А принц Али и Жасмин стояли, держась за руки, они были поглощены только собой. Они даже не слышали, что говорил султан, они не слышали, как на городских стенах запели трубы, и как сотни глашатаев принялись оповещать жителей Багдада о решении султана.
Вполне довольный тем, как складывается его жизнь, Алладин удалился в шатер, достал лампу и потер ее бока.
Тут же появился джин.
– Ты все слышал? – спросил Алладин.
– А как же, – ухмыльнулся джин, – могу тебя поздравить.
– Давай теперь подумаем, как мы устроим свадьбу.
– Не стоит забивать себе этим голову, – сказал джин, повисая в воздухе, – я заказал таких музыкантов, таких танцовщиц, что весь Багдад и через двести лет будет вспоминать эти бешеные танцы. А еще я заказал таких фокусников и факиров, что султану и во сне не снилось.
– А что ты предложишь надеть мне на свадьбу?
– По-моему, твой наряд и так хорош. Но если тебе не нравится этот, я могу предложить сотню новых. Только я знаю, ты не сможешь выбрать сам.
– Так выбери для меня.
– Алладин, ты почти что султан, я сделал для тебя все, что мог. Я спас тебе жизнь, сделал тебя принцем, женил на Жасмин.
– Свадьбы еще не было, – напомнил Алладин.
– Не было, так будет, это дело времени. И послушай, приятель, пусть теперь болит голова у султана. Ты становишься таким же несносным, как и Жасмин. Наверное, и она пристает к отцу с расспросами, какой наряд ей больше к лицу. Не уподобляйся женщинам, Алладин, иначе тогда я даже не знаю, как мне с тобой разговаривать.
– А у тебя когда-нибудь была хозяйка-женщина? – задал вопрос Алладин.
– Помилуй меня аллах от этого! – воскликнул джин, всплеснув своими огромными ручищами. – Все что угодно, пусть лучше моим хозяином станет обезьяна, только не женщина. У них же тысячи вопросов, на которые не существует ответов, они сами не знают, чего хотят. Когда темно, они хотят света, когда светит солнце, подавай им ночь. Когда идет дождь, им хочется засухи. Хорошо, что ты не женщина, Алладин, хотя твои желания меня иногда сбивают с толку. Я хочу напомнить тебе, мой господин, об одном нашем разговоре. Может, он не очень приятен для тебя...
Алладин тут же нахмурился.
– Говори, джин.
– Как-то раз, когда мы сидели в пальмовой роще, ты пообещал, что последним твоим желанием будет даровать мне свободу, – джин неприязненно посмотрел на лампу.
Алладин нахмурился сильнее.
– Ну, чего тебе не хватает? – не унимался джин. – Все у тебя есть, ты самый богатый человек во вселенной. У тебя есть любимая, которая через пару дней станет твоей женой, тебя ждет трон султана и если хочешь, я могу устроить так, что эти два дня пролетят в мгновение ока.
– Нет, не хочу, – скривил губы Алладин, – я сам не знаю, чего хочу. Казалось, я всю жизнь мечтал стать богатым, а теперь не знаю, что мне делать. Когда я был бродягой и нищим, все было куда проще.
– Так ты выполнишь свое обещание? – рассердился джин.
– Какое? – с наигранной наивностью осведомился Алладин.
– Как это какое? Самое главное – дать мне свободу.
– Я подумаю, – Алладин почесал затылок.
– Да сколько можно думать, мы же обо всем договорились! Ты же пообещал.
– Ну да, мало ли чего я пообещал, ты же сам знаешь, джин, я же обманщик, вор и проходимец.
– Э, нет, ты благородный принц Али, таким я тебя создал.
– Вот именно, – бросил Алладин, – я сам ничего не сделал, все сотворено тобой – груды золота, драгоценные камни...
– Ну, нет, Алладин, все не так. Жасмин полюбила тебя, и тут обошлось без колдовства. Главное тут сделал ты. Ты взял в руки лампу, к которой никто не прикасался десять тысяч лет и вызволил меня из небытия, а теперь снова хочешь навсегда упрятать в лампу?
– Почему, может быть, я когда-нибудь загадаю третье желание, и лампа попадет в чьи-нибудь хорошие руки.
Джин рассмеялся.
– Так не бывает, Алладин, если ты загадаешь третье желание и навсегда упрячешь меня в лампу, то не пожелаешь, чтобы она досталась хоть кому-нибудь. Ты спрячешь ее так, что она будет покоиться в каком-нибудь тайнике еще десять тысяч лет, и мне придется прозябать в неволе.
– Я не знаю, – вконец растерялся Алладин, – конечно же плохо не сдержать свое слово, тем более, что я принц, но, джин, повремени немного, после свадьбы я выполню свое обещание, ты станешь свободным.
Джин нахмурился.
– Все вы так говорите. Скольких хозяев мне довелось сменить, и никто из них не дал мне свободы. И ты такой же, Алладин, а я-то думал, ты мне друг.
– Друг, друг, – попытался успокоить юноша джина.
– Я даже смотреть на тебя не хочу! – возмутился джин и тут же сделался маленьким облачком дыма и исчез в лампе...
Так вот, читатель, как обстоят дела на настоящий момент. Джин исчез в лампе, а Алладин находится в растерянности и может повести себя по-разному. Может обидеться на джина, дескать, пусть посидит в лампе, подумает и поймет, что не так уж легко быть хозяином всемогущего джина, придумывать ему желания. Ну в самом деле, что это взбрело ему в голову – отпусти его на свободу немедленно? Свободу еще нужно заслужить. Ждал же десятки тысяч лет, подождет еще.
Так вот, если ты считаешь, что Алладину стоит оставить джина в покое сидящем в лампе, а самому выйти из шатра и отправиться к принцессе, то тогда читай Главу 10а.
Если же ты считаешь, что джина нужно вызвать назад и попытаться убедить его повременить со своей просьбой о свободе – все-таки лучше договариваться, чем ссориться – то тогда читай Главу 10с.
А если же ты, мой читатель, считаешь, что джину не нужно давать свободу – в конце концов, джины и существуют, чтобы жить в лампах и выполнять приказания своих хозяев, - читай Главу 10б.
Итак, вперед, к той главе, которую ты избрал.
Глава 9б
Мой читатель, ты решил, что Алладину лучше всего признаться, кто он такой на самом деле, и пусть прекрасная Жасмин сама решает, как ей поступить в подобном случае.
Вообще-то, честность лучше вранья, но иногда за нее приходится поплатиться. А иногда она приносит вознаграждение. Как будет в этом случае? Ты же знаешь пословицу: «Худая правда лучше, чем красивая ложь».
Но ложь иногда бывает спасительной. Таков этот случай или нет, решать тебе самому.
– Да ладно, Жасмин, скажу тебе всю правду, – Алладин покраснел и отвел взгляд в сторону. – Я никакой не принц Али, вернее, я – принц Али, но только сейчас, а на самом деле, я именно тот Алладин, которого ты знаешь, я тот, с кем ты встретилась на багдадском базаре у прилавка торговца фруктами. Я всю свою жизнь воровал, обманывал, дурачил людей. Правда, я никогда не обманывал бедных, признаюсь, – и Алладин приложил руку к сердцу. – Видит аллах, я говорю правду. Я даже часто делился с ними последним.
– Последним украденным? – уточнила Жасмин.
– Да, – кивнул Алладин.
– Да, теперь мне все понятно, и я рада, что ты именно тот юноша.
Алладин робко улыбнулся. Ведь он ожидал услышать совсем другое, а слова принцессы Жасмин возродили в нем надежду.
– Но как же быть теперь? – вздохнула девушка и посмотрела на юношу.
Ее уже не интересовали россыпи разноцветных огней над столицей Желтой империи.
– Как же быть? Как же быть? – твердила девушка.
– О чем ты? – задал робкий вопрос Алладин.
– Но ведь я тебя люблю...
– И я люблю тебя! – воскликнул Алладин, набравшись смелости.
– Но как же нам быть, ведь я могу выйти замуж только за принца. Хотя, подожди... – тут же задумалась принцесса Жасмин. – Мне кажется, Алладин, ты меня обманываешь, ты никакой не Алладин, ты просто узнал, что я полюбила парня с базара и хочешь себя за него выдать.
Алладин уже не знал, как доказать свою правоту.
– Точно тебе говорю, откуда я знаю все подробности? Откуда я знаю, что ты сидела на крыше с оборванцем, смотрела на звезды? Я и есть тот самый оборванец, – Алладин уже жалел, что на нем нет подранных штанов и старой рубашки.
– А как тогда ты стал принцем? Откуда у тебя деньги, верблюды, слоны? Нет, ты меня обманываешь, – Жасмин обиженно поджала губы и отстранилась от юноши.
Тот готов был расплакаться от бессилия. И тут он вспомнил о волшебной лампе.
– Сейчас ты мне поверишь, Жасмин, обязательно поверишь. Держись крепче за перила балкона.
Юноша извлек лампу и потер ее бок. И тут же легкий дым возник над носиком и появился огромный джин.
– Что, мой господин, слушаю и повинуюсь, – джин специально напустил на себя солидный вид, не говорил никаких глупостей, Алладин в глазах девушки должен был выглядеть настоящим хозяином лампы, который не позволяет джину фамильярничать с собой.
Девушка сперва испугалась, но потом справилась с собой, все-таки она была принцессой и умела держать себя в руках.
– Это джин? – спросила она.
– Да, – кивнул Алладин.
Не веря Алладину, принцесса обратилась прямо к джину:
– Ты и впрямь житель лампы?
– Да, о возлюбленная моего господина, я джин, слуга лампы и раб Алладина.
– Ну вот, Жасмин, – сказал юноша, – не буду объяснять как, но в мои руки попала эта лампа, я стал хозяином джина, и он сделал меня принцем. И если ты соблаговолишь стать моей женой, я расскажу тебе эту историю, поверь, она очень занимательная. Мы будем долгими вечерами сидеть на балконе, смотреть на звезды, а я буду рассказывать тебе мою историю.
– Ты обманщик, – поджала губы Жасмин. – Я-то знаю, как ты умеешь дурачить торговцев, думаешь, одурачить и меня? Дешевое колдовство хочешь выдать за джина.
– Это я-то дешевка? – не удержался джин. – Я могу все, что угодно, это я превратил бродягу с базара в принца.
– Ну-ну, не очень-то задавайся, – воскликнул Алладин, и джин тут же сложил ладони пред грудью и поклонился своему хозяину.