На съемках «Весны на Заречной улице» (снимали фильм в Запорожье) актеры пришли на металлургический завод посмотреть, как варят сталь. А перед этим Рыбников поменял, а за ним и другие актеры, выданную ему новую робу на поношенную, местами обгоревшую спецодежду – махнулись с одним рабочим. Встал он возле мастера, пробивающего отверстие для выхода стали (позже Рыбников это будет делать в кинофильме), но встал, оказывается, на опасное место.
– Куда лезешь?! – закричал мастер. – Жить надоело?
– Да это артист, – сказали ему.
Тот поначалу не поверил.
Да, он был органично слит со своими героями, нес в себе, как сказал кто-то про него, «биологическую энергию своего времени»! «Его заслуга, как актера, в том, что он отобразил на экране, – писала кинокритик Н. Басина, – тот социальный и человеческий тип, на которого возлагались наши надежды в середине пятидесятых, в эпоху социального оптимизма. „Весна на Заречной улице“ не просто отражала погоду времени – это картина из тех, что сами делали погоду».
Бессмертная, как сама весна, она и сегодня делает погоду. Кино, как и любое искусство вообще, – это про людей, а не про то, как «куют что-то железное». Не трудовой энтузиазм, не производственные успехи, не встреча Нового года движут создаваемый Рыбниковым экранный образ молодого рабочего, а любовь. Она здесь созидательное начало. Человеку, не испытавшему, не испытывающему этого чувства, Рыбников был убежден в этом, играть трудно, и едва ли он будет кому интересен.
Кто-то из критиков подсчитал, что чисто производственный процесс занимает в фильме всего сто пятьдесят метров, то есть длится пять минут. Остальное – любовь, учеба в школе рабочей молодежи, жизнь рабочих вне завода и школы, а значит, та же любовь, потому что все они люди молодые.
Фильм о любви сталевара Саши Савченко к молодой учительнице Татьяне Сергеевне и ее – к нему (любви потаенной, в которой она боится признаться себе самой) пронзительно лиричен. Рассказ о том, как любовь пробудила в грубоватом парне тягу к иной жизни, к свету, заставила его задуматься о себе и переосмыслить какие-то привычные ценности, открыла новые горизонты, жизненно достоверен и одновременно поэтичен.
Режиссеры помогли Николаю Рыбникову воплотить на экране этот свой несомненный дар – умение любить. В его игре сильная и темпераментная страсть сменяется полутонами и почти неуловимыми нюансами чувств. Он немногословен, но при этом умеет сказать о герое столько, что иной монолог оказался бы менее емким. Достаточно вспомнить эпизоды, когда Татьяна Сергеевна приходит в мартеновский цех, встречу ее с Сашей Савченко в беседке во время майской грозы, заключительные кадры фильма и, конечно же, лучшую в этом смысле сцену в классе, когда Савченко объясняется Татьяне Сергеевне в любви.
Актер Валерий Гаркалин признался в одной из телевизионных передач, что, когда ему надо «подправить ориентиры», получить эмоциональную «подзарядку», он вновь и вновь прокручивает тот самый кадр из «Весны на Заречной улице», где Рыбников-Савченко, сидя в пустом классе и подперев рукой голову, смотрит на Татьяну Сергеевну, прежде чем ответить на ее вопрос: зачем он пришел, больной? «А зачем я вообще сюда прихожу?.. Чтобы вас видеть…»
Интереснейший факт: одним из операторов «Весны на Заречной улице» был недавний выпускник операторского факультета ВГИКа, а сегодня один из лучших отечественных кинорежиссеров, – достаточно упомянуть такие его фильмы как «Интердевочка», «Анкор, еще анкор!», «Такая чудная игра», – Петр Тодоровский.
Вот его рассказ о фильме и вообще о том уже далеком времени:
«Я познакомился с Аллой Ларионовой и Николаем Рыбниковым во ВГИКе. Аллу я увидел, когда поступал в институт первый раз в 1948 году. Меня тогда не приняли, а ее приняли. Я, конечно же, ее запомнил. Она была феерически красива: высокая, стройная, вьющиеся волосы заплетены в косу, дивный цвет лица, кожа просвечивает… С нее бы портрет писать современным Рокотову или Левицкому. Совсем юная, только что школу окончила. На следующий год она, будучи студенткой, была уже нарасхват в кино. А я в том году был принят со второй попытки на операторский факультет, на курс, который вел известный оператор Борис Волчек. Курс был сильный, вместе со мной поступили Вадим Юсов (кстати, с третьего захода), Герман Лавров, Ионас Грицюс – я назвал лишь нескольких моих однокурсников.
Поселили меня в общежитии на Лосиноостровской, в котором жил в то время и Николай Рыбников, а вообще в разные годы там обитали Нонна Мордюкова, Слава Тихонов, Катя Савинова, Ташков, Хуциев, Миронер…
В институте наше общение с будущими киноактерами и режиссерами было, так сказать, коридорным. Учились мы на разных этажах, встречались порой на просмотрах фильмов, прогонах, так что не очень были в курсе жизни других факультетов.
Николая Рыбникова я знал по общежитию, визуально. Это был веселый, озорной, обаятельный парень. Помню, ходил он в кепочке, с поднятым воротником демисезонного пальто. По слухам, он очень был влюблен в Аллу Ларионову, которая его игнорировала.
Николай Рыбников с отцом Аллы Ларионовой. 1960-е гг.
С Рыбниковым я познакомился ближе в связи со знаменитым розыгрышем, который много лет спустя, будучи уже режиссером, я взял в основу своего фильма „Такая чудная игра“. Розыгрыш придумали обитавшие в одной комнате Рыбников, Вадим Захарченко и Николай Литус: загадочный голос из приемника вещал и призывал к исповеди. Предварительно шутники узнавали какие-то факты из биографии разыгрываемого, что особенно впечатляло и заставляло верить во все остальное, о чем говорили из приемника. На самом же деле исповедовал и вещал сидящий в шкафу Рыбников, наблюдавший к тому же в щелку за тем, что происходило в комнате.
Меня разыграли вместе с другими. Надо сказать, что Рыбников пытался признаться в розыгрыше, но ему никто не поверил…
По окончании ВГИКа я был направлен на „Мосфильм“ в качестве ассистента оператора первой категории и вскоре снимал уже свой первый большой художественный фильм как оператор. Это была „Весна на Заречной улице“, главную роль в которой играл Николай Рыбников.
В фильме были заняты очень хорошие актеры, в подавляющем большинстве молодые: Нина Иванова, Геннадий Юхтин, Римма Шорохова, Юрий Белов, Владимир Гуляев. Феликс Миронер и Марлен Хуциев, режиссеры, тоже только начинали свой путь в кино. Операторов было двое, и оба начинающие: Василевский и я. Надо ли говорить, как прекрасно нам жилось и работалось?
Натурные съемки проходили в Запорожье, на „Запорожстали“. Проживали мы в общежитии завода все вместе. Это было удобно не только для работы. Мы нередко собирались у кого-нибудь, отмечали дни рождения или окончание какого-то периода съемок, к примеру, достаточно сложных съемок на заводе.
Но никто ни разу не позволил себе чего-нибудь лишнего.
Что касается Николая Рыбникова, то я с каждым кадром, в котором он участвовал, еще и еще раз убеждался, какой он редкой одаренности актер!
Вот недавно показывали по телевидению „Весну на Заречной улице“. Я смотрел фильм со стороны и отмечал, что некоторые вещи устарели, в том числе и операторская манера, – сегодня снимают по-другому, другая манера игры. Но есть сцены, сыгранные Рыбниковым актерски точно и, как говорится, на века. Это классика, к примеру, те сцены, где он признается в любви учительнице. Мы снимали в них его лицо крупным планом, в его глазах была такая любовь! Потому и игра Рыбникова не устаревает, как не стареет и само это чувство.
Работал Рыбников очень интересно. Он был личностью, а личность всегда привносит в образ свое „я“, обогащает роль собственным духовным, жизненным опытом, играет не только то, что написано в сценарии, подсказано режиссером, – тут появляется что-то еще. Это „что-то еще“ есть талант, помноженный на личность.
В то время Николай и Алла еще не были вместе, но его чувство к ней не исчезало, росло. Это непреходящее состояние любви, в котором он находился, и помогло ему сыграть ее, любовь, так эмоционально: в Татьяне Сергеевне, конечно же, он видел Аллу.
Мне, оператору, думаю, Василевскому тоже, было интересно работать на этом фильме, хотя, молодым и неопытным, нам приходилось преодолевать какие-то трудности, учиться в процессе работы. „Весну“ мы снимали в Запорожье, а отснятый материал везли в Одессу, на худсовет. Первое время нас ругали, кое-кто даже высказывал сомнения, не зря ли доверили фильм и деньги таким молодым? Отмечали технический брак, недостаточное количество крупных и средних планов. После одного из таких худсоветов, вернувшись в Запорожье, мы разделились: я с Хуциевым работал, а Василевский с Миронером, и в течение недели-двух что-то укрупняли, что-то придумывали, используя разные операторские и режиссерские приемы. К примеру, общий план эпизода в мартеновском цехе мы снимали непосредственно на заводе, а пылающее в отсветах печи лицо Саши Савченко крупным планом – отдельно, в павильоне. Когда мы все вставили – картина заиграла…
Сдавать готовую картину поехали в Киев, в Министерство культуры, тогда кино подчинялось ему. Вдруг приходит телеграмма от Юткевича. Он пароходом вернулся из Франции в Одессу, и ему директор Одесской киностудии показал нашу картину. Телеграмма на наше имя и на имя министра культуры Бабийчука была сплошь из восторженных слов.
„Весну на Заречной улице“ приняли очень хорошо. В тот же день мы показали ее на Киевской киностудии. А там оказался Марк Семенович Донской, вроде как в изгнании он находился. После просмотра он выскочил на сцену и такое говорил, так хвалил картину!
Это была большая удача для всех нас, ну и, конечно, для Коли Рыбникова, исполнителя роли главного героя. Как только закончились съемки, А. Зархи сразу же пригласил его на фильм „Высота“, и он уже из Днепродзержинска приезжал в Одессу на озвучание. Снимая фильм, мы все сдружились, но потом разошлись, как это чаще всего бывает, по другим киногруппам.
Много лет спустя я, уже будучи режиссером, снял Аллу Ларионову в своем фильме „Фокусник“. Она замечательная актриса, профессионал высокого класса. Она была счастлива сниматься в необычной для нее роли. Елена Ивановна, которую она играла, была, правда, тоже прекрасная женщина, но мещанка в какой-то степени, это был интересный типаж, в духе некоторых героинь А.Володина, сценариста фильма. С Аллой хорошо было работать, она не упускала из виду любую, казалось бы, мелочь, продумывала рисунок роли до деталей. Фильм снимался зимой. Вячеслав Зайцев, который был у нас художником по костюмам, сшил для Аллы белое пальто по фигуре, довольно-таки легкое. Так она, игнорируя мои советы как-то утеплиться, надевала его прямо на белье, чтобы лучше сидело, а в перерывах бегала в подъезд к батар