– Я согласен.
– Вот и хорошо, – довольно улыбнулся визирь. – Теперь можешь отдохнуть здесь.
Он позвал стражников, велел им накормить Алладина и до вечера не спускать с него глаз, а сам куда-то ушёл.
Вернулся он поздно, когда стемнело, отпустил стражников, а Алладину приказал следовать за собой.
По сырому и мрачному подземному ходу, начинавшемуся прямо в покоях Джафара, они шли очень долго, пока не поднялись на поверхность далеко за городом. Сколько ни оглядывался Алладин, ничего, кроме песчаных барханов и звёздного неба, не было видно. У него сжалось сердце. Может быть, Джафар решил расправиться с ним здесь, чтобы ни одна живая душа не узнала, куда исчез Алладин? С плохим предчувствием шёл он за визирем.
Наконец, они пришли к небольшой горе. Джафар остановился и стал произносить колдовские заклинания. Загремел гром, засверкали молнии, задрожала земля. У Алладина от ужаса на голове поднялись волосы. И вдруг в горе появилась трещина. Она росла, росла, пока не стала такой, что в неё мог свободно войти человек. Из трещины исходило какое-то сияние. Всё вокруг стихло. Эта тишина показалась юноше зловещей.
Джафар отошёл от светящейся трещины и сказал Алладину:
– Теперь твоя очередь. Ты спустишься в пещеру и принесёшь мне старую медную лампу. Вокруг тебя будут сверкать неисчислимые сокровища, но ты не должен ничего трогать, иначе останешься в пещере навсегда. Возьми лампу и быстро возвращайся, понял?
– Да, – дрожащим голосом ответил Алладин и неуверенно пошёл к трещине.
Вглубь пещеры вела длинная каменная лестница. Дрожа всем телом, юноша ступил на неё. Он сделал насколько шагов, и его страх исчез. Из глубины пещеры шло сияние, оно завораживало, звало. Алладин ускорил шаг и уже через несколько минут очутился в удивительном саду. Все деревья здесь были из драгоценных камней. Листья и плоды сверкали, переливались в лучах исходившего неведомо откуда сияния. Но юноша не стал задерживаться в саду, а поспешил по дорожке, ведущей через этот великолепный сад, к портику с лампой. Лампа находилась на самом верху портика. Алладин поднялся по лестнице, взял лампу и сунул её в карман. На мгновение ему показалось, что свет в пещере стал более тусклым. Он спустился вниз и отправился обратно в сад, по дороге размышляя, зачем Джафару понадобилась старая медная лампа, когда вокруг столько сокровищ. Он вновь задержался в саду, разглядывая невиданные плоды из жемчуга, алмазов, изумрудов, яхонтов, топазов и других самоцветов, висевших здесь целыми гроздьями. Под каждым деревом стоял кувшин для воды, доверху наполненный золотыми и серебряными монетами. Размышляя о своём Алладин не догадался сунуть в карман несколько монет, сорвал гроздь крупного жемчуга, чтобы, если он вдруг вырвется отсюда, подарить его принцессе Жасмин. Она могла бы украсить им свои волосы.
Так Алладин добрался до лестницы. Когда до выхода осталось несколько ступенек, он поднял голову и увидел над собой горящие глаза визиря. Джафар протягивал к нему дрожащие руки и голосом, сдавленным от волнения, шептал:
– Лампу, лампу! Подай мне лампу!
Он был похож на безумца. Его вид испугал юношу, он оступился и упал, покатился вниз по лестнице. Вслед ему полетели проклятия, перемешанные со стонами отчаяния.
– Проклятый оборванец, что ты наделал? О, нечестивец, ты нарушил покой пещеры и... – визирь на мгновение замолчал, потом его голос из злого превратился в заискивающий: – Алладин, брось мне скорее лампу, и я помогу тебе выбраться. Только не медли!
Юноша встал, потирая ушибленное колено.
– Я не верю тебе, визирь Джафар. Во всём Багдаде не найдётся человека, который бы сказал, что ты хоть раз сдержал своё слово, – смело сказал он, понимая, что в пещере он недосягаем для колдуна-визиря.
– О, презренный, ты будешь наказан за свои слова! – закричал в ярости Джафар, но тут же, при виде сужающейся трещины, стал просить: – Алладин, я по-царски награжу тебя, я забуду всё, что ты сказал, только брось мне лампу!
Видя отчаянье визиря и чувствуя себя в безопасности, юноша решил выведать тайну лампы.
– О, сиятельный визирь, – с улыбкой начал Алладин, – я брошу тебе лампу, только скажи, почему ты захотел получить именно её, а не все эти сокровища? – он показал рукой в сторону чудесного сада.
– Потому что... – начал Джафар, но увидел, что трещина стремительно сужается, и закричал: – Бросай лампу! О, глупец, будь ты проклят! Из-за своей глупости ты навеки останешься под землей, а я не стану властелином мира!
В отчаянии бросился он на землю и стал рвать на себе волосы, проклиная Алладина.
Тут Алладин заметил, что свет в пещере стал меркнуть, а каменная лестница, ведущая к выходу из пещеры, исчезла. С ужасом смотрел он на всё это и не знал, что ему делать.
Глава четвёртая
В пещере стало почти совсем темно, лишь из сада от его чудесных плодов исходило слабое сияние. Алладин пошёл туда и долго ходил между деревьями, сокрушаясь о своей несчастной судьбе: оказаться заживо погребённым в этой могиле, наполненной драгоценными камнями! Когда он совсем обессилел, то увидел, что стоит около портика, с которого взял лампу. И тут он вспомнил о ней, вытащил из кармана и огорченно вздохнул:
– Ведь это из-за тебя, старая рухлядь, оказался я здесь, – Алладин повертел её в руках и, не находя в ней ничего, что могло бы привлечь его внимание, швырнул на землю. – Будь ты неладна!
Лампа покатилась по дорожке, и до Алладина донёсся странный звук: у-у-у-х!
Что это могло быть? Ведь до сих пор он не слышал в пещере ни единого звука.
– Есть здесь кто-нибудь? – спросил Алладин на всякий случай.
Никто не ответил на его вопрос, и юноша решил, что ему просто показалось. Он присел на ступеньку портика, совершенно отчаявшись что-нибудь придумать. Рядом со ступеньками лежал свёрнутый ковёр с золотыми кистями. Алладин решил, что сидеть на мягком ковре ему будет удобнее. Он встал и развернул ковёр. Ковёр оказался действительно мягким и тёплым, но из-за темноты юноша не мог разглядеть его узор. И тут он снова вспомнил о лампе. «Раз уж я здесь из-за неё, так пусть она мне и послужит», – подумал Алладин. Он поднялся и стал шарить в темноте руками. К счастью, лампа не закатилась далеко. Юноша поднял её и засунул палец в носик лампы, чтобы подтянуть фитилёк, но фитилька там не оказалось, и он вновь услышал какой-то звук, исходящий из лампы, вроде: хм...
Алладин оглянулся, но снова никого не увидел. Разочарованный, он зло посмотрел на лампу.
– И зачем ты понадобилась визирю Джафару? Ты же совсем ни на что не годишься! У тебя нет даже фитиля, чтобы зажечь огонь! – закричал он в отчаянии, и из глаз его брызнули слезы. – Проклятая лампа, из-за тебя я навсегда останусь в этом подземелье!
Юноша поднял лампу над головой и с силой ударил ею о ступеньки портика. Тотчас раздался оглушительный свист, лампа вспыхнула ярко-красным сиянием, и вокруг стало светло. Затем из носика лампы со всё нарастающим гулом повалил дым. Алладин, охваченный ужасом, не мог сдвинуться с места. Он бессильно опустился на ковёр и ждал своей участи. Клубы дыма из лампы превратились в большое облако, которое медленно обрело очертания огромного существа, похожего на человека. У существа не было ног, и оно висело в воздухе. От синевато-серой кожи веяло холодом, а горящие огнём глаза сердито смотрели на юношу.
– Кх-кх! – произнесло существо, потирая на лбу красноватую шишку.
Перепуганный Алладин прикрыл лицо руками, а существо, скрестив руки на груди и склонив голову, голосом, похожим на раскаты грома, произнесло:
– Слушаю и повинуюсь, господин!
Юноша сквозь пальцы посмотрел на великана и дрожащим голосом спросил:
– Т-т-ы к-кт-т-о-о?
– Я джин! Раб лампы и твой слуга! – ответило существо.
В его голосе Алладин уловил нотки недовольства. Он понял, что это всё из-за шишки на голове джина, которую посадил ему он, ударив лампой о ступеньки портика. Боясь навлечь на себя ещё больший гнев великана, он поспешил извиниться, зная из сказок, что джины любят вежливое обращение.
– Я, наверное, немного ушиб тебя? – собравшись с духом, спросил юноша.
– Кх-кх, – скривил джин свое синеватое лицо. – Ну, если это называется немного... – и снова потер шишку на голове.
– Прости, пожалуйста, – робко извинился Алладин, – если бы я знал, что в этом старом медном черепке кто-то есть... – он поднял упавшую со ступенек лампу и аккуратно поставил её, – я бы никогда не посмел обидеть тебя.
Джину явно понравилось, что юноша извинился перед ним. За последние десять тысяч лет это случилось впервые. Он решил воспользоваться этим и немного поговорить:
– Если б я знал, если б я знал... А что ты вообще, знал? Зачем же ты тогда пришёл в волшебную сокровищницу?
– Меня заставил войти сюда визирь Джафар. Он хотел, чтобы я принёс ему лампу. За это он обещал помиловать меня и щедро наградить, – попробовал оправдаться Алладин. – Но теперь я не уверен, что он выполнил бы своё обещание.
– Так ты не знал о волшебных свойствах лампы?
– Нет.
– Ладно. Тогда объясню. Я джин, раб лампы, и тот, кто освободит меня, становится моим хозяином. Правда, ты вызвал меня из лампы не совсем обычным способом... кх-кх, – замялся джин, – совсем не обязательно было колотить лампой по ступеням! Достаточно потереть лампу, чтобы я появился. Запомни это на будущее. Теперь перейдём к главному: я могу выполнить три любых твоих желания, кроме желания убить кого-либо. Нам, джинам, это делать запрещено. Всё остальное будет исполнено! Приказывай, но знай: у тебя только три желания, поэтому постарайся потратить их с умом.
Алладин задумался над тем, что ему попросить у джина. Ему уже давно хотелось есть, но тратить желание на еду было бы глупо, ведь они с Абу в два счёта могут заработать себе на обед. Тут он вспомнил о принцессе Жасмин и вздохнул.
– Ну что, придумал? – поинтересовался джин.
– Пока ещё нет. Я бы хотел с тобой посоветоваться, о, всемогущий, – сказал юноша, желая польстить великану.