– Это все песок, – догадался Алладин. – Только в пустыне он пел, а здесь плачет... А мы-то разволновались!
Юноша подцепил ногой небольшой камень и столкнул его вниз. Камень легко заскользил по склону. Вслед за ним потекли песчаные ручейки, они ширились, превращаясь в реку. Край воронки внезапно обрушился, и Алладин почувствовал, что съезжает вниз.
Юноша упал на живот, широко раскинув руки. Он попытался затормозить, но сделать это оказалось невозможно – уцепиться было не за что. На середине склона Алладин остановился и осторожно сел, понимая, что малейшее движение может стать роковым.
Он стал медленно карабкаться наверх, посмеиваясь над своей неуклюжестью, но тут раздался пронзительный, полный ужаса крик Золотого Дракона. Алладин обернулся и обмер: песок на дне кратера зашевелился, тяжело заворочался, закипел, вспучиваясь фонтанами, и в нем образовался огромный темный провал. Солнечные лучи весело заиграли на блестящих белых клыках чудовища. Розовые извивающиеся усики пытались нащупать жертву, угодившую в ловушку. А затем показалась голова, плоская, отсвечивающая голубым, с торчащими редкими упругими волосками. Четыре маленьких глаза, узких и хищных, алчно горели из-под хитиновых щитков.
На мгновение Песчаный Червь замер, оценивая размеры добычи, а затем начал неторопливо выбираться из своего подземного логова. Алладин стал лихорадочно карабкаться вверх по сыпучему склону кратера-ловушки. Некоторое время это ему удавалось, а затем он стал съезжать вниз.
Юноша оглянулся, ожидая, что треугольные зубы сейчас вцепятся в него. Однако Червь не двигался. Злобные глазки равнодушно следили за юношей. Чудовищный монстр не спешил. Очевидно, он был абсолютно уверен, что добыча никуда не денется.
Алладин продолжал скользить навстречу его огромной распахнутой пасти. Распластавшись, он кое-как сумел снизить скорость скольжения. Юноша неподвижно лежал на песке, сознавая, что легкомыслие вновь сыграло с ним злую шутку. Верно говорят, что камень тяжел и песок тяжел, но легкомыслие глупца тяжелее и того, и другого.
Чудовищу, похоже, надоело ждать, и оно начало выползать из песчаной норы. Алладин обреченно следил за его движениями. Пошевелиться он не мог – это только приблизило бы конец. Юноша словно оцепенел. Он слышал, как отчаянно кричит Дианор и мечется над Песчаным Червем, обжигая его выдыхаемым пламенем, но оторвать взгляд от зубов чудовища юноша не мог.
Оцепенение прошло только тогда, когда Песчаный Червь стал обнаруживать некоторые признаки нерешительности. Чудовище остановилось и заворочало уродливой головой, пытаясь разглядеть юркого Дракона.
– Стрелы! – Алладин наконец расслышал, что кричал ему Дианор. – У тебя есть отравленные стрелы и лук! Не теряй времени!
Золотой Дракон был прав. Спастись от Песчаного Червя бегством было невозможно – слишком высоки и зыбки склоны песчаной ловушки. В данном случае лучшей защитой является нападение.
Юноша сорвал со спины лук, вытащил стрелу и послал ее прямо в разинутую пасть Песчаного Червя. Стрела бесследно пропала в темно-багровой трепещущей утробе чудовища.
Алладин дрожал от страха и возбуждения. Он вновь натянул тетиву и выпустил следующую стрелу. Чудовище продолжало ползти к нему, неотвратимое, как злой рок. Казалось, оно не было чувствительно к смертельному яду. Юноша стрелял, не целясь: Песчаный Червь подполз уже так близко, что промахнуться было просто невозможно. Его бездонная глотка, жаркая и влажная, была совсем рядом.
Стрелы вонзались в трепещущую плоть, но отвратительная пасть продолжала надвигаться. Яд степной гадюки оказался бессилен против этого монстра. Алладин послал последнюю стрелу и отшвырнул прочь лук. Надеяться больше было не на что.
Однако чудовище вдруг остановилось. Тело его изогнулось в судорогах и розовые усики бешено замолотили по песку. Маленькие глазки закатились. Червь бешено завертел головой из стороны в сторону. Из его пасти хлынула зеленоватая слизь. Чудовище заревело от боли и слепой ярости. Сотни лет оно властвовало здесь, терпеливо поджидая свои жертвы и заманивая их в коварную ловушку. Сотни лет монстр утаскивал беззащитные, выбившиеся из сил создания в свои темные подземные лабиринты. Никто не мог противиться его силе и коварству. Но теперь чудовище проиграло. Победило странное двуногое существо, одно из тех, что всегда были самой легкой и желанной добычей.
Алладин с замиранием сердца следил, как Песчаный Червь неуклюже пытается укрыться в норе. Вот уже не видно сегментов тела, вот из огромной пасти вырвался последний, предсмертный рев, сменившийся хриплым клокотанием... Вскоре пески сомкнулись над телом монстра.
Некоторое время над кратером висело облако пыли, затем она осела. Все стихло. Алладин вытер тыльной стороной ладони пот с лица и начал карабкаться наверх.
Недалеко от предательского края кратера на песке сидел взъерошенный Золотой Дракон и горестно вздыхал.
Глава девятнадцатаяСОННАЯ ДОЛИНА
Лес был необычно густым. Яркие лучи полуденного солнца высвечивали прихотливую зеленую мозаику листвы. Не было ни одного просвета в этой сплошной зеленой стене. Алладин удивился пьянящей свежести воздуха, от которой кружилась голова и замирало сердце. Ароматы цветов, медвяный запах трав были настолько приятны, что хотелось петь, танцевать, а больше всего – улечься под этими великолепными деревьями на мягкую, пышную траву, закрыть глаза и позабыть боль и ярость этого безумного мира.
– Ты помнишь легенды о Солнечном Камне, Алладин? – едва слышно шептала зеленая листва. – Человек, увидевший сияние талисмана, получит Силу. Любое его желание будет исполнено. Но только одно желание. Он сможет перекроить мир по своим меркам, станет в нем властителем, богом. Он сможет подарить своей возлюбленной не жалкие безделушки из сундуков Крылатого мага, а весь мир. Ты хочешь стать богатым?
– Да, – сквозь дрему ответил Алладин.
– Новый мир, – шептали листья. – Мир создан только для тебя. – Легкий, мерцающий туман окутал голову юношу. Тело его пронзило сладкая боль. – Стоит потерпеть боль, чтобы стать великим воителем. Своим мечом ты сможешь покорить все страны и народы. Империя твоя будет простираться от моря и до моря, имя твое будет прославлено в веках. Что может быть лучше славы?
Звенящая сила наполнила тело юноши. Она бурлила в нем, как водопад. Алладин плыл в неведомом пространстве, где не было ни запахов, ни звуков. Только сияние.
– Но тебе не нужен Солнечный Камень, – убеждали травы. – Ты и так полон великой силы и радости. Ты можешь вечно жить здесь, под зелеными кронами деревьев, в волшебном лесу Тысячи Наслаждений. Оставайся с нами на этой теплой, ласковой земле, богатой травами и цветами, в этом раю, укрытом от жестокости и несправедливости мира. Здесь ты обретешь божественность и власть, силу и богатство – все, что люди тщетно ищут всю жизнь, к чему идут сквозь кровь и боль. Все это ты получишь здесь, только останься.
Что-то мешало юноше. Какая-то фальшивая нота нарушила гармонию торжествующего гимна. Он прислушался и различил тоненький, едва слышный голосок Дианора.
– Все это ложь! Прошу тебя, открой глаза, проснись! Если уснешь, ты погибнешь, улыбаясь призрачному счастью, потому что не захочешь вернуться из сна, в котором ты бог...
Алладин не хотел слушать. Он был счастлив, но голос Дианора разрушал воздушные замки, сеял в душе сомнения и страх. Радость уходила. Юноша застонал и открыл глаза.
Он задыхался. Высокие травы почти укрыли его своим зеленым шелковым одеялом. Еще немного, и они погребли бы его полностью. Лишь небольшой холмик указывал бы на место последнего отдыха юноши.
Алладин вскочил на ноги и, шатаясь, побрел прочь из этого леса. Казалось, что трава цепляется за ноги, отчаянно пытаясь удержать ускользнувшую жертву. Над головой бранился Золотой Дракон. В глазах Алладина рябило. Только благодаря указаниям Дианора он смог выбраться из коварного леса, чей аромат теперь казался отвратительным.
Алладин вышел на берег лесного ручья, петляющего между деревьями, и рухнул в воду. Живительная прохлада привела его в чувство. Он стал жадно пить. Сонный дурман постепенно рассеивался, призраки отступили в глухую зеленую тень. Лес терпеливо ждал, когда юноша опять окажется в его власти.
Алладин еще долго сидел у ручья, выслушивая ядовитые замечания Дианора. Окончательно придя в себя, юноша нехотя встал. Он боялся снова попасть во власть деревьев и поэтому предложил Золотому Дракону следовать вдоль ручья.
Солнце скрылось за густой стеной леса, темно-фиолетовый сумрак окутал небо, когда друзья выбрались из Леса Тысячи Наслаждений и в безопасном отдалении от него устроились на ночлег.
Ночь была великолепна. Бесчисленные звезды загадочно мерцали в бархатной темноте. Лишь на юге их заслоняли горы. Костер весело потрескивал, а Дианор вновь принялся философствовать.
– Надежда умирает последней, как любят говорить люди, – сказал Дианор. – Для человека жизнь и надежда – одно и то же. Вы идете по жизни, вынашиваете великие замыслы, а потом стараетесь воплотить их в жизнь. И не понимаете, что цели, к которым вы стремитесь, в большинстве своем ложны. Взять хотя бы Солнечный Камень...
– Это ложь?
– Конечно, – с готовностью ответил Дианор. – Это сладчайшая ложь и величайшая опасность для человека. Заметь, только для человека.
– Но почему? – Удивился Алладин.
– Потому что люди – рабы своих желаний, – охотно пояснил Золотой Дракон. – Но желания ваши мелочны, поэтому и темница ваша невелика. Раздирающие вас страсти – это невидимые стены вашей тюрьмы. Но всякая тюрьма имеет дверь, которая открывается, хотя и крепко заперта. Ваша тюрьма не нуждается в замках, потому что вы не пытаетесь открыть дверь. Вы страшитесь потерять то малое, что имеете, и отворачиваетесь от сокровищ.
– У Золотых Драконов все иначе? – недоверчиво спросил Алладин.
– Естественно, – кивнул Дианор. – У Золотых Драконов нет души, поэтому им неведомы сомнения. Они живут, как жили их предки, и не собираются ничего менять, потому что их все устраивает. Только человек из всех живых существ, населяющих этот мир, старается все переиначить. Он борется, мечется, преобразовывает мир, и в итоге цветущий сад превращается в пустыню. После долгих размышлений я пришел к выводу, что человек безнадежен. Он скоро вымрет в результате вызванного им же опустошения. Особенно опасны благие намерения. Из-за них вы превращаете свою жизнь в ад. Но хуже всего то, что вы тянете всех остальных обитателей этого мира! – Дианор сладко зевнул и, удовлетворенный своим красноречием, свернулся в клубок.