– Да, я – Алладин, – рассмеялся юноша.
– Откуда тогда такое богатство, ты – колдун?
– Нет, я – Алладин, и я – принц Али.
Алладин аккуратно принял из рук девушки тюрбан и надел его себе на голову.
– Неужели ты думаешь, что молодой человек с таким благородным лицом мог родиться нищим? – говорил Алладин, и сам верил в свои слова.
Принцесса немного смутилась. А может, она зря обидела молодого человека, предположив, что он мог быть базарным воришкой?
Пока Алладин сидел на балконе пагоды и убеждал принцессу Жасмин в том, что он является самым что ни на есть настоящим принцем Али, тайный советник Джафар беседовал со своим попугаем.
– Так ты говоришь, никого в спальне нет?
– Шайтан знает, куда она могла подеваться. Я облетел весь дворец, был в саду, заглянул во все закоулки. Принцессы нигде нет.
– А где принц Али?
– Вот это самое любопытное; мой господин, его в шатре нет.
– Ты точно там был?
Попугай гордо щелкнул клювом.
– Конечно же, был.
– И что ты там видел?
– Слуги, подушки, слон, сундуки с драгоценностями, а принца там нет.
– Значит, они скрылись вместе, – предположил Джафар.
– Что ж, они обязательно вернутся.
– Конечно, захотят есть и вернутся, – прощелкал клювом попугай.
Джафар щелкнул пальцем и тут же как из-под земли в двери появился начальник стражи и завертел головой, не понимая, как он тут оказался.
– Молодец, ты очень быстро прибыл на мой зов, – развеял его сомнения Джафар. – Сейчас возьмешь верных людей и пойдешь к башне, где живет принцесса. У ее подножия стоит шатер принца Али.
– Что, нам охранять его? – поинтересовался начальник стражи.
– Идиот! – выкрикнул Джафар. – Лишь только появится принц, немедленно схватить его!
Затем Джафар, поманив пальцем к себе начальника стражи, добавил:
– Это секретный приказ султана, понял?
– Понял, – закивал головой начальник стражи.
– И никто не должен знать, никто, понял?
Начальник кивнул и умчался выполнять приказ тайного советника.
А Алладин, сидя на балконе пагоды, уже изрядно устал в своих попытках убедить принцессу Жасмин, что перед ней самый настоящий принц Али.
И тогда он прибег к последнему козырю. На вопрос: «А почему же ты тогда был нищим на багдадском базаре?», принц кивнул, чистосердечно признавшись:
– Я люблю иногда устраивать веселые розыгрыши. Мне нравится, когда меня принимают за другого.
А дальше ему пришлось врать.
– Я – принц, но хотел разузнать, что говорят о тебе жители Багдада.
– Ну и что же ты разузнал? – осведомилась принцесса.
– Я переоделся нищим, оставил свой караван в одном дне пути от Багдада, а сам отправился пешком в город. И вот, бродя по базару под видом нищего оборванца, я наслушался всевозможных историй о тебе, о султане...
– Наверное, тебе сказали, что я строптивая и злая, что я капризная и непослушная?
Алладин пожал плечами.
– Разное говорят о тебе, принцесса.
– Нет-нет, скажи, говорили тебе, что я непослушная?
– Говорили, – признался Алладин. – Но ведь ты, Жасмин, должна понять меня, ты же переоделась нищенкой, закуталась в рваное покрывало и тоже бродила по улицам Багдада.
– Но ведь я – это другое дело, я просто убежала из дому, я не хотела выходить замуж за нелюбимого.
– Я тебя понимаю. И честно тебе признаться, я уже собирался уезжать из Багдада, но Аллаху было угодно, чтобы я встретился с тобой и влюбился.
– Так ты меня любишь?
Алладин кивнул.
– И ты в самом деле богат? И ты в самом деле принц?
– Конечно же, разве может быть по-другому? Я так богат, что даже у моих слуг есть слуги, а у моих рабов есть свои рабы.
Жасмин изумленно всплеснула ладонями.
– Я и думать не могла, что бывают такие богатые принцы!
– О, да, бывают, один из них сейчас перед тобой.
– Принц, наверное, меня уже хватился отец и ищут по всему дворцу, ведь я никому не сказала, что улетела с тобой.
– Вполне возможно, надо скорее возвращаться, может, и меня хватились.
Юноша и девушка уселись на волшебный коврик, и он помчался сквозь тучи и облака, скользя под самыми звездами, в сторону Багдада.
Теперь уже всю дорогу Алладин не выпускал из своей руки пальцы Жасмин. Прекрасная принцесса задумчиво улыбалась. Она несказанно радовалась тому, что все сложилось так удачно, и Алладин оказался принцем. А это означает, что ее отец, султан Багдада, несомненно отдаст свою любимую дочь в жены принцу Али.
А Алладин укорял себя за то, что не нашел в себе сил честно признаться в своем вранье. Он ведь прекрасно понимал, что рано или поздно придется во всем сознаться, и поэтому его всю дорогу мучили угрызения совести.
Даже Жасмин это заметила.
– Почему твоя рука стала такой холодной?
– Наверное, от пронзительного ветра, ведь мы летим под самыми звездами.
– А я не замечаю холода...
Юноша и девушка вскоре летели над Багдадом.
– Завтра ты придешь к отцу и попросишь моей руки.
– Конечно, с самого раннего утра.
– Я соглашусь, – заулыбалась Жасмин, – только не обижайся, я буду делать вид, что это мне не очень приятно.
– Почему?
– Понимаешь, я не привыкла соглашаться со своим отцом с первого раза. Я люблю, когда меня долго упрашивают.
– Что-то я этого не заметил, – сказал Алладин и улыбнулся.
А Жасмин смутилась, ее щеки залились румянцем...
Они подлетели к балюстраде балкона и Алладин, подхватив свою избранницу на руки, бережно опустил ее на балкон.
Обрадованный появлением хозяйки, огромный тигр заурчал, как домашний котенок, и радостно застучал хвостом по полу.
– Спокойной ночи тебе, принцесса Жасмин.
– И тебе, принц, тоже.
– Приятных сновидений. Я даже знаю, что я увижу во сне.
– Что?
– Я увижу твои сияющие счастьем глаза, Жасмин.
– А я увижу тебя, принц.
– Ну вот и прекрасно, – промолвил юноша и разжал пальцы.
Ладонь девушки выскользнула из его руки, но она все еще продолжала смотреть в глаза Алладину.
Он улыбнулся, и Жасмин, глядя на своего избранника, направилась в спальню.
А Алладин приказал коврику опустить его к шатру. И коврик тут же исполнил приказание хозяина.
Наконец, Алладин почувствовал под ногами твердую землю. Он расправил плечи и с радостной улыбкой взглянул на горящее окно спальни Жасмин.
И в этот момент стражники набросились на юношу. Они закрутили ему руки, крепко связали толстыми веревками, и как ни сопротивлялся Алладин, как ни пытался вызволяться, силы были слишком неравны. Стражников была дюжина, а Алладин один.
Они тащили его по темному саду, пинали ногами. Алладин хотел закричать, позвать на помощь, но ему заткнули рот.
«Эх, если бы они связали мне руки впереди, а не за спиной, тогда я смог бы прикоснуться к лампе и вызвать на помощь джина».
Но это сделать было невозможно, и Алладин от злости скрежетал зубами, пытался защищаться ногами. Но куда одному против дюжины стражников!
Его тащили довольно долго.
«Куда же они меня волокут? Если бы хотели убить, то убили бы на месте, значит, они задумали что-то ужасное. Наверное, они действуют по приказу злого колдуна Джафара», – догадался Алладин, но ничего не мог поделать.
Ему только оставалось уповать на Аллаха, что тот ему поможет каким-нибудь чудесным образом высвободиться из неволи.
– Ну вот и пришли, – прохрипел начальник стражи, чернобородый Мустафа. Смотри, принц, последний раз посмотри на звезды.
Алладин почувствовал, что потянуло прохладой, затем услышал странный шум и догадался, что они на обрывистом берегу реки.
– Ну все, насмотрелся! – рявкнул чернобородый Мустафа. – Привяжите к его ногам камень!
И тут же тугая веревка обвила ноги Алладина и его столкнули с обрыва.
Алладин сразу же пошел на дно, ведь камень был очень тяжелый.
«Неужели ничего не смогу сделать?» – подумал Алладин, задержав дыхание.
Вода наливалась в нос, он задыхался.
Камень коснулся дна, и падение остановилось.
Лампа, выскользнув из-за пазухи, упала на дно. Лунный свет был настолько силен, что пробиваясь сквозь толщу воды, освещал лампу. Она лежала всего лишь в одном шаге от Алладина. Если бы его руки были свободны, то Алладин даже со связанными ногами, с тяжелым камнем мог бы до нее дотянуться и вызвать на помощь могущественного джина.
Но руки были связаны очень крепко. Медленно качались водоросли, Алладин задыхался в бесполезных попытках освободить руки.
Поняв, что еще несколько мгновений, и он захлебнется, Алладин предпринял отчаянную попытку. Извиваясь как червяк, он перевернулся и спиной лег на лампу. Почувствовав под своей ладонью носик, он указательным пальцем судорожно потер ее бок...
И в тот же миг призрачный лунный свет мерк в глазах Алладина...
И тут вода вокруг забурлила. Всесильный джин от прикосновения человека к зеленоватой меди вырвался на свободу. Но он не знал, что делать, Алладин должен был ему приказать. Он видел, что юноша погибает, что воздуха у него уже нет.
– Говори! Говори! – кричал джин. – Ты хочешь освободиться, ты хочешь оказаться на берегу в своем шатре? Говори же поскорее, еще секунда, и ты станешь утопленником, а я не могу воскрешать мертвых, ты же это знаешь! – объяснял джин своему хозяину, носясь вокруг него голубым дельфином. – Но если не можешь говорить, то кивни головой.
И Алладин из последних сил качнул головой.
– Ну все, приказание отдано, – обрадовался джин, схватил Алладина на руки и, взмыв над рекой, перенес его в шатер.
И только тут Алладин вздохнул.
– Что бы ты без меня делал? – в сердцах набросился на своего хозяина джин.
Он сыпал упреками так, как сеятель разбрасывает зерна. Казалось, им не будет конца. Джин обвинял Алладина в глупости, в неосмотрительности, в самонадеянности и еще в миллионах всяческих прегрешений.