– Кто эти чужеземцы, Дураций? – спросил Рем.
– Шпионы? – спросил Ромул.
– Представь нас, – сказал Рем.
– Перед вами замечательные восточные специалисты по вопросам военной науки, – заторопился сказать Дураций.
Архиплут добавил:
– И злейшие враги Багдада.
– Мы прибыли, чтобы предложить великим полководцам план захвата этого мерзкого города, – сообщил «Рахмат». – И принесли консулам Ромулу и Рему чертежи и схемы Багдада и его военных укреплений, а также султанского дворца и сокровищницы.
Из-за пазухи джинна появился рулон пергаментных листов, которого до сих пор почему-то никто не замечал. Наверное потому, что джинн только что сотворил его для важности.
– Это мы и есть, – выпалил Рем и быстренько потащил нежданных военных специалистов в свой дворец.
Что и говорить, это была удача. Ведь два великих полководца до сих пор ничего не знали о Багдаде, кроме его имени.
Глава 9«ТРОЯНСКИЙ ПЕГАС»
После обильного ужина в кругу льстецов и попрошаек консулы уединились с новыми военными специалистами на секретный совет. Туда же был приглашён поэт Дураций, который писал поэму и пьесу о жизни и подвигах двух братьев-консулов, а также философ Архиплут – ему было поручено написать историю великого похода на Багдад, чтобы благодарным потомкам было что изучать в школе.
Наши друзья давно поняли, что римлянам совершенно ничего не известно об их любимом Багдаде – да иначе и быть не могло – а потому они рассказывали им о своём городе всё, что в голову придёт.
– Так вы говорите, что знаете источники в безводной пустыне, где лежит Багдад, – глубокомысленно стоял перед расстеленной картой Рем.
– Это очень важно, – добавил Ромул. – Надо отметить эти места и составить маршрут.
– Более всего следует опасаться боевых крокодилов, – важно рассказывал «специалист по стратегии и тактике военных походов» Алладин. – Следует запастись заострёнными кольями, которые надо вставлять им в пасти. Тогда крокодилы не смогут их захлопнуть, и никто не будет покусан.
– Ага! – записывал себе в папирус Ромул, чтобы отдать приказание нарубить две тысячи заострённых кольев из ливанского кедра.
Дураций принялся тут же описывать в стихах будущую битву с крокодилами, которой предстояло войти в историю. Яго расхаживал с важным видом по карте и время от времени вскрикивал:
– Бр-раво, Ромул! Бр-раво, Рем!
– Какая умная птица, – удивлялись консулы.
Абу, сидя на модели деревянного коня, щёлкал фисташки и время от времени кидал их по штучке попугаю, который ловко их подхватывал в воздухе, всякий раз вызывая себе похвалы.
Рахмат – непревзойдённый баллист и механик – задал важный вопрос:
– Началась ли разборка северных ворот города для того, чтобы деревянный конь смог в них пройти?
– Ещё нет.
– Я думаю, что не следует этого делать, – сказал «механик».
У поэта Дурация тревожно сжалось сердце. Он понял, что сейчас его выдадут эти иностранные интриганы, которых он сам представил консулам. О людская неблагодарность! Плакали его награды!
– Конечно, очень увлекательно провести три-четыре года в обществе великих консулов, сопровождая их в военном походе на Багдад...– начал свою речь джинн «Рахмат».
У консулов отвисли их мужественные квадратные челюсти:
– Сколько?
– Ну, может быть, пять лет, – подтвердил Алладин, – не больше. По тысяче лиг в год – мы вполне уложимся в эти сроки, даже учитывая строительство дорог для деревянного коня.
– Но как мы преодолеем пролив Ла-Манш, вот в чём вопрос? – значительно заметил механик.
– Пролив? – растерянно спросил Рем.
– Ла-Манш, пять лет, – обреченно пробормотал Ромул.
Консулы были не прочь повоевать, гарцуя на коне, недельку-другую, но такого поворота событий они не ожидали никак.
– И что будет, – поддал жару джинн, – если глупые багдадцы не пожелают разбирать свои городские ворота и оставят коня за пределами города.
Такая мысль вообще никому не приходила в голову. Консулы принялись с жаром доказывать, что такому грандиозному сооружению место только на главной площади, но Алладин огорошил их заявлением, что это место занято мраморным фонтаном с золотым драконом. Консулы совсем упали духом.
– Нам надо помолиться, – заявил Рем.
– Пусть боги ломают головы, – согласился с ним Ромул.
– Подождите нас здесь, – заторопился Рем.
Это было неожиданно и совершенно не устраивало друзей.
– Есть простое решение, – остановил их «Рахмат».
Консулы с надеждой посмотрели на него. Джинн достал из-за пазухи два деревянных крыла и приставил их к модели коня, на которой сидел Абу:
– Надо просто приделать крылья к нашей «военной хитрости» и полететь! Дорога займет только три дня, воины весь путь будут отдыхать. Мы приземлимся прямо на площади Багдада и сразу приступим к делу.
– Браво! – крикнул Абу.
– Неплохая мысль, – одобрил Рем, которому до смерти не хотелось тревожить Марса.
– «Троянский пегас»! – воскликнул Дураций, который понял, что на него не станут ябедничать за северные ворота.
– Что такое? – не понял Ромул.
– Так будет называться моя поэма о вашем великом походе, – объяснил поэт. – Летающий троянский конь – получается троянский пегас.
– Хорошо, хорошо, после почитаешь, – отмахнулся от него Рем. – Но успеют ли плотники изготовить надежные крылья, ведь сроки постройки менять нельзя.
– Сделаем небольшие, – джинн отломал от крыльев по половинке.
– Прекрасно! – сказал Ромул.
Яго вспорхнул с карты и перелетел на голову коню – Абу уже давно не кидал ему фисташек. Провожая его взглядом, мудрейший из философов Архиплут вдруг высказал сомнение:
– А как он полетит?
У консулов испортилось настроение.
– Молчал бы, – неприязненно сказал ему Рем. – Так всё было хорошо, пока ты рот не раскрыл.
– Механику виднее, – поддержал его Ромул. – Не знаешь, и молчи. Это военная тайна.
Архиплут перепугался: теперь он рисковал попасть в немилость.
– Я говорю, о мудрые консулы и механики, как он полетит без хвостового оперения. Ведь у всех летающих есть специальный хвост, – нашёлся философ.
– О! Как это я забыл, – захлопотал «Рахмат», доставая пышный птичий хвост и приделывая его коню. – Это очень важная деталь!
– Ничего, ничего, – успокоил его Ромул. – Ум хорошо, а два – лучше. – И они гордо переглянулись с братом.
Усмехаясь про себя, джинн вытащил ещё один предмет. Это был кувшин с заключенным в нём духом ветра. Джинн достал из него пробку и пошептал что-то вовнутрь, после чего приладил его к коню между задних ног.
– А вот так наш замечательный аппарат будет летать! – объявил он.
Из горлышка кувшина, направленного назад, вдруг вырвалась струя тугого ветра. Яго испуганно шарахнулся с головы «пегаса», а Абу вцепился в его гриву, растеряв фисташки из кулька. Конь стремительно сорвался с места и принялся выделывать по обширному залу фигуры высшего пилотажа, пролетая над головами на бреющем полёте. Абу сердито верещал с его спины.
Римляне бурно зааплодировали техническому гению своего военного советника.
– Но достаточно ли будет одного горшочка? – глубокомысленно произнёс философ. – Ведь на одной ноге и человек не стоит, а у коня их четыре. – Он снова решил показать свою учёность.
– Вы правы, мудрец, – важно согласился с ним джинн, извлекая ещё семь точно таких же горшков. – Четыре мы прикрепим к каждой из ног и направим их вниз. Эти ветродуйные горшки будут обеспечивать нам подъёмную силу. А ещё четыре мы приспособим к бокам коня, чтобы они двигали нас вперёд.
Таким образом все технические проблемы были удачно разрешены, а потому все приступили к пиру и восхвалению консулов.
– Неплохо мы всё придумали, – сказал Ромул брату.
– Не топать же пешком, – пожал плечами Рем.
В роскошных покоях, куда поселили новоиспеченных военных специалистов и советников, Алладин и джинн, посмотрев друг на друга, расхохотались. Абу сдёрнул скатерть и, закутавшись в неё, как в тогу, важно прошёлся по ковру, застыл и что-то «мудро» застрекотал, передразнивая римлян.
– Отвезти в море и утопить, – сказал Яго. – Насколько меньше бы осталось напыщенных дураков.
– Не всё так просто, дружок, – напомнил ему Алладин.
– Эти надутые павлины ничего не значат, они никогда бы не добрались до Багдада, если бы кто-то не управлял ими, как игрушками, – сказал джинн. – Пока что мы достигли своей цели – мы в Риме, мы в центре событий и стали советниками в неприятельской армии.
– Что нам делать дальше? – задал главный вопрос Алладин.
– Провести разведку боем, – ответил джинн. – Но это я сделаю один. Отдыхайте, мои друзья, у вас был долгий нелёгкий день.
Перед Голубым джинном открылась величественная гора, вершину которой скрывали густые облака.
– Похоже, вот и Олимп, – сказал себе джинн. – Попробуем заглянуть в гости.
Он углубился в густое облако, которое прятало вход в поднебесные чертоги богов. Лететь приходилось вслепую, дважды джинн налетал на скалы, вызывая горные обвалы. Наконец облака расступились, открывая вид на золотые ворота, перед которыми дремали прекрасные Оры, в чьи обязанности входило впускать и выпускать богов.
– Так, понятно, ворота закрыты, чтобы смертные не беспокоили бессмертных. Прекрасные стражницы спят. Можно было бы попросить гостеприимства, представившись усталым путником, который заглянул на огонёк, но, боюсь, мне могут не поверить. Поэтому не будем их тревожить.
Джинн струйкой дыма втянулся в замочную скважину.
– Неплохо, – оценил он обстановку из золота, драгоценных камней и слоновой кости. – Скромненько и со вкусом. Правда, у наших султанов бывает и побогаче.
Джинн прошёл по пустынным коридорам чертогов Юпитера, заглядывая в комнаты. Во дворце стояла сонная тишина. Охраны не было.
– Оно и понятно, – сказал себе джинн. – Кто по доброй воле сунется сюда? Мне и то не по себе. Я ведь ещё не позабыл, как меня упрятали в старую лампу на целых триста лет. Правда, я тогда был молодым и глупым, но ведь и теперь я взрослый и глупый, раз залез в посторонний мир и собираюсь драться на незнакомом ринге перед враждебной публикой. Интересно бы ещё знать «весовую категорию» противника.