ся тела лесных жителей, как пылают тонкие, изящные руки древесных фей и покрываются копотью белоснежные одежды Королевы.
– Дорога назад для нас закрыта, – горестно вздохнул юноша. Усевшись, он попытался разжать челюсти гадюки. Для этого понадобился кинжал. Осмотрев каблук, Алладин удивленно покачал головой: яд обладал невероятной силой. Кожа на каблуке сморщилась, а местами даже дымилась. Юноша задумчиво посмотрел на останки змеи и достал колчан.
– Нет худа без добра, – философски заметил Дианор, наблюдая, как его хозяин окунает наконечники стрел в ядовитые железы гадюки.
Они пошли дальше. Несколько раз приходилось возвращаться назад и искать путь в обход болота. По-прежнему вокруг шелестела сухая бурая трава, изредка попадались кусты. Алладин двигался к холмам, возвышавшимся на линии горизонта.
Уже вечерело, когда юноша остановился под невысоким деревом на вершине красноватого, глинистого холма. Местность дальше менялась: непрерывной цепочкой тянулись невысокие холмы, вершину каждого из них украшало ветвистое дерево с гладкой серой корой, совсем как то, под которым юноша решил остановиться на ночь.
Голодные, усталые, друзья улеглись под деревом, но сон не шел. Ласково трепетала над головой пышная крона. На гибких, покрытых небольшими почками ветвях мягко светились оранжевые листья. Закрыв глаза, Алладин слушал их успокаивающий шорох.
– Не нравится мне это дерево, – мрачно изрек Дианор. – Что оно все шуршит да шуршит? Ветра нет и в помине!
Действительно, ночь была тихая, безветренная, ни одна травинка на земле не шевелилась, и только листья продолжали баюкать друзей своим шепотом. Алладин насторожился. Было ясно: дерево хочет, чтобы они раскисли и забылись тяжелым сном. Он уселся, прислонившись спиной к стволу, и начал пристально следить за происходящим.
А происходило нечто странное. Гибкие, упругие ветви начали медленно, крадучись, опускаться к земле. Юноша оторопел – в повадках дерева чувствовался хищник, опытный, искусный, безжалостный.
Ветви клонились все ниже, некоторые уже касались земли, они нетерпеливо подрагивали и изгибались из стороны в сторону, пытаясь нащупать жертву. Коричневые почки на ветвях раскрылись и оттуда показались крошечные алые лепестки, похожие на губки младенца. Губки жадно раскрывались, сгорая от желания припасть к добыче в смертельном поцелуе. Ветви ощетинились острыми длинными шипами, изогнутыми, словно змеиные клыки.
– Змеиное дерево! – вскричал Дианор. – Не о нем ли рассказывала Королева Поющего Леса? Кровосос! Вампир! Спасайся, хозяин, или оно выжмет тебя без остатка!
Алладин подхватил оружие, рванулся и пробрался сквозь оранжевую завесу. Он отбежал на несколько метров в сторону и оглянулся. Алые губки закрылись, шипы спрятались под кору, ветви поднялись. Через несколько минут Змеиное дерево приняло прежний вид и невозмутимо шелестело листвой, обещая покой и сладкий сон.
– Проклятие! – возмутился Алладин. – Здесь повсюду смерть! Ни на секунду нельзя остановиться и расслабиться!
– Это Заклинание непрерывного Пути, – пояснил Дианор. – Нужно торопиться. Смерть идет по нашим следам, наступая на пятки... Мы не знаем, в каком обличье она появится в следующий раз, но стоит помедлить, и она нас настигнет. Но грустить не о чем: чему быть, того не миновать. Относись к этому легко, как в игре в догонялки. Ты в детстве играл в догонялки?
– Нет, но это не имеет никакого значения. Учиться никогда не поздно, – мрачно ответил юноша. – Особенно, когда у тебя такие первоклассные учителя. – Алладин покосился на Змеиное дерево.
– Вот, вот, – подхватил Золотой Дракон. – То же самое говаривал и мой дядя после близкого знакомства с синими Морскими Драконами. Они его так вздули, что он лет пятьдесят в себя прийти не мог, все раны зализывал. Но кое-чему научился: над морем больше не летал, предпочитал пустыни.
– Повезло твоему дяде.
– Потому что умный был. Понимал любую мелочь с первого раза, – Дианор покосился на Алладина. – А некоторым на это не хватит и жизни...
Алладин сделал вид, что не понял намека.
Глава одиннадцатаяЗАПРЕТНЫЕ ХОЛМЫ
Жаркое из кролика было уже почти готово. Дианор с сомнением посмотрел на маленькую тушку и, фыркнув, сказал:
– Да, охотник из тебя не важный. Так и лапы протянуть недолго!
Алладин продолжал невозмутимо поджаривать мясо. Брови Золотого Дракона гневно нахмурились.
– Тебе, видно, все равно, что я постоянно голоден?
– Конечно, нет, – поспешно ответил юноша, пытаясь рассеять сгущающиеся над его головой тучи. – Просто я не хочу, чтобы ты стал жирный и тяжелый, ведь мне приходится все время таскать тебя на плечах.
– Пусть тебя это не беспокоит, – мрачно ответил Дианор. – Ты же знаешь, что я развивался в инкубаторе этого вздорного старика – Крылатого мага. Лишенный материнского тепла, ласки и любви, я обречен навсегда остаться крошечным. – Золотой Дракон всхлипнул, задыхаясь от жалости к самому себе. – Стая не примет такого недомерка. Так что можешь радоваться: я не покину тебя до конца твоих дней.
– Радужная перспектива, – опустил голову Алладин. – Впрочем, в этом есть и свои плюсы: с тобой я позабыл, что такое скука...
– Уж не хочешь ли ты меня прогнать? – взъярился Дианор. – Может, ты думаешь, что карликовый дракон не слишком хорош для тебя? Я не виноват, что родился в инкубаторе! Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе так же не повезло!
– Что ты так раскричался? – Алладин перевернул вертел на другую сторону. – Ты самый прекрасный из всех Золотых Драконов. Многие мне это говорили.
– Кто, например? – расцвел Дианор.
– Да ты сам и говорил, – простодушно ответил юноша. – Так что ничего не бойся... Куда я без тебя?
– Ничего я не боюсь, – поник головой Золотой дракон, – хотя и сижу с тобой в самом жутком месте... – Дианор взглянул на окружающие их холмы. – Кроме того, – он вдруг перешел на шепот, – мне на память приходят разные легенды об этих Запретных Холмах, о подземных дворцах повелителя олитов Глимирта, о трехглазых карстах, которые ему служат. И о Солнечном Камне... Мой дядя, помнится, пролетал над этими местами.
Алладин с интересом посмотрел на своего товарища.
– Опять твой дядя! И давно он здесь был?
– Две тысячи лет назад.
Алладин пренебрежительно махнул рукой.
– Тогда его байки – достояние истории. За такой срок здесь все переменилось.
– На этих холмах жили люди, стояли богатые города, проходили торговые пути... А теперь, посмотри, эти холмы безлюдны и называются Запретными. Все, кто бродит здесь, исчезают, иногда пропадают целые караваны. Об этих местах даже песен не слагают...
– Мало ли баек рассказывают на базарных площадях! – пожал плечами юноша. – А что касается песен, то лучшая из них – это молчание сытого желудка. Держи...
Он снял с вертела мясо и разделил его на две части. Дианор ревниво следил за дележкой, потом, недовольно ворча, принялся угрюмо грызть свою половину.
Едва они расправились со скудным ужином, как из-за холмов появились люди. Они подходили, пружинисто ступая, мускулистые степные охотники. Воины, высокие мужчины с желтыми глазами и рыжими волосами, не проронили ни звука. На них были только короткие набедренные повязки, в руках – короткие мечи.
– Как ты думаешь, – шепотом спросил Золотой Дракон, прижимаясь к земле, – в такой ситуации лучше быть смелым или быстроногим?
– Их слишком много, – обреченно ответил Алладин. – Сопротивление бесполезно. Путешествие научило меня различать отвагу и самоубийство.
Золотой Дракон коротко вздохнул и исчез в траве. Алладин поднялся и пошел навстречу воинам – медленно, с независимым видом, чтобы они не поняли, что он боится. На доброжелательные жесты и приветствия юноши никто из степных воинов не ответил. Они просто стояли и смотрели на него. И тогда Алладин вспомнил слова Дианора и понял, кто перед ним.
Это были карсты, трехглазые слуги бессмертного Глимирта! Жестокие, не ведающие милосердия существа с плоскими лицами и сухой, пергаментной кожей. Но у них было по два глаза! Желтые, чуть светящиеся глаза без белков и видимых зрачков производили жуткое впечатление. Лишь позже, когда один из карстов обернулся, подзывая своих товарищей, Алладин увидел третий глаз. Он находился на затылке – такой же желтый, он насторожено следил за движениями юноши.
Алладин не стал возражать, когда у него отобрали оружие. Один из карстов привел странных птиц, которых охотники, судя по всему, использовали вместо лошадей. Птицы во многих отношениях напоминали страусов, но были почти вдвое выше их. Их покрывали перья, больше похожие на шерсть. На непомерно длинной шее сидела крупная голова с тяжелым изогнутым клювом. У птиц были длинные, сильные ноги, пальцы оканчивались острыми когтями, которые глубоко вонзались в почву при ходьбе.
Со связанными за спиной руками юноша взобрался на одну из птиц. Та злобно зашипела, чувствуя чужой запах. Кавалькада стремительно понеслась в ночь.
Они мчались на юг, останавливаясь только для того, чтобы дать отдохнуть птицам и съесть немного вяленого мяса. Так продолжалось два дня. Изредка, во время привалов, Алладин видал мелькавшего средь зарослей Дианора. Жестами и забавными гримасами Золотой Дракон старался подбодрить юношу, чтобы тот не падал духом: где, мол, наша не пропадала. Нельзя сказать, что эта поддержка была лишней, но в целом, настроение юноши было отвратительным – неизвестность всегда страшнее любых мук.
Ни один из карстов и не думал рассказывать Алладину, куда его везут и зачем. В конце концов юноша перестал задавать вопросы. Он решил запастись терпением и ждать подходящего случая для побега. Скоро он догадался, что его везут к морскому побережью, в столицу олитов, где беспристрастный Глимирт решит его судьбу. Это было печально. В беспристрастность властителей Алладин уже не верил. Перспектива отыскать Камень становилась сомнительной.
А может, этого талисмана никогда и не было? Может, это легенда? Согласно преданиям, Солнечный Камень был сердцем только что созданного мира. А потом Мастер решил наказать свои творения и вывернул мир наизнанку. Так Камень оказался на поверхности. Все это было, конечно, глупостью, но люди в это верили и им нравилось рассказывать и слушать легенды о Камне.