтра их придётся бросить умирать. Рита не могла общаться с братьями по спецназу, но легко разговаривала с мужчиной, который заходил к ней в комнату в грязной обуви. Мысль об этом парадоксе разозлила её ещё сильнее.
— Ну не прогоняй меня, я же только пришёл! И у меня есть интересные новости.
— Прекрасно. Отсылай их в «Нью-Йорк Таймс», пусть печатают на первой полосе.
— Снаружи сейчас будет кое-что занятное.
— Мы с тобой считаем занятными совершенно разные вещи.
— У японцев будет физподготовка в наказание за вчерашний переполох.
— Проваливай. И хватить портить мне настроение перед боем.
— Ты что, не хочешь на это посмотреть? Я слышал, у них там будет какая-то самурайская тренировка. Почему бы нашей валькирии не почтить их своим присутствием и не поделиться со мной впечатлениями от увиденного?
— Когда тебя рожали, совесть достать забыли. Так теперь без неё и живёшь.
— Вот уж не ожидал! — Мёрдок сделал вид, что удивился.
— Я тоже, поэтому на втором витке не скажу.
— Иногда тебя совершенно невозможно понять.
— Взаимно.
— Нет совести — ну и ладно. Значит, в ад попаду. Мне уже говорили об этом, когда я снимал в Индонезии плачущих детей, убегающих от мимиков.
— Молчал бы про ад. Уверена, ты и там устроишься: нащёлкаешь снимков сатаны, а потом пролезешь в рай.
— Временами твою ругань невозможно отличить от лести.
Валькирия улыбнулась. Так, как улыбалась в самые тяжёлые минуты битвы, когда в шлеме никто не видит её лица. Шаста напряглась. Мёрдок невольно попятился.
— Я сама иду в ад, — сказала Рита. — И не хочу видеть твою рожу ещё и там.
Часть 9
Рита всё-таки пошла смотреть на японскую физподготовку, но Шаста не составила ей компанию. Рядом стоял только ненавистный репортёр. Остальной спецназ держался на расстоянии. Именно тогда она увидела тот дерзкий взгляд.
Парень смотрел на Риту глазами, посылающими проклятия этому миру. Она привыкла видеть глаза, полные уважения, обожания и даже страха, но незнакомец глядел на неё так, будто у него были личные счёты. Если бы люди могли сжигать глазами, Рита уже секунды через три превратилась бы в рождественскую индейку.
Этот азиат привлёк внимание Риты Вратаски. Она пошла в его сторону.
В её походке не было лёгкости: это была тяжёлая поступь человека, сражающегося в бронекостюме. Совершенный бронепехотинец умеет управлять своим центром тяжести так, что может ходить по яйцам, не ломая их скорлупы.
Парень не отрываясь смотрел на Риту. Почти дойдя до него, она повернула под прямым углом и направилась к навесу, где сидел майор. Остановившись, она по всей форме отдала честь.